— Знаешь, что? По итогу вечер прошел не зря: мы с Аалналор почти разгадали четвертый элемент!

— Неужели? — без особого энтузиазма отозвался Хьюго. — Да! Оказывается, все это время разгадка крылась в тебе, — сказав это, она легонько ткнула пальцем в его грудь, не переставая довольно улыбаться. Он поймал ее ладонь и поцеловал пальцы, дожидаясь более детальный объяснений. Биара не заставила себя долго ждать, хоть и складывалось ощущение, словно она больше размышляет вслух, чем что-то ему рассказывает: — Разумеется, раньше у меня уже закрадывались такие подозрения… Не раз я мысленно возвращалась к природе малойкльеров и драконов-оборотней, пытаясь понять, что именно дарит вам возможность менять облик — дар, неподвластный магии. Теперь кажется очевидным, что именно он должен был стать последним элементом в этой загадке. Ведь все идеально сходится! Энергии между собой взаимосвязаны, и сейчас я это вижу так отчетливо, как никогда прежде! Что бы не случилось в чертогах темных эльфов, каким-то образом им удалось объединить энергию мира — магию, заключенную в драконах, — и частичку энергии души, что досталась людям от их предков, древних. Не знаю, действовали эльфы умышленно или случайно, но то, что получилось в итоге, превзошло все ожидания. Сами того не зная, они сумели воссоздать наиболее редкий, четвертый вид энергии, позволяющей изменять пространство. Кто знает, на что еще она способна, если знать, как именно ее подчинить… — И что же ты будешь делать теперь, когда получила свою долгожданную разгадку? — перебил ее Хьюго, устав от размышлений о том, как именно удалось создать существ, подобных ему.

Рассуждения на эту тему всегда были для него неприятны, но по какой-то причине Биара что в первой, что во второй своей жизни любила поразмышлять вслух о природе его сущности. Каждый раз, стоило лишь заговорить об этом, в глазах ее загорался жадный огонек, желающий во что бы то ни стало докопаться до истинны. В эти моменты она напоминала пресловутых ученых из академий Золотых Дюн, к которым ее так тянуло в первой жизни. В прошлом он готов был стерпеть расспросы Биары о драконах-оборотнях, потому что знал: ею руководила жажда знаний, а в мыслях не было злого умысла. Теперь же, хоть она и говорила с прежним запалом ученого, Хьюго не мог отделаться от ощущения, что ее вел не простой интерес, а жажда чего-то большего: она желала подчинить энергию пространства в собственных, корыстных целях.

В глубине души Хьюго чувствовал, что одержимость Биары повернуть время вспять и исправить ошибки прошлого заранее обречена на провал. Жаль только, она сама не способна этого разглядеть. Время показало, что упрямство Биары в стократ превышало его собственное, и что в этой битве ему не победить: она должна самостоятельно прийти к нужному выводу, но до тех пор все его доводы останутся для нее пустым звуком. Оставалось только надеяться, что в своих поисках Биара не зайдет слишком далеко — туда, откуда возврата уже не будет.

Как и прежде, не заметив его задумчивости, она с удовольствием продолжила рассказ:

— К сожалению, одного знания, в чем заключен последний элемент, мало. Теперь нам с Аалналор предстоит выяснить, как именно его применять, изменяя свой облик подобно ее предку, древнему Веннайо, что умел превращаться в левиафана. — Морского змея? — Именно. — И что потом? Превратитесь в парочку левиафанов и уплывете восвояси? — Нет, глупый чешуйчатый, — фыркнула Биара, игриво толкнув его. — Как только мы поймем, как можно переменить облик, я попытаюсь заключить эту энергию в кинжале, а потом… — она запнулась, задумавшись. После завозилась и, кое-как стянув с себя пальто, достала упомянутое оружие, что все это время скрывалось в ножнах под верхней одеждой. Хьюго не мог определиться: радует его, что она предусмотрительно носит оружие при себе, или настораживает. Бордовая рукоять загадочно блеснула, но вот почерневшее лезвие света не отражало, целиком поглощая его — таким оно стало после битвы с Нуусакханом.

Точно так же, как арбалет до этого, Биара принялась вертеть оружие в руках. Поняв, что она снова отвлеклась, Хьюго нетерпеливо спросил:

— Допустим, все четыре элемента будут в кинжале — что дальше?

