Единственными значительными ударами в недавней культурной памяти были Великая депрессия и пара мировых войн: по сравнению с экологическими узкими местами в древние эпохи это были второстепенные дела; более того, они были относительно короткими и разыгрывались три или более поколений назад. Для большинства из нас сейчас поведение людей темных веков кажется странным, бессмысленным и пессимистичным.

Было бы извращением желать Великой Пощечины. Только социопат приветствовал бы массовые, широко распространенные человеческие страдания. В то же время невозможно игнорировать эти двойные факты: фиеста потребления населения нашего вида убивает планету, и мы вряд ли закончим вечеринку добровольно.

Сможем ли мы предотвратить или столкнемся с большим ударом?

Мы уже видим первые признаки грядущих неприятностей в виде экстремальных погодных явлений, высоких цен на нефть и продукты питания и усиления геополитической напряженности.

К сожалению, похоже, что будет сделано все возможное, чтобы вечеринка продолжалась как можно дольше. Даже на фоне явных признаков экономического спада большинству людей все равно потребуется время, чтобы адаптироваться к аду. Более того, пощечина, скорее всего, не будет внезапной и полной, а может разворачиваться поэтапно.

После каждой мини-пощечины мы будем слышать заявления от приверженцев времен бума о том, что взлет техноутопии просто отложен, а экономическая экспансия скоро возобновится, если только мы будем следовать тому или иному лидеру или политической программе.

Но если городские центры почувствуют кризис, и широко распространенные техноутопические ожидания не оправдаются, мы можем ожидать увидеть доказательства глубокого психологического разрушения. Постепенно все больше и больше людей придут к выводу - опять же, в результате тяжелого опыта, - что природа здесь не только для нас.

Независимо от того, является ли это осознание результатом экстремальных погодных условий, эпидемий или нехватки ресурсов, оно приведет к тому, что постоянно увеличивающаяся доля населения будет неохотно обращать больше внимания на силы, неподконтрольные человеку.

Так же, как люди сейчас формируют будущее Земли, Земля будет определять будущее человечества. В условиях быстрых экологических и социальных изменений идея «бережливого производства» станет более актуальной.

Это сообщение может и не спасти белых медведей (хотя программы защиты экосистемы заслуживают всяческой поддержки), но оно может значительно облегчить неизбежный переход к новому поведенческому режиму для всего вида. Это может привести к темному веку, который будет менее темным, чем он был бы в противном случае, тем временем, в котором сохраняется больше наших культурных и научных достижений.

Многое может зависеть от интенсивности и успеха усилий небольшой части населения, которая в настоящее время открыта для бережливого мышления - успеха в приобретении навыков, развитии институтов и передаче убедительного видения желательного и устойчивого пост-бум общества.

В конце концов, самое глубокое понимание антропоцена, вероятно, будет очень простым: мы живем в мире миллионов взаимозависимых видов, с которыми мы вместе эволюционировали. Мы разрываем эту паутину жизни на свой страх и риск. История Земли увлекательна, богата деталями и постоянно самораскрывается. И дело не только в нас. - май 2014 г.

КОНФЛИКТ В ЭПОХУ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СПАДА

Многие из читателей моих работ и моих коллег пришли к тому, чтобы разделить определенный взгляд на мир. Вероятно, будет справедливо сказать, что как группа мы видим истощение ресурсов, финансовый хаос и экологические катастрофы (в основном связанные с глобальным изменением климата) как надвигающиеся штормы, сходящиеся над индустриальной цивилизацией.

Мы также склонны рассматривать беспрецедентный уровень сложности современного общества как результат недавнего исторического субсидирования ископаемыми видами топлива и, в определенной степени, способствующего фактора долга в различных формах. Таким образом, по мере того, как качество и количество наших источников энергии неизбежно снижаются, а финансовые претензии исчезают с продолжающимся взрывом крупнейшего в истории кредитного пузыря, мы считаем неизбежным упрощение и децентрализацию социальных систем.

В этом эссе я надеюсь исследовать некоторые из более широких социальных последствий упрощения и децентрализации. Будут ли войны и революции вспыхивать все чаще? Будет ли процветать демократия или травмированные массы окажутся во власти тиранов? Выживут ли национальные государства или они распадутся? Смогут ли региональные полевые командиры править обнищавшими и порабощенными выжившими? Или местные сети питания и группы переходного периода воссоздадут общество с нуля?

Я не утверждаю, что имею функционирующий хрустальный шар. Но отслеживание текущих тенденций и поиск исторических аналогий может помочь нам лучше понять наши перспективы и помочь нам максимально использовать их.

Конфликтный ландшафт 21-го века

Заглядывая вперед, легко заметить четыре основных движущих фактора конфликта.

По пути может скрываться еще больше.

Во-первых, это растущая перспектива конфликта между богатыми и бедными, то есть между теми, кто выиграл во время крупнейшего в истории скачка роста, и теми, кто предоставлял рабочую силу, сидел в стороне или был оттеснен в результате захвата ресурсов.

Побочным продуктом экономического роста является неравенство. Как указывал Маркс, промышленники не только присваивают прибавочную стоимость труда своих рабочих, но и кредиторы накапливают богатство за счет процентов, выплачиваемых заемщиками.

Мы видим, что неравенство порождается экономическим ростом в реальном времени в Китае, где примерно шестьсот миллионов человек избавились от бедности за последние 30 лет в результате среднегодового экономического роста в девять процентов, но где экономическое неравенство сейчас превышает уровни Соединенных Штатов.

Подобно тому, как экономический рост рождает победителей и проигравших внутри страны, уровень неравенства в благосостоянии между странами растет по мере роста мировой экономики. Сегодня разрыв между средними доходами в самых богатых и беднейших странах мира выше, чем когда-либо.

Основными силами, работающими против неравенства по мере роста экономики, являются государственные расходы на всевозможные социальные программы и проекты международной помощи.

Когда экономический рост останавливается, те, кто получил наибольшую выгоду, имеют как стимул для сохранения своего относительного преимущества, так и, во многих случаях, средства для этого.

Это означает, что в условиях сокращающейся экономики те, у кого меньше всего, как правило, больше всего теряют. Конечно, есть исключения. Теоретически миллиардеры могут разориться в считанные часы или даже секунды в результате обвала рынка.

Но в эпоху банков и корпораций, которые «слишком велики, чтобы обанкротиться», правительство с большей готовностью обеспечивает защиту для богатых, чем для бедных.

Конфликт в эпоху экономического спада

Высокое и растущее неравенство обычно терпимо во время бума, поскольку люди, находящиеся у основания пирамиды богатства, воодушевлены перспективой ее общего расширения. Однако, как только рост прекращается и скатывается вспять, неравенство становится социально неустойчивым. Снижение ожиданий приводит к беспорядкам, в то время как абсолютное несчастье (в смысле недостатка еды) часто приводит к революции.