— Ты разрешил мне изучить его только потому что знал, что там ничего нет? — спросила я, сидя к Заксену спиной.

— Вовсе нет, — скрипнул стул, командир направился ко мне. — Решил в этот раз дать тебе то, что ты просишь. Полезно своими глазами узреть правду. Скажи я, что документ бесполезен, ты бы все равно не поверила.

— Так и есть, — нехотя согласилась я. — Даже лучше, что я узнала сейчас. Но все равно такое чувство… Будто меня окунули в ушат помоев те, кому я верила всем сердцем. Не знаю, кто стоит за всем этим, но… Ведь ему не помешали. Бывший начальник, что так расхваливал меня, коллеги… Связали руки и затолкали в лифт. Стояли и смотрели на меня, как на кусок грязи, что строит из себя песочный замок. Только Финн… поверил мне.

— Эвклаз? — удивленно спросил Заксен.

— Да. Ты думал, что он ненавидит меня за то, что оказался внизу по моей вине. Может быть, в глубине души так и есть, но все, что он показывает — это доверие и поддержка. Финн пытался оспорить вынесенное решение, но его осадили. Наперекор правилам меня изгнали в Нижний мир. Что за мерзкую игру устроили эти люди, — раздраженно протянула я.

— Значит, вот, как все было, — задумчиво проговорил Заксен. — Если ты говоришь правду.

Я глянула на него исподлобья. Лицо спокойное, непроницаемое, только брови как всегда слегка нахмурены. Проверяет меня или правда все еще считает меня преступницей? Чем ответить на его недоверие? Я вздохнула и закрыла папку, сложила исписанные листы и положила на край стола. Единственный шанс оказался лишь миражом, иллюзией, возможность рассыпалась на мелкие частички, от нее не осталось ничего, кроме пыли и мерзкого чувства отчаяния.

— Неужели вот так все и кончится? Видимо, так и есть. На этом все. Я верила, что мне в руки наконец лег меч, но он оказался совершенно бесполезен против застелившего глаза тумана.

— Какой сюрприз. Не ожидал услышать от тебя нечто столь поэтичное, — иронично протянул Заксен и направился к шкафу. — Чай будешь?

— Кофе, — неуверенно сказала я. — Если можно.

— Сегодня я щедр. Будет тебе кофе.

Я оглянулась, Заксен и правда зажигает огонь, ставит чайник, привычными движениями засыпает кофе в обе чашки. Я взяла книгу и подошла к полкам, чтобы вернуть ее на место.

— Не надо сахара, — сказала я, увидев, как Заксен наполняет ложку.

— Если думаешь, что горький кофе поможет забыться, наивности тебе не занимать. Алкоголь справится куда лучше, — хмыкнул командир, закрывая сахарницу.

— Да нет… Не знаю. Просто запах понравился. Когда ты пил в прошлый раз.

— Так вот, в чем причина такого пристального взгляда.

— Что? Я странно смотрела на тебя? — я начала краснеть. Как же неловко!

— Еще бы, — усмехнулся он. — Твое внимание сложно не заметить, когда ты так ерзаешь. Чуть дыру не прожгла. Бери чашку. Да не хватайся так, обожжешься.

Мои руки слегка потрясывало, я аккуратно взяла чашку и направилась к Заксену. Он уже сел на диван и положил ноги на стол. Я села рядом и ждала, пока остынет кофе.

— В сложившейся ситуации тебе осталось только смириться, — серьезно сказал Заксен. — Даже узнай ты что-то стоящее, думаешь, они позволили бы тебе вернуться? Что ты планировала делать с добытой информацией?

— Да хоть что, лишь бы не сидеть на месте. Прошло столько времени, а я не сделала вообще ничего. Это хуже всего. Хуже горькой правды только бездействие.

— А хуже бездействия — беспочвенные надежды. Они сведут с ума куда быстрее. Закончишь бренной оболочкой, что будет стенать о несправедливости жизни и жажде мести. Я повидал немало подобных. Нет ничего благородного, в том, чтобы закончить так.

— Не ты ли хотел довести меня до этого? До потери рассудка. Так почему ты внезапно стал так добр ко мне? — я задала вслух вопрос, который вертелся на языке с той самой ночи, когда Заксен впервые пришел мне на помощь.

— То ли слишком хитра, то ли слишком глупа, — протянул командир. — Насколько, по-твоему, разумно задавать такие вопросы мне? — его глаза сверкнули в тусклом свете настенной лампы.

