Ни умылась золотистой дымкой и села рядом с ним, сонно моргая. Да, точно рано. Кажется, сегодня они не проспали и половины ночи. Потупив немного, она прилегла прямо в плаще рядом и уснула снова.

Ни не знала, сколько проспала. Когда проснулась, было совсем светло, и рядом спал пылающий жаром Иркрин, тяжело и прерывысто дыша.

«Что-то не так. Он уже выпил лекарства, неужели не помогло? И рвало утром, странно». Ни осмотрелась. Повязка с лица во сне съехала, на подушке и одеяле появились большие гнилые пятна. «О Ловы!» Она окутала Иркрина своей энергией и распахнула окно. Спустя, как ей показалось, целую бесконечность, он задышал легче и открыл глаза, держась за голову.

— Доброе утро, — просипел он.

— Доброе, — тихо ответила Ни.

Иркрин хмуро оглядел пятна на подушке и одеяле и потер лоб.

— Пойдем, — коротко сказал он и встал.

Они молча вышли из комнаты и сели за стол. У Иркрина, похоже, не было аппетита, и он обошелся чаем. Ни покосилась на его выбор с подозрением, но ничего не сказала. Работать все равно нужно, присмотрит за ним сегодня, проводит прилечь если что. А вот для этого нужны силы! Она с предвкушением попросила того же вкусного супа, что и вчера.

Еда согревала и радовала истосковавшееся по вкусненькому ослабшее тело, даруя обманчивое ощущение благополучия и безопасности. Но суп в тарелке кончался, а вместе с этим все сильнее портилось настроение от осознания, что совсем скоро снова придется работать с теми, кто считает ниже своего достоинства находиться рядом с ней, да еще и не стесняется говорить об этом. Ничего. Достроят барьеры и вернутся домой.

Иркрин допил ароматный чай, морщась, и поднялся. Точно, даже чай здесь с пряными травами, а он острое не любит. Вялый какой-то, да и не поел совсем. Точно заболел. Ни виновато потупилась. А если бы взяла вчера комнату!

У очередной группы начертателей все оказалось ожидаемо беспросветно ужасно. Иркрин вздохнул и, потерев проводящий кристалл, распорядился смешать адептов из обученных вчера групп с теми, до кого добраться не успели. Осталось только несколько точек, на которых опытных не хватило, и он поручил Ни разобраться с этим, а сам отправился проверить готовые чертежи, сделать замеры и рассчитать, куда и сколько ингредиентов нужно.

Сказать, что Ни была недовольна решением Иркрина свалить обучение оставшихся групп на нее — ничего не сказать. Ладно, и так и так работать с моральными уродами. Большой разницы, с какими именно, нет. Вот только переходы в одиночку по искаженным землям, да еще и так близко от Гнилого леса, страшноваты. Иркрин что, совсем о ней не беспокоится?

Но он, похоже, не беспокоился. Ушел, кашляя, к прошлым группам, и все. Так быстро, что Ни усомнилась, что он на самом деле болен. Она вздохнула. Может быть, не стоит беспокоиться? Если бы сектанты хотели ее забрать, сделали бы это еще вчера. Наверное.

Ни крепче сжала посох и посмотрела на чертеж. Как бы так сказать, чтобы не вышло, как вчера? Может, объяснить, чем чревато нарушать схему?

— Слишком большие отклонения. Если оставить как есть, эти руны вступят в конфликт и не сработают. Тут перекрыта подпитка руны другой, а здесь потоки энергии Архи и Кона столкнутся, взрыв будет, и вот место тоже…

— Умная самая, что ли?

— Она ж с Истом и старейшиной спит. Видимо, мозги передаются девам половым путем. Конечно, самая умная, ты что!

— А-а! Вместе спит или по очереди?

— Тс-с, а то сейчас кинется…

Парни загоготали. Ни вздохнула. Животные как они есть. Ну ничего, так даже проще.

— Старейшина сказал, кто не успеет нарисовать пять правильных элементов за день, тот отправится помогать в зону Изоляции. А у вас долги еще за вчера, придется постараться. Искаженные такие мерзкие. Напустят прямо в штаны, а потом размазывают и руки облизывают, — Ни поцокала языком, выводя руны.

— Вот стерва! Десять элементов! — возмутился старший.

— Возможно, он сказал, пятнадцать… — задумалась она.

— Да ты смерти нашей хочешь!

— Очистка такая же работа, как и любая другая, — миролюбиво проворковала Ни, злорадно ухмыляясь под капюшоном.

— Что там, говоришь, поправить надо?

Диалог состоялся. Еда грела желудок. Жизнь налаживалась.

