— Могу я хотя бы воды попросить?
Он не сдвинулся с места, продолжая стоять подобно изваянию. Никс подавила разочарованный вздох. Боги тому свидетели, она не хотела бить по больному — но что еще оставалось, раз Занмир сохранял каменное спокойствие и не отвечал на вопросы?
— Зачем ты помогаешь ей? Почему исполняешь любой приказ Аалналор, являясь по крови не меньшим Веннейро, чем она? Неужели не видишь в этом несправедливости?
Наживка подействовала, хоть и радости по этому поводу Никс не испытала. Занмир резко поднял взгляд, зло сверкнув глазами, по-прежнему храня молчание и вынуждая ее продолжить:
— Вам с сестрой не кажется унизительным во всем подчиняться своей кузине? Какое она имеет право так вами распоряжаться? — Уж кто бы говорил, — презрительно процедил мужчина. — Вы с не меньшим рвением ползаете у ног Лорафим, хотя ничто вас с ней не связывает, даже кровные узы. И кто тут еще унижается? — Твоя правда, — смиренно признала Никс. — Я ничем не лучше, однако разве это повод и дальше пребывать в бездействии? Вместе мы можем дать отпор — всем им!
Занмир покачал головой, ничего не ответив. Правда, в этом не было надобности — за него все сказала насмешливая ухмылка, лучше слов отобразив то, какой она была в его глазах: маленькая наивная дуреха. Хуже лишь то, что Никс была с ним полностью согласна, но отступать уже поздно:
— Ты действительно желаешь провести вот так всю жизнь? Бегая за каждым словом Аалналор, исполняя ее приказы — все до единого? Что должно произойти, чтобы ты узнал о существовании другой жизни, принадлежащей тебе одному?
«Ты такая лицемерка, Никс» — с отвращением сказала она себе. — «Упрекаешь его, хоть сама не лучше. Это жалко».
Однако в голос она не осмелилась пропустить и намека на внутренние сомнения: слишком многое зависело от того, насколько хорошо ей удастся убедить Занмира в том, что ему незачем помогать Аалналор.
Как назло, он все еще хранил молчание — не пытался спорить, но и не принимал ее слова близко к сердцу, продолжая неподвижно стоять, небрежно облокотившись о подоконник. Никс не хватало опыта для того, чтобы суметь разгадать хоть что-то за его бесстрастным взглядом. Да и эмоции он надежно держал под контролем, не позволяя их ощутить. Значит, придется прибегнуть к чему-то более неприятному... Никс чувствовала себя последней негодяйкой, говоря следующее:
— Я могу понять, почему Кея так держится за Аалналор: не сложно заметить, что ответственные дела поручают именно твоей сестре. Кея выглядит важной, на ней лежит если и не вся ответственность, то большая ее часть. Но ты?.. Неужели не устал находится на только в тени Аалналор, но и собственной сестры? Разве ты хуже Кеи?
Губы Занмира превратились в узкие белые линии, глаза опасно сощурились. Он продолжал молчать, отчего Никс окончательно сделалось не по себе, но останавливаться было поздно:
— Похоже, сестре совсем нет дела до тебя. Она продолжает исполнять распоряжения Аалналор, закрывая глаза на то, как тобой пренебрегают. Зачем оставаться подле них? Зачем помогать? Если бы Кее было не все равно, она бы не смогла стоять в стороне, пока Ааланлор незаслуженно принижает ее брата!
Занмир оторвался от подоконника, сделав несколько быстрых шагов ей навстречу. Как бы Никс не старалась, она не смогла пересилить себя и не вжаться в стул, на котором сидела. Мышцы тела инстинктивно напряглись, приготовившись к удару. Однако мужчина не спешил заносить руку. Вместо этого он замер в шаге от нее и едва слышно произнес, глядя свысока:
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
Никс болезненно выжидала действий Занмира, раскинув свою «сеть», пытаясь уловить отголоски его чувств. Барьер, прежде удерживаемый самоконтролем, дал трещину, обжигая гневом и тягучим негодованием. Никс закусила губу, попытавшись отстраниться от его эмоций, но после, немного подумав, подалась им навстречу.
— Почему ты бездействуешь?! — сердито выпалила она. То были не ее чувства и не ее злость, но выбирать не приходилось. — Зачем уступаешь сестре и молча терпишь? Ей нет до тебя дела, раз она не вступилась за тебя раньше!
