— Какого черта вы, ребята, делаете? — снова потребовала я, раздраженная тем, что они набиваются в мою комнату, когда я впервые за много лет общаюсь с братом.

Меня раздражало, что я выгляжу не лучшим образом. Минимальный макияж, который я смогла нанести на операцию, размазался после нескольких часов сна сегодня, а мои волосы представляли собой дикий беспорядок из локонов и распущенных волн вокруг лица.

Мне не нравилось, что даже мой брат видит меня в таком виде, не говоря уже о мужчинах, которых я едва знала. Мужчинам, которым я едва могла признаться, что хочу понравиться.

— Ты можешь говорить, пока мы это делаем, — предложил Марко, засунув руки в карманы своих черных джоггеров. — Это не займет ни минуты.

— Мне не нужен здесь телевизор, — настаивала я, пока он присаживался на край моей кровати.

Я благодарила Бога за то, что по натуре я аккуратная, и никаких личных нежелательных вещей здесь не валялось.

— Конечно, нужен, — настаивал он. — Ты больна. Смотреть телевизор единственное, что можно делать, застряв в постели. Тебе нравится HBO? Моя жена пристрастилась к сериалу Настоящая Кровь. Тебе тоже нравятся вампиры? Дамская кошачья приманка, я тебе говорю.

— Марко, — сказала я, щелкнув пальцами, привлекая его внимание. У него плохая привычка отвлекаться от первоначального разговора. — Мне действительно не нужен телевизор, и я не больна.

Он подозрительно посмотрел на меня.

— Ты не похожа на женщину, которая целыми днями валяется в постели, а ты именно этим и занимаешься. Кроме того, я не выполняю твои приказы. Я выполняю приказы босса, и он сказал, цитирую его: «Марко, принеси Елене телевизор и установи его в ее комнате в течение часа». — он поморщился. — Конечно, у меня ушло немного больше времени, но ему не обязательно это знать.

— Он и так знает, — пробурчал сам Данте из дверного проема, и мы оба повернулись, чтобы увидеть его, прислонившегося к косяку со скрещенными руками, словно он стоял там уже давно.

Марко бросил на меня «вот дерьмо» взгляд, затем криво улыбнулся Данте и приказал Адриано, Фрэнки и Чену ускориться.

— Мне не нужен телевизор, — повторила я «боссу».

Было трудно смотреть на его длинную, широкую фигуру в обтягивающей черной футболке и серых тренировочных штанах, более непринужденную, чем я когда-либо видела его вне спортзала, и не ощущать призрака его губ на моей шее или этих огромных рук на моем теле. Не представлять себе всю мощь обнаженного тела под одеждой и размер члена, который заметно вздымался по бокам от одного бедра.

Я слегка вздрогнула, но постаралась скрыть это.

Он пристально смотрел на меня, не обращая внимания на мой неопрятный вид и отсутствие благодарности.

— Бо сказал, что тебе нравится смотреть его. Он упоминал что-то о сериале Дневники Вампира.

Единственным признаком его веселья было подергивание левой стороны его полных губ.

Марко крикнул, хлопнув себя по бедру.

— Разве я не это сказал? Всем женщинам нравятся вампиры. Это что-то нечто.

— Да ты просто дамский шептун, Ко, — сухо заметил Фрэнки, слушая, как Чен сверлит крепление в стене над комодом.

— Чертовски верно, — согласился Марко с наглой ухмылкой.

Я не могла не ухмыльнуться в ответ.

— Они сексуальны, — признала я, слегка пожав плечами.

— Это из-за крови, не так ли?

На этот раз мне пришлось задохнуться от смеха.

— Нет, Марко, дело не в крови. Дело в… я не знаю. В страсти, одержимости, в животных наклонностях.

— Принято к сведению, — пробурчал Данте со своего места в дверном проеме.

Его лицо выражало чистый голод, а темнота в глазах была такой, что в ней можно было утонуть.

Я сглотнула, а затем переосмыслила его слова.

— Когда ты говорил с Бо?

Данте выпрямился и зашагал по комнате походкой, от которой у меня пересохло во рту, остановившись только тогда, когда оказался у моей кровати.