Биара подняла на него удивленный взгляд, неуверенно проронив:

— Не знаю… я не заходила так далеко. Нельзя предвидеть, что произойдет, если соединить все энергии вместе. Возможно, передо мной откроются возможности, недоступные никому ранее... А может, ни одно существо не в силах подчинить себе подобную силу — и тогда мне конец. — Или ничего вообще не произойдет, и тогда все старания окажутся бессмысленными. — Такое тоже возможно. — Я тебя не понимаю, Биара. Ты и сама прекрасно осознаешь, насколько ничтожны шансы на успех, и даже не исключаешь возможности, что ни к чему не придешь по итогу — зачем тогда это все? — Наверное, мне просто нужна цель, чтобы хоть как-то сжиться с тем, что я совершила и кем стала, — грустно отозвалась она. — Мне нужно было то, ради чего стоило двигаться дальше — цель, с помощью которой я могла убеждать себя, что еще не все потеряно, а я в силах что-либо изменить. Когда остаешься один на один со своим страхом и ошибками, подобная цель может стать единственным, что поддерживает в тебе жизнь и позволяет идти дальше. — Верно, но теперь ведь ты не одна. — Да, не одна… — улыбнулась Биара, бережно прислонив ладонь к его лицу. — Мы можем вернуться в любой момент, оставив все это позади, — произнес Хьюго, накрыв ее руку своей. — Ты знаешь, что я не могу. Если существует пускай даже призрачный шанс все исправить, я не вправе от него отказаться. Подумай вот о чем: если мне все удастся, я сумею не только спасти друзей, но и исправить нашу жизнь. Как бы все сложилось, не случись того контракта с Малисьеррой… — Нет смысла загадывать о том, чего не произошло, Биара. Кроме того, ты никогда не задумывалась, что случится со мной — со всеми, кого знаешь — в случае, если ты преуспеешь?

Биара убрала руку, поежившись так, словно начала замерзать. В этот миг она показалась ему особенно одинокой и окончательно сбившейся с пути. Не в силах видеть этого, Хьюго крепче притянул ее к себе, пытаясь согреть. Биара прикрыла глаза, прижимаясь к нему в ответ.

— Я все равно должна попытаться, — тихо сказала она немного погодя. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — вздохнул он, признавая свое поражение.

С каждым взмахом ее веки тяжелели, а дыхание становилось ровнее. Видя это, Хьюго осторожно поднял ее и уложил поудобней, укрыв одеялом. Не открывая глаз, Биара поймала его руку и притянула к себе, заставив лечь рядом. Прежде, чем окончательно уснуть, она шепнула:

— Пообещай, что в случае чего заберешь Кириан обратно в Дауэрт и сопроводишь до лесов Калор. Там, возле горы Эттру, должно быть огромное древо вроде того, что растет в столице эльфов, Аривия-лона. Оно должно расколдовать ее, вернув прежний, человеческий облик. — Почему ты считаешь, что не сможешь сделать этого сама? — обеспокоенно спросил Хьюго. — Предпочитаю учитывать сразу несколько возможных развязок, —улыбнулась Биара, словно говорила о чем-то несущественном.

Его этот ответ не устроил, но более ничего узнать не удалось — она окончательно уснула. Из-за ее тревожных слов для Хьюго эта ночь уже не могла стать столь же безмятежной, какой была спящая под боком Биара.

====== Черный дым ======

Ночь выдалась бессонной и тревожной, а утро не принесло избавления, прибавив волнений. Уставшая и невыспавшаяся, Никс пребывала на взводе. Так и настал новый день — тот самый, когда они намеревались объявить Биаре о своем уходе.

От Малшора по-прежнему не было слышно вестей, но беспокоиться рано: ему потребуется время, чтобы найти то, что нужно. К счастью, выторгованные накануне монеты, что Никс собрала на улице торговцев, пришлись как нельзя кстати, потому как теоникс был не самым дешевым металлом.

К издательству решено было прибыть всем вместе, а потому, встретившись с Лишер и Коррианом у сквера неподалеку, они направились в «Обелиск» втроем. Когда до здания оставалось несколько кварталов, Корриан беспокойно спросил: