— Разве я тебя звала? — Нет, но я хотела с тобой поговорить, — стойко отозвалась Никс, упорно цепляясь за одолженную у Сибио уверенность. — Мне не нравится то, как ты ведешь себя с нами, своими помощниками. Зачем ты приказала Лишер подслушивать за мной и Арлой?.. — Не помню, чтобы просила ее о таком, — улыбнулась Биара, присев на край письменного стола, прямиком у меча с широким клинком. — Ты окружаешь себя недомолвками и требуешь выполнять приказы, используя всех, кому обещала защиту! Раз уж ты просишь нас о помощи в своей войне против Аалналор, то зачем держать всех в страхе и недоверии друг перед другом?
Улыбка Биары стала еще шире, окончательно сбив с толку. Казалось, она даже не отрицает всего, что Никс говорит.
— Что тебе нужно? — наконец проронила женщина, склонив голову, не спуская с нее насмешливого взгляда. — За чем именно ты сюда пришла? — Для чего я тебе нужна? — как можно тверже вопросила Никс, припомнив слова Арлы.
Биара встала, приблизившись к пыльным полкам и небольшим шкатулкам, что были расставлены вдоль них Она молчала, задумчиво заглядывая в каждую, пытаясь что-то отыскать. Нетерпеливо барабаня пальцами, Никс попыталась прощупать ее эмоции, как это удалось сделать с Арлой и Сибио. К своему удивлению она обнаружила, что совершенно ничего не ощущает, будто нечто перекрывает ей доступ… А может, это Биара так хорошо контролировала свои эмоции, так что ни одна из них не выбивалась наружу?
Наконец ей удалось найти то, что искала: Лорафим торжественно развернулась, удерживая в руках хрустальный флакон с прозрачно-розовой водой. Легким движением она откупорила сосуд, и вдоль комнаты разнесся приторно-сладкий запах, вызвав у Никс легкую дрожь. Видя ее побледневшее лицо, Биара довольно сощурилась.
— Что это, если не злая насмешка судьбы? Та, что способна видеть прошлое остальных, не в силах совладать со своим собственным! Насколько же сильно ты боишься своей матери, раз один только запах ее духов способен вогнать тебя в ступор?.. Она пользовалась этим отвратительным ароматом всю свою жизнь, не так ли? И за каждым разом тебе приходилось его чувствовать, когда она избивала тебя, кричала и всячески изводила…
Никс молчала, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. От былой решительности не осталось и следа: вместо этого страх, холодный и склизкий, заполнил ее душу, парализуя и сковывая. Она зачарованно смотрела на Биару с граненым флаконом в руке, не в силах уверовать в то, что это происходит на самом деле.
— Диву даюсь, как ей удалось так сильно тебя запугать, что даже будучи взрослым человеком, ты едва ли не теряешь сознание от запаха этих омерзительных духов, — продолжила Биара, осмотрев флакон так, как ученый оглядывает диковинный предмет. — Как ты узнала? — глухо спросила Никс, чувствуя головокружение. — Я ведь говорила тебе: у меня есть тот, кто видит чужие тайны. Твоя не стала исключением. — Нет, — проговорила девушка, пытаясь унять в голосе дрожь. Ей показалось, будто сладкий аромат пропитал ее изнутри, проник в голову и желудок. — Я не стану тебе помогать. — Как знаешь, — беззаботно пожала плечами Биара, закупорив флакон. — Пожалуй, в Глипете под надзором матери тебе нравилось гораздо больше, чем здесь, в Эльваноре. — О чем ты?.. — Ну как же: раз ты не заодно со мной, значит и в «Обелиске» тебе делать нечего. А без работы здесь долго не продержишься, уж поверь мне. Я думала, ты готова пойти на все, лишь бы сбежать от матери и в кои-то веки жить без постоянного контроля с ее стороны. Эльванор — достойное место для тех, кто желает начать все с начала. Как я уже говорила, у тебя есть выбор, Никс. Либо ты принимаешь мои правила, либо возвращаешься к матери в Глипет, пытаясь и дальше бороться с детскими страхами и ее авторитетом. — Как ты можешь так просто манипулировать остальными?.. — прошептала Никс, все еще не веря в то, что между ними и в самом деле происходит этот разговор. — Избавь меня от этих упреков, — устало вздохнула Биара. — Поверь, мне нет дела до того, что ты думаешь обо всем этом. Я не приставляю к твоему горлу нож, не угрожаю расправой: если хочешь идти, то вперед — удерживать не стану. Раз надобность в тебе отпадет, значит оставлять тебя здесь, на хорошо оплачиваемой должности, нет. Я не намерена разыгрывать благотворительность и помогать всем и каждому: либо мы работаем сообща, либо ты сама по себе, Никс. — Так зачем же я тебе нужна?! — Это ты узнаешь тогда, как мне будут нужны твои таланты, — усмехнулась Лорафим. — Осведомленность — ценный ресурс, особенно здесь, в Эльваноре. Я не раскрываю свои планы до тех пор, пока это не станет необходимым — таким образом риск того, что ими завладеют мои враги, становится меньше. Но уверяю, вскоре ты сама все узнаешь — как только я доберусь до гробницы и Энкрипиум будет у меня в руках. Тогда можно будет выдохнуть и на время перевести дух. Ну а пока… наслаждайся мгновениями спокойствия, тренируйся в искусстве фотографии и впредь, если появятся новые вопросы, прибереги их до нашей следующей встречи.