— Настолько же, насколько разумно из раза в раз пускать преступницу в свою обитель.

— Хороший ответ, — усмехнулся Заксен. — Вот только в отличие от меня, ты не представляешь никакой угрозы.

Командир отпил из своей чашки, я последовала его примеру. Заксен с наслаждением выдохнул, сделав глоток, у меня же во рту будто все сжалось, язык от горечи свернулся в трубочку. Я зажмурилась и постаралась наполнить рот слюной, чтобы она скорее вымыла неприятный вкус.

— Я же говорил, лучше алкоголь, — с насмешкой сказал Заксен, делая новый глоток.

— С-сомневаюсь, — я поставила чашку на стол. — К такому я не была готова. Настолько крепкий кофе я еще не пила. На запах он казался гораздо вкуснее.

— В следующий раз соглашайся на чай.

— В следующий раз… — едва слышно повторила я.

В последнее время я часто бываю здесь. В отличие от первого визита, сейчас я чувствую себя комфортно, мне на удивление спокойно. Какая-то часть меня не хочет покидать это место, не хочет, чтобы эта ночь сменилась утром и выгнала меня на улицы Убежища.

— Ты прав.

— В чем?

— Мне ничего не остается. Только смирение. Продолжать жить здесь несмотря ни на что. Спать, есть, работать, если повезет. И вспоминать их. Постараться найти во всем этом смысл. Не слишком радужная перспектива, — грустно усмехнулась я. — Но ничего иного не остается. Жить. Всего лишь жить. Вот и все.

Я посмотрела на Заксена, гадая, насколько смешными или глупыми кажутся мои слова такому человеку, как он. Тому, кто отбирал эти самые жизни от одной своей прихоти. Его лицо осталось беспристрастным.

— Ты изменилась с первой нашей встречи, — сказал он, глядя мне в глаза.

— Думаешь?

— Кажешься взрослее. Не зрелая женщина, но уже не ребенок. Твоя речь звучит иначе.

— Может, ты и прав, — согласилась я. — Произошло многое. Слишком многое, чтобы пройти бесследно. Жизнь развернула меня на сто восемьдесят градусов, и путь мой теперь совсем иной.

— Верно, — хмыкнул Заксен и вскоре потянулся к ящику стола.

Он выудил оттуда короткий кинжал, кожаное крепление и небольших размеров плотную карточку с напечатанным на ней знаком Гончих, протянул их мне.

— Раз решила идти до конца, это тебе понадобится. Собирался отдать, прежде чем выпустить на волю, но ты сбежала раньше.

— Кто же знал, что в темнице меня ждал такой подарок…

Я приняла кинжал, покрутила в руках и спросила:

— Но почему ты даешь мне оружие?

— Ты легкая мишень. Симпатичная девчушка, что не сможет дать отпор. Желанная пища. Многие захотят полакомиться тобой.

— Я сильнее, чем кажусь, — твердо сказала я.

— Может быть. Но твоя сила тебя не спасет. Ты неплохой мечник, но ничего не можешь без своего клинка. В рукопашном бою проиграешь сразу.

Я вспомнила случаи нападения на меня и поняла, что Заксен прав. Я совсем не приспособлена к бою без оружия и без него не способна защититься. С кинжалом мне будет гораздо спокойнее, я больше не буду чувствовать себя уязвимой.

— А если однажды мне придется защищаться от Гончей? Ты смиришься с тем, что осужденная ранит твоего человека?

— Чтобы позже всякий решил, что смеет безнаказанно поднять на нас руку? Серьезно думаешь, что я допущу это? — нахмурился он, глядя на меня. — Включи голову. Кинжал для преступников, лицензия — для Гончих. Покажешь им разрешение. Они не идиоты, поймут, что к чему.

Я посмотрела на оружие в моих руках. Чуть короче моего предплечья, легкий, удобно будет прятать. Я оценила красную кожаную рукоять с черной оплеткой, на ромбовидном навершии выточен витиеватый узор. Я достала кинжал из ножен, чистая сталь блеснула в свете лампы. Дол ровный, лезвие в отличном состоянии, острие прекрасно заточено, рукоять идеально легла в руку. Я вернула кинжал в ножны и сунула плотную карточку в карман жакета.

— Хорошее оружие. Спасибо большое, я очень признательна. Правда.

— Да? Тогда докажи это.