Ничего, я могу каждый день выходить из этой комнаты. Мне хватит этого глотка свободы. Скоро Эйрин родится, буду заниматься им. Надо сберечь».

Я обняла покрепче живот. Отдавать не хотелось.

«Надо, конечно, но потом. Эйрин мой. К тому же я не помню, где осталось мое настоящее тело. Хотя Карн наверняка знает».

Я покосилась на задумчивого мужа. В последнее время он больше читал и хмурился, чем писал. И чем чаще он был недоволен, тем противнее расползался по душе мерзкий липкий страх.

«Что, если он опять что-то мне сделает?»

Хотелось, чтобы Карн писал вечность. Чтобы не трогал. Не пугал. Чтобы можно было днем убегать в мир из этой комнаты, пусть и не принося большой пользы.

Показалось, что Карн шевельнулся, и я застыла. Нет, пишет.

«Может быть, он успокоился, получив желаемое от ритуала? Было бы хорошо. Точнее, мы сотворили ужасное, но ведь уже все равно ничего не изменишь. Нужно ценить то, что есть».

Я погладила живот. «Эйрин, какой ты жаркий! Сильным будешь. Багровая искорка, маленькое воплощение любви. Ты не виноват в ошибках родителей. Ты вырастешь замечательным элькрином. Полноценным и счастливым. Пусть мама с папой натворили дел, но все наладится. На тебе это никак не скажется».

Карн, будто услышав мысли, посмотрел на меня и улыбнулся:

— Пойдем, порадуем стариков.

Он поднялся и шагнул навстречу. Сердце сжалось, и я чуть не отступила. Хорошо, что сил не хватило, вряд ли бы ему это понравилось… Карн подхватил меня на руки и вышел на улицу.

Очень страшно быть так близко к нему. Очень страшно ощущать жар его тела сквозь платье. Очень…

— Я сама… пойду, — еле слышно предложила я.

— Мне нравится тебя носить.

Спорить слишком страшно. Всю храбрость я потратила еще на прошлую фразу. А еще он вышел за порог. Не стоило выяснять отношения публично, тем более, что в Обители Ловов всего одна улица, Карну это точно не понравится. Конечно, вряд ли он поднимет на меня руку вне дома, но вот потом…

Карн опустил меня перед входом в дом и постучал в треснувшую дверь.

Открыла Арха и жестом пригласила внутрь. Покровительница семьи была такая статная! Я смотрела снизу вверх на ее темные волосы, аккуратно собранные в узел, на свободную светлую одежду, развевающуюся при ходьбе.

«Будто излучает силу. Арха такая порядочная, волевая и чистая. Настоящая женщина.

Не то что я. Разрушительница мира, бесхребетная запуганная кукла и калека. Я даже рот открыть боюсь. Да и толку, все равно не поможет. Стыдно, так стыдно!»

Я плелась следом за Карном, не поднимая головы. Мы опустились на пушистый темный ковер. Мягко. Приятно. Совсем не липкие жесткие камни пола. Рядом низкий столик с бумагой и кистями, шахматами и мелочами для рукоделия, пухлая подушка рядом так и манит. Так уютно… Видно, что здесь живут двое. Есть место интересам и вкусам обоих.

Я невольно вспомнила кабинет мужа, больше напоминавший пыточную, и поспешно отогнала эти мысли.

Кон с любопытством заглянул в гостиную. Арха жестом пригласила его к нам и сама села на ковер, аккуратно подобрав юбку.

Я не смела открыть рот и сидела рядом с Карном, рассматривая узоры на темном дереве стола. К счастью, говорить и не требовалось. От волнения голоса вокруг сливались в гул, и я разбирала только обрывки фраз.

— Эйрином…

— Славное!

— Передать…

Им что-то ответила Арха и придвинулась ко мне.

Отчего-то захотелось сжаться, исчезнуть, спрятать живот, но получилось лишь зажмуриться. И то на мгновение. После это показалось непочтительным, и я испуганно распахнула глаза.

«Трусиха!»

Арха собрала в ухоженных руках светлую энергию и впилась взглядом в живот. На их с Коном лицах читалось столько предвкушения, радости, восторга, что спрятаться захотелось еще сильнее.

«Это мое дитя, не ваше!»

Стало мерзко от осознания, что только ради этого меня отказался защищать тот, кому я служила верой и правдой. Или, быть может, это и есть лучшая служба? Потерять все, умереть, выйти замуж за того, кто причинил столько зла, чтобы подарить внука предавшему тебя Покровителю?»

