Аалналор молча улыбнулась, уставившись в бокал, что держала в руках. Мир вокруг становился все ласковей, а воздух горячее. Расстегнув камзол, она на время отставила вино, погрузившись в раздумья. Биара не сразу заметила глубину ее отстраненности, уделяя много внимание недопитому вину в бокале. Когда последнее кончилось, она наконец заметила затянувшуюся тишину и сосредоточенный взгляд Аалналор, направленный в никуда.
— Что за невеселые раздумья терзают отпрыска Веннейро? — насмешливо осведомилась Биара, потянувшись к бутылке. Ощутив неприятную легкость и отсутствие характерного плеска, с неподдельной досадой протянула: — Пусто…
Аалналор, не услышав последней фразы, задумчиво произнесла:
— У тебя ведь тоже есть ко мне это странное чувство? Будто хочется прямо здесь и сейчас вцепиться в глотку? Мне оно никак покоя не дает… Как ты с этим справляешься?
Биара одарила ее удивленным взглядом, после чего широко улыбнулась, добродушно сказав:
— Прости, дорогая, но боюсь, что сердце мое уже занято. Ты, конечно, завидная красавица: эта мраморность кожи, хрупкая фигурка и пронзительные голубые глаза… Честное слово, я бы не устояла, не будь мои мысли заняты кем-то другим. — Да не в этом смысле! — рассердилась Аалналор, чувствуя, как кончики ушей горят от стыда. — Я говорю про ненависть: что-то, идущее от крови, изнутри. Настойчивое желание уничтожить тебя как самого заклятого врага. — Ах, ты об этом, — скучающе отмахнулась Биара. — Поверь, повстречав достаточное количество мерзавцев, которых всей душой будешь желать уничтожить, поймешь, что этот нелепый зуд, доставшийся нам от предков — сущий пустяк. — Она умолкла, окинув грустным взглядом стол: — Вино кончилось.
Вздохнув, Аалналор осушила бокал, после чего потянулась к заветной коробке под ногами. Когда вторая бутылка абрикосового вина глухо опустилась на стол, Биара удивленно ахнула. После, лукаво сощурившись, подметила:
— Вижу, ты здесь не один вечер намеревалась провести?..
Аалналор пожала в ответ плечами, чуть менее ловко откупорив бутылку, но с прежним изяществом наполнив бокалы.
Новый тост уже не требовал слов.
Отпив вина, Биара встала, принявшись расхаживать вдоль зала. Деревянные доски противно скрипели под ногами. Лениво наблюдая за ней, Аалналор ощутила жгучую потребность в откровениях, а потому, отбросив всякий стыд, спросила:
— И кто же этот один-единственный, пленивший сердце Биары Лорафим? Неужели все тот же Вирен? Мне казалось, вы с ним больше не вместе. — Так и есть, — бодро отвечала Биара, остановившись под одним из гобеленов. Задрав голову вверх, она внимательно его изучала, прикидывая, сможет ли до него допрыгнуть. — Ну так и кто он?
Биара ответила не сразу, немного поразмыслив.
— Ты с ним виделась, — наконец произнесла она, после чего вытянула руку навстречу рваному, потемневшему от времени полотну. Между ним и ее пальцами оставалось приличных два хвосста. — Кто же он? — не сдавалась Аалналор, чувствуя себя маленькой девочкой, секретничавшей с подругой во время ночевки. — Не поверишь, но ты сама направила его ко мне, приказав убить, —хихикнула Биара, вяло подпрыгнув. Гобелен так и остался висеть, безразличный к ее стараниям.
Ааланлор нахмурилась, пытаясь понять, о чем она говорит. Когда же наконец вспомнила, то пораженно воскликнула:
— Быть того не может! Так вот, что с ним стало!.. Я и подумать не могла, что ты готова пойти на такое, лишь бы избежать убийцы. А как же гордые заверения о том, что есть пути гораздо интересней, чем через постель? — Эй! — возмущенно отозвалась Биара, оставив несчастный гобелен в покое. — К твоему сведению, мы с ним знакомы уже довольно давно, до того как… ну, ты поняла.
Аалналор покачала головой, отпив вина.
— Правду говоря, я не думала, что убийца сможет до тебя добраться, — сказала она спустя некоторое время. — Это скорее было желание создать трудности и хоть как-то отомстить за кражу письма. В худшем случае покушение доставило бы тебе хлопот, в лучшем — избавило меня от твоего отягощающего присутствия. — О, ты так мила! — всплеснула руками Биара, склонив голову. — И почему мы раньше не додумались до того, чтобы вместе выпить? Столько проблем решилось бы одним махом!
Она вновь села рядом, возвращаясь к вину. Некоторое время они молчали, каждая думала о своем. После не-счесть-которого бокала Биара устало откинулась на стуле, подняв руку вверх. Завидев, как между ее пальцев проскользнули желтые всполохи, Аалналор напряглась, но почти сразу успокоилась: огоньки не были похожи на ревущее пламя, скорее — на яркие сгустки энергии, пляшущие вокруг ладони. Все они оторвались, взмыв ввысь, и соединились вместе, образовав небольшую человеческую фигурку. Прежде Аалналор не видела, чтобы кто-то создавал подобное.
Теплое свечение не походило на огонь, но в тоже время было таким же ярким и переливающимся. Человечек побежал по воздуху, после чего превратился в птицу, принявшуюся парить над их головами. Вскоре крылья птицы расширились, тело удлинилось, и вот уже летел крохотный желтый дракон.
— Как считаешь, — произнесла Биара, не отрывая глаз от своего творения, — Веннайо действительно мог превращаться в змея?
Легкое мановение пальцев, и тело дракона вытянулось, крылья исчезли, превратившись в плавники. Вдоль спины вырос широкий гребень. Левиафан поплыл по воздуху, принявшись описывать круги вокруг них.
— Не знаю, — проговорила Аалналор. — Легенды гласят, что мог, но однозначного ответа мы не узнаем… — Я бы не была так уверена, — вдруг произнесла Биара, мигом посерьезнев. — Энкрипиум. В самом конце говорилось о плавании, водах и чешуе — словно Веннайо видел своих потомков не как людей, а как водных змеев. — Действительно… Тогда получается, что Веннайо умел превращаться в левиафана, и все истории про то, как он плавал вдоль рек и озер — правда. — Это очень странно. Видишь ли, у магии, как и антимагии, есть два простых правила: им не подвластен контроль над временем и изменение физических оболочек. То есть ни маг, ни антимаг не может превратиться в зверя или любое другое создание. Единственными, кому в Дауэрте было под силу изменять облик, стали драконы-оборотни — результат древней и таинственной магии, неподвластной никому из ныне живущих. Благодаря ей они могли обладать двумя обликами: дракона и человека. До сих пор никто, включая их самих, не знает, как они способны это делать: иллюзия это, изменение материи вокруг или еще что… Еще одним исключением являются малойкльеры — волшебные звери — но с ними все несколько иначе: однажды мне рассказали, что малойкльеры это не выращенные магами животные, как многие считают, а особенные сущности, способные принимать облик, наиболее соответствующий миру, в котором они находятся… — К чему ты ведешь? — нетерпеливо перебила Аалналор. — Если Веннайо мог изменять свою физическую оболочку, что, по сути, считается невозможным, то значит ли это, что мы нашли разгадку?.. — Хочешь сказать, четвертый вид энергии позволяет изменять пространство? — Это имело бы смысл! — с энтузиазмом воскликнула Биара. — Итого существует энергия жизни, мира, души и пространства, а все вместе они… — она запнулась, отведя взгляд, задумавшись о чем-то. — Но как мы можем овладеть ею? — задумчиво протянула Аалналор. — После исчезновения… нет, когда древние вымерли, изменение облика нигде не упоминалось: ни сказок, ни легенд. Как именно Веннайо превращался в левиафана? — Это нам и предстоит выяснить, — вздохнула Биара. — Вероятно, ответа в Энкрипиуме мы не найдем… — Напротив, как раз он и может пролить свет на эту тайну! Помнишь, Веннайо говорил о реке и озере? В старых свитках упоминается Великое озеро, что совпадает по месту и описанию с теперешним Кристальным. Река Лем на старом языке читалась как «Лемма»… — Вряд ли дело в волшебных водах — тогда бы каждый второй мог превращаться в змея. — Дай докончить! — проворчала Аалналор. — Я думаю, что дело не в водах, а в самом месте. Веннайо не раз упоминал Эльванор и какую-то силу, присущую этим землям. — А ведь и вправду… Древние пришли в этот мир, посчитав, что здесь самый сильный потенциал четвертого элемента. Слова Веннайо про то, что Эльванор воплощает желанное, готов что-то отдать — вдруг это связано с той самой энергией пространства? — Должно быть, вот только как именно?..