***

Утро Ми началось ни свет ни заря с внезапного возвращения Гая. Он повалился на кровать прямо в плаще, обнял, обдав гнилостно-потным смрадом, пробормотал что-то в духе: «Спокойной ночи, любимая». И захрапел.

Он же не храпел! Или она не замечала до этого? И вообще, где он лазил? Ми отвернулась к стене, прикрывая нос надушенным платком. И без того мерзкий сон, полный кошмаров, совершенно ушел. Она вздохнула. Завтра же отправится домой, соберет все уцелевшие вещи и переберется в эльфийскую общину.

Что за безумие? Попойка и ночевка в трущобах, следом день, полный тошнотворного отлова того, что когда-то, кажется, было элькринами, но это не точно, а теперь еще ночевка с тем, кто не удосужился даже помыться перед этим! Ах, да. Тут же нет воды! Казалось бы, где еще остались такие места?! Нет, никакого «завтра». Надо уходить сегодня.

Ми не без труда выбралась из медвежьих объятий пробормотавшего что-то сквозь сон Гая и хотела брезгливо посмотреть на то, что стало ее мужем, но… Но он оказался таким хорошеньким, когда спит! По-детски счастливая улыбка. Причмокивает губами во сне. А тени под глазами в полумраке кажутся еще заметнее, устал, бедняга. Злиться невозможно.

Сердце дрогнуло, и Ми невольно улыбнулась. И почему Гай ей нравится? Столько нормальных эльфов есть на свете, нет, надо было встретить это чучело! Может быть, все-таки остаться? У лесного народа принято выходить замуж по любви. Но Ми никогда не понимала этой мудрости раньше, и даже сейчас сомневалась в ней. Как можно доверять сердцу, если оно явно ошибается?

Она покачала головой, наскоро оделась и все же остановилась у порога. Поразмыслив немного, она решила, что будет плохо не предупредить Гая. Ми достала листок из его сумки, написала «я домой» и поспешно вышла, чтобы не передумать. Рассвет обдал лютым холодом. Как в Ледяной пещере! И когда в Эрвилессине бывали настолько морозные ночи? Ми попыталась вспомнить, но не смогла. Ничего, пробежка согреет.

Легкие ноги донесли до ближайшего выхода в междумирье, и Ми устремилась по туманной тропе к своему дому. Правда, нормальный выход к Эльфийскому лесу остался только в эльфийском городе Дире, как она появится там в обруче Архи? Трудолюбивые ремесленники встают рано, увидят ее. Ми вздохнула. Стыдоба!

Нет уж, лучше притвориться счастливой женой, а то засмеют. Точно. Пришла за вещами, а еще заодно договориться о поставках материалов. Да. Деловые предложения от успешной ремесленницы. Решила торговать доспехами в общине Эйрола, там хороший спрос. А про обруч Архи… Она вышла замуж по велению сердца, как и любая уважающая себя эльфийка. И неплохо вышла — жена старейшины как-никак! Никто же не был у них в убежище. А пока не увидишь — не поверишь, что так вообще бывает.

Ми хмыкнула и с высоко поднятой головой сбежала по ступеням в Дир. Вот это жизнь! Уютные добротные домики на деревьях и под ними, чистота, зелень вокруг, цветы… Ми вдохнула полной грудью свежий воздух и улыбнулась. Надо было присмотреть здесь дом, а не сходить с ума. Сердце до добра не доводит, головой думать надо.

Она пронеслась по свежей траве в сторону Эльфийского леса. Изумрудная черта Изоляции отделяла свежую зелень от больных покосившихся деревьев и серебристой гнили на земле. Как мерзко! Вот бы эту секту… Ми сжала кулаки. Все изгадили! Лес, полный дичи. Ее дом. Она так его любила, хотела ремонт сделать, заработала даже, между прочим!

Она добежала до того, что было рекой, и зажала рот руками. Домик опасно покосился и покрылся серебристым налетом. Шкура на входе истлела. Вместо воды в реке поток вонючей гнили с всплывшими брюхом кверху рыбинами.

Ми медленно прошла к своему дому, опустилась на землю и заплакала. Да что же это такое! Как жаль!

В сердце отозвалось теплом воспоминание о встревоженном рыжем чуде, вытащившим ее отсюда. Спасибо, Гай. Но в конуре своего зверя хозяйке не место. Если хочет жить с ней, то только в полноценном доме, и придется вести себя очень и очень хорошо… Все обязательно наладится. Ми хитро улыбнулась своим мыслям, утерла слезы и осторожно вошла в дом. Все на своих местах, вот только забирать, похоже, нечего — сгнило. Хотя…