— Подвинься, — потребовал он, прежде чем потянуться в карман и бросить мой телефон мне на колени. — Тебе действительно стоит сменить пароль. День рождения твоей матери не совсем оригинален.

— Эй, — запротестовала я, прижимая телефон к груди. — Правило номер два: никакого шпионажа.

— Когда ты что-то скрываешь от меня, у меня не остаётся выбора, — сказал он таким приятным тоном, что я покраснела.

— Ты самый раздражающий мужчина на планете, — пробормотала я.

Данте сел на край кровати, хотя я не подвинулась, и осторожно потянулся, чтобы переложить подушку под мою спину и шею, так что я оказалась ближе к середине кровати и почувствовала себя уютнее, чем раньше.

Если я закрыла глаза, чтобы вдохнуть его аромат лимона и перца, пока он склонялся над моей спиной, он этого не заметил.

— Ты самая приводящая в бешенство женщина, — возразил он, но его глаза сверкали, как ночной пейзаж Нью-Йорка за моими окнами.

— Какая пара, — вмешался Себастьян с протяжным акцентом.

Я бросила на него взгляд, но он только расширил глаза в напускной невинности и снова устроился на подушках, с другой стороны, от меня.

— В последний раз, когда я видела вас вместе, ты практически выбивал из Данте информацию о Кози.

Себ пожал плечами.

— Мы мужчины. Мы разделили бокал вина и поговорили о женщинах однажды вечером, когда летом оба гостили у Кози в Англии.

— Старые друзья, — согласился Данте.

— Мужчины, — пробормотала я себе под нос, втайне желая, чтобы отношения между женщинами были хоть наполовину такими же простыми.

— Готово, — объявил Адриано, отходя от телевизора с небольшой улыбкой на своем большом лице.

— Это заняло у тебя достаточно много времени, — ворчал Марко.

— Ты сделал все дерьмово, — заметил Чен.

Марко фыркнул.

— Я контролировал.

Фрэнки в ответ швырнул пульт дистанционного управления ему в голову.

— Интересная у тебя нынче компания, — пробормотал Себастьян.

Глядя на пестрое сборище преступников в моей спальне, пытающихся устроить для меня комфорт после операции, после которой, как я думала, я буду восстанавливаться в одиночестве в своем доме, я подумала о том, что Себ прав.

Кошмар, который начался с того, что Данте и Яра заставили меня переехать к нему, чтобы держать его в курсе дел по закону РИКО, превратился в нечто гораздо большее.

На данный момент эти интересные мужчины сделали меня одной из своих.

— Что будем смотреть? — потребовал Марко, устраиваясь у изножья кровати. Чен и Адди тоже заняли места в креслах у туалетного столика. — Пока это не вампиры, я не против.

— Я не знаю, Ко, — сказал Фрэнки, подмигнув мне, прежде чем занять место у изножья кровати. — Ты можешь узнать что-то ценное.

Все, даже Себастьян, засмеялись.

Так закончился один из самых уязвимых дней моей жизни, когда я оказалась в окружении смеющихся мужчин, большинство из которых, вероятно, убили человека или совершили еще полдюжины преступлений.

И впервые в жизни, уютно устроившись между двумя большими теплыми телами моего брата и мафиози, который начинал мне нравится больше, чем следовало бы, мне было все равно.

Четыре недели мелких прикосновений, рука, обвивающая мою шею, когда он хотел, чтобы я сосредоточилась на нем, касание моих волос, когда он проходил мимо меня на кухне, сжатие моего бедра, когда я стояла рядом с ним у островка, готовя ужин, поздние вечера, проведенные за просмотром фильмов в моей комнате или на диване, где наши плечи крепко соприкасались.

Несколько раз, когда я засыпала на диване после операции, Данте даже поднимал меня на руки, все мои сто семьдесят восемь сантиметров, и нес в спальню. Я притворялась спящей, слишком смущенная, чтобы поступить иначе, когда я находилась так близко к его сердцу, бьющемуся в твердой стенке его груди.

Четыре недели маленьких прикосновений, пока я восстанавливалась после процедуры, и больше ничего.