– Что ж, это не сработало.
Ткань напиталась слишком быстро. Заксен не был уверен, что с этим делать. Он раньше не сталкивался с такой щекотливой ситуацией. В камерах почти никогда не сидели женщины, а если сидели, то всего пару дней. Их либо убивали, либо отпускали. Очевидно, здесь надо прибраться, а девушке дать умыться, предоставить одежду и средства гигиены. Заксен не был уверен, что ее можно отправить к бадье. Там уже вымывались люди с ранами, засохшая кровь и грязь разбавлялись, это в порядке вещей. Но здесь немного другое. Крови много, она довольно свежая и не совсем обычная, так сказать. Заксен подумал, что вымыть неприятно пахнущее тело и проблемное место в кровавой воде будет гораздо сложнее обычного, а звать сотрудников посреди ночи менять воду ради девчонки как минимум странно. Но у него и мысли не возникло оставить ее вот так и уйти.
Построив в голове план действий, он быстрым движением связал девичьи тонкие руки и сказал:
– Иди за мной. И следи за собой, если хоть капля попадет на пол, заставлю языком вылизывать весь штаб, – последнее он сказал просто так, чтобы девчонка не забывала, с кем имеет дело.
Заксен держал девушку за плечо и вел на третий этаж, в сторону своего кабинета: из него две двери вели в отдельную душевую командира и спальню. Он решил, что, если кто-то увидит ее в общей душевой Гончих, они оба окажутся в неприятной ситуации. Душевая командира гораздо более провокационна, но там нет шансов быть обнаруженными, когда они скроются за дверью. Рут шла осторожно и очень неловко, она не проронила ни слова за все время пути. Заксен сам ничего не говорил, его удивляло в этой ситуации все: так неудачно проснувшаяся физиология, неготовность девушки справиться с ней и его, Заксена, действия.
Когда они пришли, командир освободил ее руки, толкнул за дверь ванны и бросил:
– Мойся. Я принесу вещи. И даже не пытайся сбежать, иначе все это, – он кивнул в ее сторону, – окажется меньшей из твоих проблем, – и закрыл дверь.
Когда за дверью послышались звуки льющейся воды, Заксен мысленно кивнул себе и покинул кабинет. Он направлялся на склад за сменной одеждой пленных и за «гигиеническими изделиями», как их здесь называли. В Верхнем мире не было нормой свободно обсуждать эту тему, многие мужчины даже не знали, как все происходит. Им было известно лишь то, что их жены в неспособном к зачатию положении. Женщины брали необходимые предметы в специальных местах, отведенных Храмом под их нужды. Здесь, в убежище, многие правила Верхнего мира не действовали, но данные принадлежности поставлялись от Храма вместе со всем остальным и выдавались на пункте раздачи в отдельной очереди. Это правило не освещалось, но девушки узнавали подробности друг от друга и пользовались услугами Гончих, если не могли справиться сами. Эти меры необходимы для предотвращения развития различных заболеваний и, что скрывать, избавляет всех от весьма неприглядного зрелища.
Когда Заксен вернулся в кабинет с вещами, звук льющейся воды из-за был равномерным, было явно слышно, что душем не пользуются. Заксен позвал девушку и, не услышав ответа, почувствовал родившееся в мгновение ока сильное раздражение.
– Сбежать вздумала, пока я тут как мальчишка бегаю по твоим нуждам, идиотка, – он вошел в душевую, чтобы подтвердить свои догадки и увидел то, чего никак не ожидал: на полу из-за перегородки виднелись две бледные тонкие ножки, их огибала плывущая по полу тонкая струйка бледно окрашенной красным воды.
Заксен кинул плащ на крючок и спешно подошел к девушке. Она лежала без сознания совершенно нагая, а душ все так же поливал хрупкое маленькое тело. Командир выключил воду и, игнорируя ноющее плечо, перетащил девушку из тесной огороженной душевой на открытое пространство, аккуратно уложив на полу так, чтобы ее тело не изгибалось. Проверив ее пульс, он удовлетворенно отметил, что Рут просто потеряла сознание. Он накинул сверху полотенце, чтобы как-то скрыть ее наготу.
Заксен присел рядом с ней на корточки и легонько похлопал по щекам:
– Эй, вставай! Хватит валяться в моей душевой.
