– Федорова Лариса Матвеевна, – представилась, поочередно подавая руку мужчинам. Приятной женщине я мило и довольно доброжелательно улыбнулась, все же именно с ней мне придется провести большую часть времени в поезде, как девушке незамужней.

 Дама сидела в старомодном платье, и я понимаю дородных дам: новый фасон показывал все, что должна скрывать одежда, в особенности отяжелевший после родов и времени животик, поэтому для возрастных женщин оставили кринолин и пышные юбки, тем не менее на новый манер Тоцкая уже подвязала рыжеватые локоны на коклюшки и спрятала их под чепец.

– Я пожелал бы, чтобы столь приятная юная леди звала меня просто Анатолий или Толя, – привлек к себе внимание молодой человек. Он взял мою руку без спроса и, поцеловав ее, пронзительно посмотрел в глаза, в то же время незаметно прощупывая перчатку на наличие обручального кольца на пальце.

Мне показалось, что этот повеса, повидав папеньку в деревеньке и восполнив пустые карманы, влекомый огнями больших городов, стремился всею сущностью души назад, в кутерьму ночной жизни, а в отсутствии друзей и дам легкого поведения решил приударить за скромной девушкой. Возможно, такое выражение, использовавшееся поэтами, жалостливое, красноречивое, могло повлиять на меня лет так в шестнадцать, когда впервые посетила царский бал. Но я проигнорировала его двусмысленное замечание и выдернула руку из неуместных объятий, тут же сделав вид, что мне крайне интересно разглядывать улицу.

А на улице в вихре снежинок к перрону поспешно вышагивал высокий мужчина в черном пальто и цилиндре, который делал его, и так возвышавшегося над всеми, сказочно гигантским. Богато отороченный мех скрывал половину лица, да и тусклый свет фонарей мешали разглядеть его получше. Но даже не яркой внешностью выделился для меня мужчина, а тем, что за ним, запинаясь, бежала женщина.

Раскрасневшееся лицо в обрамлении тугих светлых кудрей, все в слезах. Распахнутая зимняя шубка оголяла богатый вырез платья, платок, небрежно развязавшись, висел на руке, а не согревал хозяйку в столь холодную пору. Женщина что-то протараторила мужчине, а потом не выдержала, схватила его за рукав и дернула на себя, останавливая. Мужчина развернулся к ней лицом, что-то сказал, вероятно, грубое или дерзкое, потому как в то же мгновение выдернул рукав и торопливо заскочил в вагон. Я же сумела рассмотреть, как лицо женщины застыло белой маской, потом по нему скользнула тень раздражения и лишь на мгновение такая жуткая ненависть, что пришлось отшатнуться от окна. Что такого мог сказать мужчина, чтобы так поразить женщину? И сразу заведомо невзлюбила спутника. На редкость неприятный тип, так я решила.

Мужчина стремительно пронесся мимо нас, неся стужу за собой, не поздоровавшись, громко стукнул дверью своего отделения. Я отметила, что нерадивый сосед прошел в купе «2А», таким образом, мы обрели недостающего попутчика.

Казалось, все только и ожидали этого пассажира, прозвучал надрывный гудок, и вскоре поезд, еще раз протрубив перрону прощанье, пыхтя, тужась, неохотно взял с места и тронулся в путь. Потихоньку наращивал обороты и добавлял мерный стук колес, за окошком промелькнули фонари, по мере движения от города они заглядывали все реже, а затем и вовсе погрузили окно в непроглядную ночь.

Через некоторое время мы занялись разговором с семейной четой. Пара успела рассказать о сыне, вошедшем в свадебный возраст. О его успехах в кадетской академии, которую он, крещенный именем Вячеслав, должен вскоре закончить, и его матушка, успев задать парочку важных для нее вопросов и разузнав, что мой отец генерал, вознамерилась познакомить нас. Тоцкая горячо просила, чтобы, прибыв в столицу, я обязательно посетила их дом и пообедала со скромной семьей. Но скромными Тоцкие не были, и даже матушка юного военного не могла предположить, что слава о сыне опередила ее собственный рассказ.

Красавец Вячеслав Тоцкий разбил немало женских сердец. Обычно выбирая неприступную барышню, ловелас любил брать крепость штурмом, скажем так, до полной капитуляции, а светское общество делало ставки в мужских салонах.

