— Я несказанно рада познакомиться с вами! — прощебетала Биара, не переставая улыбаться. — Наслышана о вас и вашей семье — так приятно воочию встретить столь известную личность, как вы! Наверное, очень непросто жить под таким давлением? — Без понятия, о чем вы, — холодно отозвалась Аалналор, не отвечая на улыбку собеседницы. — Ну как же? Ваше наследие должно быть действительно тяжелым бременем — столько ответственности, все на вас смотрят, чего-то ожидают. Не представляю, как бы я могла справиться, оказавшись на вашем месте. Как мне однажды сказали, тень предков невероятно длинна, и далеко не всегда несет благо.
Аалналор тяжело глядела на собеседницу, пытаясь понять, из-за чего злится больше: странных высказываний Лорафим или самого факта ее существования. Та продолжала очаровательно улыбаться, так что никто не мог заподозрить, какую неприязнь они испытывали друг к другу. Одна только Аалналор смогла разглядеть угрозу, притаившуюся в ее взгляде.
Заметив отстраненное выражение лица наследницы Веннейро, Торн нахмурился, а бургомистр смущенно кашлянул. Разозлившись еще больше за то положение, в которое ее поставила Лорафим, она натянуто улыбнулась, постаравшись выглядеть благодушно, ответив:
— Вы правы, временами это бывает утомительно, однако я не жалуюсь. Вместе с почетной родословной ко мне пришло множество знаний и реликвий, которые я могу вдоволь исследовать, тем самым почитая прошлое моих предков и всех тех, чьи корни простираются из старинного Эльванора. — О да, я читала ваши труды! — с энтузиазмом проговорила Лорафим. — Очень точны и достоверны! Я искренне рада, что среди нас есть те, кто не равнодушен к истории города. Уверена, что именно благодаря вашему вкладу мы сможем приблизиться ко многим загадкам древности!
«Мы?» — мысленно переспросила Аалналор, внимательно изучая женщину напротив. Не было сомнений в том, что та кипящая ненависть, которую она испытывала к ней, была взаимна, разве что Биаре намного лучше удавалось ее сдерживать. В то же время, слова собеседницы несли в себе какой-то смысл, который от нее ускользал. Тут было что-то еще, чего Аалналор не могла понять — и это изводило больше всего.
— Я ведь вам говорил — они сразу поладят! — жеманно рассмеялся бургомистр, обращаясь к Торну.
В ответ на его слова Биара просияла, а Аалналор заставила себя улыбнуться еще шире.
— Как продвигается дело с таинственными исчезновениями, милорд? — внезапно спросила Лорафим, повернувшись к бургомистру. — Тот бедный юноша, которому удалось избежать убийц… Кажется, его звали Корриан? Вы уже допросили его?
Аалналор вздрогнула. Ярость в груди заклокотала с двойной силой. Она вцепилась взглядом в Биару, которая делала вид, что целиком сосредоточена на бургомистре.
— Я не могу распространяться о деталях расследования, — недовольно отвечал тот. — Однако могу заверить, что ситуация под контролем. Чудо, что мальчишке удалось выжить — если верить его словам, он был на волосок от гибели. По крайней мере, теперь мы знаем, что убийц было двое. — Слышал, на арене появился третий игрок — некто, спасший этого самого мальчишку. Об этом пока информации мало, но уверен, что стоит надавить на него сильнее, и мы получим сенсацию, — плотоядно усмехнулся Бирок. — О, надеюсь, он сможет помочь остальным! — отозвалась его спутница, переведя взгляд на Аалналор. Хоть на губах ее по-прежнему красовалась улыбка, глаза больше не улыбались.