– Ммн… Ххаа…
Заксен смотрел, как медленно и неуверенно расширяются голубые глаза, как морщатся тонкие брови и кривятся розоватые губы. Рут совсем не спешила приходить в себя, но все же наконец нашлась и уже смотрела на нависшего над ней Заксена диким взглядом. Она открыла рот, наверняка собираясь закричать что-то раздражающее.
Командир совсем не хотел слышать ее визга, поэтому опередил, накрыв рот рукой и твердо сказав:
– Не шуми. Лучше скажи, какого черта здесь произошло. Без истерик, поняла?
Она коротко кивнула, Заксен отпустил руку.
Рут приподнялась, подобрав ноги и прижав к груди полотенце.
– Не уверена… Я просто упала, когда включила воду, и все, – ее голос был хриплым и глухим, как после долгого сна.
– Подумай еще, – нахмурился Заксен. – Ты должна была что-то почувствовать перед падением. Неужели тебе настолько плохо? – он опустил взгляд на закрытый полотенцем живот.
– Нет, не совсем… А… мне начала сильно кружиться голова, когда вода попала в нос и залила глаза. Потом уши… Меня будто крутануло на триста шестьдесят градусов, а дальше надо мной твое лицо, – она сверкнула недоверчивым взглядом и недоуменно нахмурила брови.
– Хм.. Любопытно…
Заксен подошел к душевой, снял шланг с держателя и включил воду, подойдя к сидящей на полу Рут. Его совершенно не заботил залитый пол ванной комнаты. Бранденбург снова сел около ничего не понимающей девушки и, не колеблясь, направил струю воды ей в лицо. Пара мгновений и Рут снова потеряла сознание. Заксен успел словить ее здоровой рукой, предотвратив удар головой, уложил девушку на пол и убрал шланг на место. Он снова привел девчонку в чувства и встал рядом. Рут все так же медленно соображала, она полностью дезориентирована, но, когда все поняла, уже враждебно смотрела на Бранденбурга, плотнее кутаясь в промокшую ткань.
– Решил вернуться к старым методам? – зло спросила она.
– Всего лишь проверил догадку, – безразлично ответил он. – Судя по всему, ты не можешь выносить льющихся на лицо потоков. Когда вода заливает глаза, нос и уши… Твое сознание отключается. Понятия не имею, как это называется на медицинском языке, но считай за травму от сильного потрясения.
Рут смотрела на него, ничего не отвечая. Ее лицо попеременно выражало то удивление, то раздражение, то решимость, то растерянность.
– И теперь это будет происходить постоянно? Даже если попаду под ливень? – голос выражал надежду, но твердый взгляд говорил о готовности принять правду.
– Возможно.
– Из-за тебя я даже умыться нормально не могу…
– Твои проблемы, – холодно ответил командир и уточнил: – Раньше такого не случалось?
Девушка неуверенно покачала головой:
– У меня кружилась голова, но сознания не теряла.
– Тогда либо это временный эффект в ответ на стресс, либо у тебя на одну проблему больше, – хмыкнул он.
– И чья это вина?
– Надеешься воззвать к моей совести, – усмехнулся он, – забудь. Меня не волнуют твои проблемы.
– Ты говоришь так… но сам решил помочь мне. Почему?
– Считай, сегодня во мне проснулся гуманист. Но это неплохое шоу, – сказал Заксен, скользнув взглядом по хрупкому женскому телу, укрытому промокшим полотенцем, – хорошая награда за бессонную ночь.
Рут под его взглядом вся съежилась, ее бледные щеки налились краской, а глаза странно заблестели.
– Не зазнавайся, меня не интересует твое тело, глупый ребенок. Тебя нечасто увидишь в таком состоянии. В этом и есть ценность сегодняшней ночи, – ухмыльнулся он. – Неприступная, непоколебимая, всегда такая уверенная в своих силах. Ужасно раздражаешь. Но сегодня ты и правда всего лишь маленькая слабая девчонка. Ты потеряла контроль над ситуацией и теперь у тебя нет выбора, кроме как принять помощь от врага. Это действительно занимательное зрелище.
Рут хотела что-то ответить, но Заксен не дал ей вставить слова:
– Сейчас ты либо справишься со своей проблемой, либо будешь бороться в моей клетке, пока не потеряешь рассудок. Такая интрига, а у меня место в первом ряду. Если будешь падать, постарайся не заляпать мозгами стены, будет сложно объяснить здесь твое присутствие, – губы расплылись в странной улыбке, но взгляд так же цепок и спокоен.
