— И не такой, кстати, этот район обширный. Нам вдвоем его обойти — до вечера времени точно хватит. А потом другие подтянутся.

— Может быть, — согласился Крянев, — только не будет ли это как в анекдоте? Ну, где человек искал ключи под фонарем, потому что там светлее?

— Не-а, — Змей усмехнулся. — Тут другое. Тут, если и не найдем, так хотя бы сузим область поиска. Тоже польза… какая-никакая.

Алексей пожал плечами, а парень в красной бейсболке продолжил.

— К тому же задачу нужно выбирать по силам, — были его слова, — первоклашек же не заставляют интегралы решать. И человеку с загипсованной ногой лучше не пытаться отбивать чечетку. А как я уже сказал, варианты один и два нам вдвоем не потянуть.

— Что ж, — согласился Крянев, — что-то в этом есть… действительно. В конце концов, и эволюция идет от простого к сложному, и методики преподавания так же построены. Но, как понимаю, есть еще один довод.

— На самом деле да, — ответил Змей несколько смущенно, явно не ожидая от новичка такой прозорливости, — я с Пифией… ну, инфоргом пообщался, прежде чем сюда ехать. Ну и она пару слов сказала именно в пользу третьего варианта. Что в промзону Юля полезет вряд ли. Уж больно неприятное место, а она хоть и дите, но не идиотка. И ни к чему ей по большому счету подниматься в город. Если только она не захотела вернуться домой. А как видим, она не захотела. Пифия… ты ее знаешь как Инну, правильно подметила, что когда нечем заняться, люди перемещаются с городских улиц на набережную. А наоборот — если дела таки появились. Наконец, на другом берегу есть скейтпарк и батут. Факторы притяжения для маленьких детей.

— А разве Демушкина увлекается катанием на скейтборде? — не понял Алексей.

— Это вряд ли, — было ему ответом, — судя по тому, что мать хватилась ее почти через сутки, их семью трудно назвать благополучной. В противном случае стала бы Юля убегать из дому в такую рань. Так что ей не до увлечений. Дожить бы хотя бы до подросткового возраста. Просто… ну, как бы объяснить. Детям не зря нравятся такие вещи… вроде скейтпарка того же. Ее могло тянуть туда подсознательно. Как птиц на юг.

— Ага. Может и ее ведет кто-то или что-то, — Кряневу снова вспомнилось Локтево и тогдашние слова Змея.

Но, видимо, как-то не так он это сказал. Не тем тоном… возможно, ирония в голосе прозвучала. Отчего парень в бейсболке вмиг нахмурился.

— Тоже может быть, — произнес он предельно серьезно, если не мрачно, — и шуточки-подколки здесь неуместны. Не говоря уж о том, что тебе самому пришлось работать в связке с Орфеем. Странно, что после этого в тебе сохранилась капля скепсиса. Точнее, веры во всякие якобы научные догмы… или вообще в стереотипы бытового сознания. Которые то отрицают, се отрицают. Только потому, что это никто не доказал и не подал на блюдечке. Желательно в разжеванном виде.

— Профессия обязывает, — вздохнул Алексей.

— О, и только-то? — Змей усмехнулся. — Тогда не парься. Сам я по профессии продавец-консультант. В салоне связи. И мне данный факт совершенно не мешает. Надеюсь, не помешает и тебе. Итак, ты в деле?

Разумеется, последний вопрос был риторическим.

По другую сторону пешеходного моста, чуть ли не у самых, ведущих на него, лестниц внимания Крянева и Змея привлекли три фудтрака. Да и трудно было их не заметить даже слепому. Очень уж громко рычали генераторы, питавшие эти передвижные ларьки.

— Конкуренция, действующая модель, — прокомментировал Змей, отмечая близость их расположения как к лестницам (где люди ходят), так и друг к дружке. — И они же — дополнительный фактор, способный притянуть сюда ребенка. Потому что если кто-то в детстве не любил сладкое, он родился взрослым.

— А ведь они могли видеть Юлю, — предположил Алексей, — продавцы, я имею в виду. Наверняка рано начинают работу.

— Кто как, на самом деле, — молвил на это Змей, — сколько ни конкурируй… даже за время, все равно найдется тот, кто раньше всех встанет, раньше других подъедет и откроется. Хотя поспрашивать можно.