Значит, вот кто помешал Занмиру и Кее разделаться с мальчишкой. Знание этого одновременно успокоило ее и встревожило. С одной стороны, теперь они осведомлены касательно своего загадочного противника, с другой же…
— Слышала, помимо вас, у рода Веннейро остались еще двое наследников, — неспешно произнесла Биара, наматывая один из локонов на палец. — Ваши кузены, верно? Они сейчас живут в Эльваноре? — Все так, — процедила Аалналор, всерьез прикидывая возможность убить Лорафим прямо здесь, посреди мероприятия. — Но они не любят внимания, поэтому не появляются на публике. — Это дети вашей покойной тетки, Занмир и Кея Мирен? Они унаследовали родовое имя отца, не так ли? — Вижу, вы неплохо разбираетесь в моей родословной. — Пришлось изучить, — невинно рассмеялась Биара. — Один из прошлых выпусков «Виньетт» был посвящен стилю прошлого и настоящего узнаваемых лиц Эльванора. Не странно, что ваша семья оказалась первой в списке тех, кого нам пришлось рассмотреть. — Вот оно что. Меня вы тоже изучили? — Разумеется. — И что можете сказать о том, как я одеваюсь? — Невероятно многое! Многие недооценивают стиль и его значимость, притом, весьма незаслуженно, ведь иногда с его помощью можно разгадать характер человека, понять его цели и стремления. — Неужели? Значит, меня вы тоже можете «разгадать»? — Могу попытаться, — по-кошачьи сощурилась Лорафим, после чего окинула ее быстрым, оценочным взглядом, от которого Аалналор сделалось не по себе. — Вы предпочитаете холодные, речные тона: сегодня на вас превосходное темно-синее платье глубокого оттенка с легким зеленым подтоном. Простой и современный крой придает расслабленности, открытые плечи и руки позволяют остальным женщинам на мероприятии чувствовать себя в вашей компании спокойно, потому как наряд не возвышает вас над ними, напоминая о высоком происхождении. В то же время, ткань платья невероятно дорога — предположу, что соткана не иначе, как в жарком Вриэ, фабрики которого знают толк в ткачестве. Я бы сказала, это идеальный выбор — он превосходно олицетворяет вас, как личность.
Аалналор хмыкнула:
— И что же, есть у вас какие-то советы для меня? Будет преступлением не воспользоваться напутствием той, что считается непоколебимым авторитетом для всех модников Эльванора.
Лорафим ничуть не смутило пренебрежение в ее последних словах, и она вполне серьезно ответила:
— Вы отдаете предпочтение холодным тонам в одежде. Выбор этот удачен, он подчеркивает ваши глаза и отдает дань уважения предкам, перекликаясь с цветами герба Веннейро. Однако на вашем месте я бы попыталась привнести нечто новое, нечто свое, индивидуальное — например, серый цвет. Оттенка графита, темного серебра или глубокого серо-голубого. Многие несправедливо избегают этого цвета, считая, что он скучный и невзрачный, но я с этим не согласна. Правильно подобранный оттенок серого способен олицетворять тайну, статус и скрытую силу. Он не так вопиющ, как красный или синий, но поверьте мне на слово: серый — истинный цвет королей. Он скрытен и мудр, не любит бросаться в глаза, но все равно способен оставаться на виду. Кажется, однажды я знала человека, отдающего предпочтение этому цвету — он был хитер и опасен, его боялись, хотя при этом он не выделялся в толпе. Кроме того, — и тут Биара позволила себе заискивающе подмигнуть, — что-то подсказывает мне, благородный оттенок серого превосходно обыграет вашу внешность: с ним кожа не будет казаться слишком бледной, а голубые глаза станут притягивать к себе внимание, не конкурируя с насыщенным цветом одежд. — И каков ваш вердикт? Как в конечном итоге я выгляжу, пускай и без серого цвета в своем гардеробе? — Как и подобает наследнице древнего рода: утонченно, но выдержано. Со вкусом, но не броско. Вы — идеальный пример сочетания стиля прошлых эпох и современных тенденций. Скажу без тени лукавства — я восхищаюсь вашим выбором. Уверена, предки бы вами гордились, — сказав последнее, Лорафим вызывающе улыбнулась. — Вы так и не сказали о том, каковы мои стремления, хотя грозились, что способны прочесть их по одному лишь наряду, — раздраженно подметила Аалналор. — А я разве не сказала? — изобразила удивление Биара, ничуть не смущенная неприязнью, которой наследница уже не пыталась скрыть. — Мне кажется, я упомянула об этом, и не раз.
Она оглянулась, желая убедиться, что Торн с бургомистром уже давно как отдалились к столу с напитками и оживленно болтают между собой. Увидев, что никто не обращает на них внимания, Лорафим склонилась к Аалналор, взяв за предплечье и прошептав у самого уха:
— Не волнуйтесь, госпожа Веннейро, вы — идеальное воплощение предков. Семейные традиции — это похвально, даже когда они заключаются в истреблении остальных антимагов. Вашей преданности делу остается только позавидовать, хоть и не скажу, что разделяю такой подход к делу. Скажите, какой будет толк от ваших способностей, если кругом не останется никого, кто сможет понять вас? Вы действительно хотите править «царством мертвых»?