Никс продолжала стоять на месте, не зная, что делать. Запах парфюма почти растворился, но ей все еще мерещилось, что она ощущает его, и это не давало мыслить отчетливо. Биара спрятала флакон обратно в резную шкатулку и неспешно опустилась на кресло. Из-под ее широкого мужского пиджака показалась рукоять кинжала.
— Я пойду, — глухо проронила Никс, развернувшись к выходу. — Передай Арле, что я желаю видеть ее! — произнесла напоследок Биара. — Есть несколько вещей, которые мне стоит с ней обсудить…
====== Для наследников ======
Мерный стук лопат по мерзлой земле разлетался вдоль хмурых лесов на протяжении нескольких сотен взмахов. Яма у серо-зеленой скалы становилась все шире, камень проваливался вовнутрь. Спины Корриана и Сибио взмокли, они трудились не покладая рук, расширяя черную дыру прохода, чтобы можно было хоть немного изучить обстановку внутри.
Биара в очередной раз обвела деревья внимательным взглядом — за каждым из них могла подстерегать опасность. Лишер, стоявшая неподалеку, уже не пыталась делать вид, что подслушивает окружающий лес. С трудом подавив раздражительный вздох, Лорафим произнесла:
— Как обстановка?
Лишер встрепенулась и, взглянув на нее, стыдливо потупилась.
— Прости, я отвлеклась…
Биара неспешно приблизилась к подчиненной.
— Ты все сделала правильно, — успокаивающе произнесла она. — Это было твоим заданием: приглядывать за Никс. Кто же мог знать, что она решит попытать счастья, выспрашивая грязные сплетни у Арлы вместо того, чтобы напрямую обратиться ко мне? — Но… — Лишер подняла неуверенный взгляд только затем, чтобы спустя мгновение его отвести. — Я не уверена, что Арла… — Она уже давно нарывалась на неприятности, — оборвала Биара. — Рано или поздно ее пришлось бы проучить. Нет твоей вины в том, что последним проступком Арлы оказалось настраивание Никс против меня.
Лишер не ответила, продолжая глядеть под ноги, неловко ссутулившись. И без того печальное лицо осунулось, олицетворяя множество сомнений, терзающих ее изнутри. Биара некоторое время смотрела на подчиненную, что-то обдумывая. Наконец она протянула руку, мягко сжав холодную ладонь и проникновенно сказав с улыбкой, которая у нее предназначалась исключительно для Лишер:
— Я очень рада тому, что рядом со мной есть кто-то вроде тебя. Страшно представить, что бы я делала без такого преданного союзника, как ты.
Лишер вздрогнула, в ее глазах промелькнуло нечто более светлое, нежели изводившие доселе сомнения. Биара легко пожала руку, желая подкрепить свои слова. Щеки подчиненной покрылись румянцем. Когда Лорафим отпустила ее, она произнесла:
— Я рада помогать тебе и дальше, однако… — Лишер запнулась в нерешительности. Биара благосклонно кивнула, приглашая закончить фразу. — Я не хочу больше следить за Никс! — выдавила она, неловко сцепив руки перед собой.
Лорафим снова кивнула в знак того, что принимает ее слова.
В отличии от Арлы, ей не нужен был особенный дар, чтобы заставлять остальных делать то, что она пожелает. Биара годами изучала людей и их повадки, и досконально знала, что временами надлежит ослабить хватку и не напирать сверх меры — тогда лояльность подчиненных со временем возрастет. Глядя на поникшую Лишер, было понятно, что та близка к срыву. Следовало на время оставить ее в покое.