При жизни служение Ловам казалось естественным, правильным. Я верила, что учеба поможет мне найти работу. Верила, что могу раскрыть свой талант к магии. Верила, что в скрытом доме безопасно, и не знала, что Лов-Покровитель так легко продаст меня!

Кон мечтательно улыбался и смотрел. Он явно не сожалел ни о чем. В душе волной поднялась ярость, но один предупреждающий взгляд темных с алым отблеском глаз мужа рассыпал волю.

«Слишком страшно. Ничего нельзя сделать. Совсем ничего. И никто не поможет, не вступится».

— Пора передавать, — спокойно сказала Арха.

Я нашла в себе силы кивнуть. Она окинула меня взглядом, и сердце затрепыхалось птицей в горле. Арха мирно продолжила:

— Сольешься с живым телом и подождешь, пока оно примет плод. Я присмотрю.

«Это мой ребенок! Я не хочу его отдавать!» — неуместно вскипело в душе. Но трусость и здравый смысл пересилили. «Конечно, Эйру так будет лучше. Даже если не хочу…»

— Благодарю. Зайду, как договорюсь, Арха, — поклонилась я.

— О чем тебе договариваться со своим телом? Пойдем, — Карн тронул за плечо, и меня сковал ужас.

— Чем дольше ждем, тем хуже для моего внука, — проворковал Кон.

Я посмотрела на Арху украдкой. «Конечно, она не вступится. Тоже ждет».

— Ему плохо рядом с Источником, — кивнула она.

— Пойдемте. Все равно уже оторвался от работы, закончим все дела разом.

Карн поднялся и подхватил на руки меня. Кон и Арха выдвинулись следом.

Я тихонько вздохнула, поглаживая живот и мысленно объясняя больше, кажется, себе, чем ребенку: «Ничего, Эйрин, в живом теле тебе будет лучше. Извини, что мама не сможет выносить тебя».

========== 6. Помнишь? ==========

На горячих руках неуютно и страшно. Слишком близко. Слишком крепко держали. Слишком много боли принесли мне они.

Вокруг разливался непроглядный молочный туман междумирья, и все казалось ненастоящим. Да, мы все мертвы, кроме малыша Эйра. Да, мы лишь сознание, воплощенное магией Источника во внешнюю оболочку. Но почему до сих пор боюсь?

Искорка в животе, видимо, чувствуя мое волнение, разгорелась сильнее, и я прикрыла руками багровый всполох. «Все будет хорошо, Эйрин. Просто твоей маме немного страшно без всякой причины, я трусиха».

Мы пересекли едва заметный радужный иллюзорный барьер. Я засмотрелась на переливы. «Какая тонкая работа! Столько сил Ловов сплетено!» Отчего-то сердце защемило. Мы оказались в благоухающем жасмином и яблонями саду, росшем прямо посреди тумана. «Здесь живет талантливый друид?» Место казалось знакомым. И этот огромный деревянный дом в древнем стиле тоже.

От всего вокруг будто веяло теплом, хотелось остаться здесь навсегда. «Что за мысли?» Я опустила голову пониже.

Карн открыл дверь с ноги. Оказалось, что в обратную сторону, и та слетела с петель с треском и грохотом.

«Как грубо!» — я сжалась, но возразить не посмела.

Внутри все только подтвердило мои догадки — изумрудные с золотым драпировки, огромный портрет мужчины в роскошной одежде лесной общины напротив входа. «Мое тело в лесной общине? А Покровитель Эрв не будет возражать?» В сердце робко затеплилась надежда. Мы собирались сделать явно противоестественное, вряд ли это понравилось бы лесному Лову.

В полутемный холл вышел бритый наголо высокий мужчина в темном одеянии. «Судя по фамильному перстню, хозяин дома. Это тот самый друид? Но почему на нем пояс с кристаллом Главы общины Кона? Почему в родовом доме друидов Глава темной?»

Он кивком пригласил нас в гостиную. Сердце бешено колотилось. «Я точно знала его раньше. Странное чувство, будто родной. Таю. Я же замужем, что со мной? Или это кровь ветреного народа матери?»

Как в тумане опустилась вместе со всеми за стол, заваленный бумагами. Хозяин дома сел напротив и выжидательно посмотрел на нас.

— Малыш Иркрин, даже чаю не предложишь? — хрипло спросил Карн.