Свое же сердце я бережно хранила и старалась не нагружать его сильно. После некоторых увещеваний и удостоверений с ее стороны в искренности намерений, нехотя согласилась отобедать у них в доме, мысленно скрестив пальцы.

– Хорошо, как же хорошо все складывается! Мы вас обязательно познакомим со Славиком! Он должен взять выходной, чтобы встретить нас на вокзале, и если вы не против, то Вячеслав мог бы доставить и вас?

– Благодарю, но… – Только хотела вежливо отказаться, как нас бесцеремонно прервали, слегка кашлянув.

На входе перед нами вытянулся не лишенный привлекательности мужчина средних лет:

– Прошу прощения, что прерываю вас…

При ближайшем рассмотрении я заметила смуглую кожу, иссиня-черные волосы, перехваченные тонкой лентой в хвост. Ширина плеч говорила, что мужчина силен и, вероятно, упражняется. Длинные пальцы небрежно обхватили трость, а быстрые движения выдавали в нем фехтовальщика.

– Позвольте представиться, князь Леонард Гилмор. – Он слегка поклонился, а мы застыли, стараясь осознать, кто волей судьбы предстал перед нами.

– Боже, – высказала вслух мои мысли госпожа Тоцкая и всплеснула руками, себе я такую вольность не позволила.

– Дракон! – не сдержал эмоций сосед Толя.

Молодой человек подскочил, тут же освобождая место возле меня, по-видимому, посчитав его лучшим из того, что могло предложить наше скромное купе. На его бесцеремонное восклицание князь как человек, простите, как воспитанный дракон, не отреагировал. Он, холодно скользнув по мне взглядом, присел рядом.

Драконы… Откуда они появились и как вошли в нашу жизнь, уже никто и не вспомнит. Сначала, наверное, были сказки про змея, крадущего девственниц из сел, но сказки сказками, а когда в столицах всего мира наконец эти существа вышли из тени и предстали перед людьми, пришлось выбирать: либо принять этих чудищ, либо пытаться противостоять. Несколько зарубежных стран не захотели делить власть со страшными ящерами, и вспыхнуло противостояние, закончившееся плохо для людей. За одни сутки королевскую семью спалили дотла. С тех пор драконы не проявляли кровожадности, наоборот, стали символами защиты мира и порядка. Хотя истоки такого благоволения мне так же не были известны.

 Они редко вмешивались в политические конфликты, но по иерархии занимали первейшее место, где-то деля с королями власть, а где-то даже лидируя. Скромное звание «князь» было обманчиво. Высшая, неприкасаемая раса. Драконы не подчинялись законам и были выше всех по положению. С их желаниями считались все короли без исключения.

Нам, людям, мало что было известно об их жизни и традициях. Змеи ревностно охраняли знания о себе, но в скандальных хрониках нет-нет да мелькали их лица. Драконье сообщество хоть и было скрыто, все же их мужчины вступали в отношения с человеческими женщинами, что для последних не всегда заканчивалось хорошо, поскольку известных браков между представителями наших рас не было.

Всего было несколько типов ящеров: огненные, золотые, водные и самые редкие, черные. В любом случае, я думала, что змеи не ездят на поездах и вообще не встречаются с простыми людьми. Вопроса я не заметила, и лишь когда мое молчание затянулось и привлекло – о боже! – внимание самого дракона, то есть князя, я прокашлялась.

– Простите, не расслышала, о чем меня спрашивали? – Надеюсь, я не прослыла слишком простой. Дракон улыбнулся, на мгновение показавшись человечным, даже черная радужка необычной продолговатой формы не испугала.

– Чаю, вы хотели бы чаю, Лариса Матвеевна?

О, по всему заметно, что меня ему уже представили. Я смутилась, нервно прикоснулась холодной ладонью к пылающей щеке и ответила:

– Я.. да, пожалуй. – В этот раз дракон усмехнулся.

Интересно, что мужчина подумал: деревенская девушка потеряла сознание, когда увидела столь редкое существо, да еще путешествующее в одном вагоне с простыми смертными? Я дернула голову чуть вверх, чтобы князь не возомнил о собственной персоне слишком много. После случая на перроне, несомненно, он не заслуживал хорошего отношения.