— Благодарю за комплимент, — смеясь ответил вампир. — Это неотъемлемая часть моего шарма.
— Ты просто невообразимый нарцисс и на самом деле любишь лишь себя любимого, — ехидно ухмыльнувшись, дал едкую психологическую характеристику любовнику охотник, скользя по лицу вампира насмешливым взглядом.
— Великий Ван Хельсинг переквалифицировался в тонкого психолога, — засмеялся граф. После чего, уже серьёзно посмотрев в прекрасные глаза возлюбленного и снова нежно проведя рукой по его щеке, Владислав сказал: — Несмотря на всё моё самолюбие и поставленный мне тобой диагноз нарциссизма — ты ошибаешься, потому что больше всего я люблю не себя, а тебя. Хотя, конечно, и к себе — не могу не признать — я тоже неравнодушен! — рассмеялся граф. — Того, кто не будет любить себя, не будет любить никто! — глубокомысленно изрёк он. — Но ты — мой единственный. Моя любовь и в жизни и в не-смерти…
— Что ж, мне излишне говорить, в каком смысле ты для меня единственный, — чувственные губы охотника вновь изогнулись в усмешке, но мужчине было ужасно приятно слышать это новое упоительное для него признание из уст самолюбивого демона. — Ты это превосходно знаешь.
— Знаю, — мягко улыбнулся в ответ вампир. — Но я бы предпочёл в ответ на моё объяснение в любви ещё раз услышать, что ты тоже любишь меня.
— Разве бы я, забыв себя, оставлял семью, врал жене и уединялся с тобой, чтобы предаваться богопротивному разврату, с удовольствием удовлетворяя все твои извращённые желания, позволяя тебе даже трахать себя в рот, если бы это было не так?!
— Ох, Гэбриэл, ну к чему этот ложный пафос, рассчитанный на публику, ведь из аудитории только я, если тебе всё это нравится не меньше, чем мне, и наше наслаждение взаимно? — Дракула сделал недоумённый жест своей изящной рукой. — И признайся, очень нравится, разве нет? — Влад хитро прищурился, лукаво улыбаясь, блистая довольным взглядом. — Потому что ты выступил в такой, совершенно немыслимой, для великого героя роли по отношению ко мне, а ведь я — исключение, не так ли?
— Ладно, тонкий психолог, — нехотя согласился Ван Хельсинг. — Не спорю. Я уже давно стал таким же развратником, как и ты, что, впрочем, закономерно, так как наша запретная связь ни к чему другому и не могла меня привести. Общение с тобой пробуждает и культивирует во мне самые предосудительные и тёмные проявления, которые я даже не подозревал в себе, чёртов демон, но ты прав: я не против, мне это нравится, если это связано с тобой. И если ты так падок до признаний, о мой сластолюбивый кровопийца… Изволь, я люблю тебя, Влад… — и пленительно улыбаясь, глядя на вампира взглядом, блистающим любовью, присовокупил: — Мой клад…
— Ах! Гэбриэл!.. — Владислав закрыл любимые уста, не только вновь удовлетворившие его желанным ему признанием, но и упоительной рифмой, глубоким поцелуем. Губы и языки мужчин принялись страстно ласкать друг друга, доставляя прекрасным любовникам райское наслаждение.
Наконец Гэбриэл, улыбаясь, выскользнул из объятий любовника, снял с себя одежду и обувь и, обернувшись через плечо и бросив на вампира недвусмысленный, дразнящий взгляд, опустился в воду.
Дракула зачарованно проводил взглядом уплывающего от него, прекрасного обнажённого любовника, похожего на греческого бога, а затем избавился от своих брюк и прыгнул в бассейн.
Несмотря на редкий контакт с водоёмами, плавал Владислав превосходно. Ему ничего не стоило догнать Ван Хельсинга. Он задержал его на воде, перевернул на спину и пылко поцеловал в губы. Гэбриэл извернулся, приобнял Влада за плечи и поцеловал его не менее страстно в ответ.
— Не так быстро, — рассмеялся Ван Хельсинг, когда Дракула захотел прижать его к себе. Охотник игриво оттолкнул его и уплыл к противоположному концу бассейна. Анна отчего-то не приветствовала подобные развлечения. Супруга хоть и была не против эротических игр, но заниматься ими где-либо кроме спальни не хотела. С Владом же не существовало никаких ограничений. С радостью принимая игру, вампир начал догонять свою «жертву», а поймав — заключал в объятия и страстно целовал, пока Гэбриэлу не удавалось вырваться. И так много раз подряд.