Занмир сжал кулаки, но удара не последовало. Он молча смотрел на нее, и на краткий миг показалось, что ярость на лице Никс смутила мужчину, хоть она и являлась отражением его собственных чувств — тех, что лежали на поверхности. Внезапно для Никс и самого себя, он негромко произнес:
— Не смей так говорить о моей сестре. Ты совсем ничего не знаешь…
Она молчала. Неопределенные в своем противоречии, чувства вины и привязанности обволокли ее подобно тяжелому, мокрому одеялу, увлекая вниз. Что это могло значить? Он не злился на Кею? Но что же тогда…
Занмир продолжал напряженно стоять, не приближаясь к ней и не позволяя к себе прикоснуться. Никс была уверена, что он это делал умышленно и что попытайся она вскочить и силой до него достать, он тотчас же отпрянул бы. События устремились не в том направлении, в котором она планировала. Пришлось в отчаянии хвататься за те странные чувства, что удалось уловить, и бить наугад:
— То, что ты любишь свою сестру — не значит, что ты обязан всюду следовать за ней.
Насколько точно ей удалось угодить в цель, сказать было сложно. Никс напряженно глядела на Занмира, взгляд которого переменился, но не так разительно, чтобы можно было сделать выводы. Ей показалось, что голова сейчас взорвется от напряжения и мыслей, лихорадочно сменявших одна другую в попытке найти выход из сложившейся ситуации.
Дверь позади едва слышно скрипнула, но ее слова так сильно озадачили Занмира, что он ничего не заметил. Никс с трудом уговорила себя на мгновение отвлечься и мельком глянуть ему за спину, чтобы понять, кто пришел. Увиденное едва не заставило ее пискнуть от удивления.
Позади Занмира стоял Малшор. Судя по ошеломлению, с которым тот глядел на Никс, он был удивлен не меньше самой девушки. В его руках лежала короткая деревянная доска, невесть откуда взятая. Большего разглядеть на удалось, потому что Никс заставила себя вновь перевести взгляд на Занмира, чтобы не вызвать подозрений.
— Оставь Аалналор и начни жить свой жизнью, не обремененной ничьими приказами! — выпалила она, заметив, как мужчина сощурился. Видимо, ее мимолетное удивление не скрылось от него.
Занмир обернулся, но так и не успел ничего понять: деревянная доска с глухим звуком пришлась по левой половине лица. Мужчина пошатнулся, но второй удар, на этот раз с правой стороны, оказался более убедительным. Никс зажмурилась, когда громоздкое тело с гулом повалилось на пол у ее ног.
— Что ты здесь делаешь?! — громким шепотом вопросил Малшор.
Отворив глаза, она заметила, как юноша опасливо поглядывает на распростертого Занмира, не рискуя к нему приближаться. Его руки нервно сжимали доску, словно та являлась последней надеждой на спасение.
— Аалналор схватила меня, посчитав важной для Биары, — кратко пояснила девушка. — Скорей, развяжи мне руки!
Оглянувшись как загнанный зверь, Малшор нехотя отложил свое «оружие», попытавшись ослабить веревки. Его ногти были грязные, словно он копался в грязи. Пожалуй, она обратила на это внимание только потому, что раньше не знала никого опрятней Малшора. Не составило труда заметить, как сильно дрожали его руки. Похоже, он не привык бить людей тяжелыми предметами по голове. Никс не знала, радоваться ей этому наблюдению или нет.
Наконец узел окончательно поддался, и толстая веревка кольцами сползла на колени, походя на мертвую змею. Девушка вмиг подорвалась на ноги, старательно растирая покрасневшие кисти.
— Как ты сюда попал? — Я… — Малшор отмахнулся. — Сейчас не время. Я уже четвертую сотню взмахов пытаюсь выбраться из этого треклятого особняка! — По крайней мере, теперь нас двое, а значит, шансы сбежать возросли, — с напускной бодростью отозвалась Никс. — Нужно убираться, пока сюда не вернулась Аалналор. — Она должна прийти?! — встревоженно переспросил Малшор, после чего бросил взгляд на лежащего без сознания Занмира. — Ах, ну да… — В винном подвале есть тайный ход, что ведет к туннелю, — торопливо сообщила девушка, пройдясь вдоль длинных стеллажей, пытаясь отыскать на них тяжелый предмет, которым можно вооружиться. — Но я хорошо помню, что Аалналор заперла решетку в туннелях на замок, а значит, идти туда без ключа нет смысла.