— Интересно… неужели их полиция не допрашивала?

— Может и допрашивала, — его собеседник хмыкнул, — но формально. Глубоко не копая. С такой установкой, что если свидетель говорит: «нет, не видел», то так оно и есть. А продавцы могли отнекиваться только потому, что им связываться неохота. Не то ведь, чего доброго, могут в отделение вызвать. Потом в суд. Геморрой тот еще. А так вроде бы не при делах.

Потом, немного подумав, добавил:

— А вот нам, напротив, как раз могут и помочь. Мы же люди простые, форму не носим. Итак, какой из них берешь на себя?..

— У меня идея получше, — сказал Крянев.

Пока его спутник говорил, он успел глянуть в сторону близстоящей церкви. И приметить нищего у ворот. Пожилого тощего мужичонку с потемневшей от долгого стояния на солнце кожей.

— Продавцы могут и перед нами скрытничать, — говорил Алексей, направившись к церкви, Змею, зашагавшему следом. — Даже покрывать друг дружку. Тогда как этот человек — сторона явно незаинтересованная.

— Умно, — только и мог ответить его спутник.

Зато дойдя, собственно, до церковных ворот, он сориентировался быстрее.

— Что, кто рано встает, тому Бог дает? — обратился Змей к нищему, ловким движением пальцев бросая десятирублевую монету в пластиковый стакан, который тот держал в руке.

Монета приземлилась с легким позвякиванием. Нищий перекрестился, пробормотав: «от души».

— Всяко бывает, — затем молвил он, к беседам не шибко расположенный.

Но Змей не сдавался.

— А вот скажи, не видал ли ты тут девочку? — спросил он. — Вот такую. Вчера… и вообще.

С этими словами достал из сумки и развернул ориентировку. Нищий сразу оживился.

— Да как не видел! — сказал он уже на полтона громче. — Как раз вчера утром тут и ходила.

— Крутяк! — сказал Змей, вскидывая руку с выставленным большим пальцем и торжествующе улыбаясь.

Приятно же, когда твои предположения подтверждаются.

— А куда пошла, не видел? — спросил он затем.

— Не-а, — нищий вздохнул, — заметил только, что к ларькам тем подходила. Точнее, во-о-он к тому. Он тогда первым приехал. Видите? Ну, на котором всякие вкусности нарисованы. Вроде еще с продавщицей парой слов обменялись.

Теперь улыбка Змея вообще растянулась от уха до уха. Впору стало менять позывной на Чеширского Кота.

— С продавщицей, значит, — глаза его хищно сверкнули, — спасибо, вы нам очень помогли.

И добавил еще монетку в его стакан.

— Вы полиции об этом рассказывали? — напоследок спросил Алексей.

И хотя тоже подкрепил свой вопрос парой пятаков, переместившихся из кармана в стакан, ответил нищий уже с куда меньшим энтузиазмом.

— Кому? Ментам что ли? — молвил он угрюмо. — Нет уж, они меня не трогали, и я к ним не полез. Не заметили меня и ладно. Да и вообще… это ж зашквар конкретный. Как после этого пацанам в глаза смотреть?

— Интересный дядечка, правда? — сказал Змей, когда они оба, с Кряневым, возвращались к фудтракам. — Так и не поймешь сразу. То ли несчастный человек. Достойный всякого сочувствия. То ли просто очередной юнит теневой экономики. По понятиям живущий.

— Одно другому не мешает, — изрек в ответ Алексей.

А сам вспомнил, как десять с чем-то лет назад, на заре его педагогической карьеры и еще до того, как школа перешла на электронные журналы и дневники, там разоблачили одного предприимчивого ученика. Который навострился подделывать оценки в классном журнале. Успешно и почти безошибочно воспроизводя и почерк разных учителей, и их подписи. Причем учился этот ловкач хорошо. И собственную успеваемость таким жульническим способом не исправлял — не было необходимости. Но принимал заказы от одноклассников по сходной цене.

Тоже одно другому не помешало тогда — хорошо учиться и ловить рыбу в мутной воде.

— В любом случае, теперь отвертеться им там будет сложнее, — сказал Змей, прибавляя шагу.