В итоге Владислав поймал Ван Хельсинга, прижал его к бортику, и мужчины начали целовать друг друга везде, куда могли дотянуться.
— Ты мой, Гэбриэл, — произнёс вампир на полном серьёзе, обхватив щеки любовника ладонями, смотря ему прямо в глаза горящим взглядом, — несмотря на наличие супруги и обзаведение семейством, только мой!
— А ты — мой.
— Твой, только твой, мой прекрасный архангел…
Когда, вдоволь насладившись совместным плаванием и эротическим играми в бассейне, любовники вернулись наверх, у Дракулы вдруг зазвонил телефон. Ответив на звонок, Владислав повернулся к Гэбриэлу:
— Мне нужно ненадолго спуститься вниз: принять кое-каких посетителей. Это важно. Надо одеться. — И Дракула в сопровождении своего смуглого красавца проследовал в гардеробную.
— Требуется образ при полных регалиях? — сложив руки на груди, Ван Хельсинг, улыбаясь, опёрся о косяк двери, наблюдая, как вампир, открыв дверцы одного из огромных шкафов, перебирает одежду.
— В этом нет необходимости. Всего лишь достаточно презентабельный вид, — лукаво улыбнулся в ответ граф, бросив на него смеющийся взгляд тёмных глаз, искрящихся чёрными бриллиантами. Он остановил свой выбор на стильной чёрной шёлковой рубашке, того же цвета пиджаке и тех в обтяжку брюках из блестящей, лакированной кожи, которые надевал в ночь соблазнения своего милого друга.
Узрев, как вампир, сняв атласные штаны, натягивает на себя это провокационное одеяние, словно страстными объятиями обхватившее его великолепное тело второй кожей, охотник воскликнул, не сумев скрыть нотки недовольства в своём голосе:
— Вот это?! ЭТО, — с ударением повторил он, — ты называешь презентабельно?! Этот вызывающий прикид рок-звезды?! Кого ты там собираешься обаять и соблазнить, вырядившись в этот убойно сэкси туалет?! — Взгляд Ван Хельсинга так и прикипел к сексуальным брюкам, в которые облачился граф, сидевшим на нём как влитые, подчёркивая каждый изысканный изгиб, каждую утончённую линию его совершенного тела, пока улыбающийся Дракула одевал рубашку. Заправив её в брюки, граф продел в них соответствующий чёрный кожаный ремень со стильной пряжкой. При каждом совершаемом им движении кожа брюк сексуально поскрипывала. Будучи свидетелем это зрелища, Гэбриэл глотал слюну порция за порцией, чувствуя, всё сильнее охватывающее его возбуждение.
— Ха-ха-ха! Гэбриэл! Ты совсем как подозрительная, ревнивая супруга! Счастье, что я не женился! Всё-таки самое главное и в жизни, и в не-смерти одно — полное отсутствие оков! Сладостная свобода! — рассмеялся в ответ на обличительную речь друга Влад. — А ты не подумал, что, может быть, я хочу покрасоваться в таком туалете перед тобой, гм?.. — подойдя к явно встревоженному любовнику, вампир, пленительно улыбаясь, игриво ущипнул его за щеку, глядя в его прекрасные глаза взглядом, горящим любовью. Этот взгляд совершенно успокоил Ван Хельсинга.
— Ладно. Верю, — улыбнулся охотник. Он прижал Владислава к себе, заскользив руками по обхваченных блестящей чёрной кожей сексуальных бёдрах графа, обхватил ладонью одну из его накачанных, округлых, аппетитных ягодиц, наслаждаясь этим волшебным ощущением. — Влад… — жарко выдохнул Гэбриэл, сильнее прижимая к себе своего черноволосого красавца, чувствующего его возбуждение.
Губы Ван Хельсинга жадно прижались к губам Дракулы. Вампир пылко ответил на его страстный поцелуй, с наслаждением поласкав языком его язык.
— М-м-м… Гэбриэл… О-о-о… не сейчас, любовь моя… мне надо продолжить процесс облачения, — с улыбкой мягко отстранившись от охотника, Влад грациозной походкой направился к туалетному столику за запонками.
Взгляд охотника намертво приковался к мегасексуальному заду Дракулы — его накачанные ягодицы, затянутые в кожу, подчёркивающую их восхитительную форму, плавно-эротично покачивались при ходьбе. Во рту охотника было море слюны. Он сглотнул и попытался сконцентрироваться на чём-то другом.
