— Не ври. С такой компанией ни один кровосос не заскучает, — осклабился в ответ охотник, кивая на почти осушённую бутылку, стоящую на прикроватном столике.

— Я лишь неукоснительно выполнял твоё распоряжение. И какая же это компания? О, нет, я был покинут жестоким любовником тосковать в совершеннейшем одиночестве, — рассмеялся вампир. — Но довольно шуток — сюда, быстро! — отсмеявшись, хрипло приказал Владислав, почти хищно облизав раскрасневшиеся тонкие губы и устремляя на Ван Хельсинга жгучий взгляд своих глубоких тёмных глаз, запылавших огнём страсти.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — хохотнул Гэбриэл, направляясь к кровати.

Едва он приблизился к ней и взошёл на ступеньки возвышения, как граф, приподнявшись с постели ему навстречу, схватил благоухающее ароматом дамасской розы своё возлюбленное воплощение мужской красоты за руку и рывком притянул его к себе, заставив друга упасть в свои крепкие объятия, схватив его так, будто он боялся, что иначе любовник ускользнёт от него.

— Успел так соскучиться? — обвивая сильной рукой стройный стан Дракулы, довольно хмыкнул Ван Хельсинг, нежно откинув прядь волос, упавшую на точёное лицо красавца-вампира, и в свою очередь страстно прижимая его к себе.

— Даже не представляешь как! — ответил Владислав. И сочные уста любовников слились в глубоком поцелуе, сплетая языки. Продолжая страстно ласкать друг друга, прекрасные мужчины упали на шёлковые простыни.

— Случайно не помнишь, на чём мы остановились, моя дамасская роза? — улыбаясь, поинтересовался Влад, жарко проводя ладонями по великолепному телу любовника.

— Если память снова мне не изменяет, на тебя нашло желание полизать меня в задницу, — усмехнулся Гэбриэл. После чего, выскользнув из объятий графа, он, обернувшись к нему спиной и опёршись мускулистыми руками об изголовье кровати, стал на колени, сексуально прогнувшись в пояснице и отведя назад свои накачанные ягодицы. — Она готова к этому и в полном твоём распоряжении.

При виде этой сладострастной позы, принятой красавцем-любовником, сластолюбивый вампир чуть не подавился слюной.

— У тебя самая красивая и аппетитная попка на свете, Гэбриэл, — глухим от возбуждения голосом, шумно дыша, произнёс Владислав, сжимая тугие полушария в руках. — Кажется, я бы просто съел её…

— Твоя не хуже, — проговорил в ответ учащённо дышащий, возбуждённый мужчина, похотливо выгибаясь в массирующих его зад руках графа.

— Приятно слышать, — отозвался Влад, целуя упругие душистые ягодицы друга. — Мои персики! — в упоении выдохнул вампир, всасывая и смакуя бархатистую кожу, после чего, сильнее раздвинув стройные бёдра загорелого красавца, склонился к его благоухающей соблазнительной розовой дырочке. — Ах эта пахнущая дамасской розой, сладкая «хризантема»!..

— Хризантема?

— Такое поэтическое название носит эта сокровеннейшая часть тела на Востоке, в частности, в Японии, — просветил охотника граф. — Не в курсе?

Ван Хельсинг рассмеялся:

— Когда я был в Тибете, такой темы в программе обучения не было! А сам я ею никогда не интересовался. Но красиво! Мне нравится! — оценил эти восточные изыски мужчина.

— Ещё бы! Ведь ты у нас стал так склонен к поэзии. Но судя по аромату у нас это скорее «роза», — улыбнулся Влад и, не дав ничего ответить любовнику, он склонился к «цветку».

Нежные губы вампира прижались к нежной коже сокровеннейшего места мужчины. Гэбриэл дёрнулся от нового, впервый раз испытываемого, острого удовольствия, застонав.

Кончиком языка вампир плавно очертил дырочку по кругу.

Ощутив ласку сочного языка любовника этой чувствительной частью тела, охотник ещё сильнее прогнулся от удовольствия, частые импульсы возбуждения заструились искрами по его телу.

Взяв Ван Хельсинга за бёдра, Дракула стал старательно лизать его вход, чувствуя, как мышцы под его лаской, чувственно подрагивая, расслабляются, давая ему доступ внутрь, чем граф не замедлил воспользоваться, глубоко введя свой длинный, гибкий язык в ароматное тело любовника.

Почувствовав мягкий язык Владислава у себя внутри, Гэбриэл задрожал и сладострастно выдохнул, громко застонав. От головокружительного удовольствия по его коже волна за волной побежали мурашки возбуждения.

Дракула быстро нашёл языком простату Ван Хельсинга и самозабвенно принялся ласкать её. Начав с нежных прикосновений, граф постепенно увеличивал интенсивность поглаживаний, усердно стимулируя этот сверхчувствительный орган, варьируя движения языка — чередуя продольные с круговыми — перемещаясь по заветному месту любовника, нащупывая самую чувствительную точку, чувствуя, как от каждого прикосновения его языка простата друга всё сильнее возбуждается, как она пульсирует и набухает, и наслаждаясь ощущением нарастающей внутренней эрекции охотника, дарящей тому массу удовольствия.

— О-о-о-о-о-о… чёрт… Вла-а-ад… У-у-у-у-м-м-м-м… — откинув назад голову, так что его мягкие прохладные кудри, упав на спину, ласкали его горячую кожу, выгибаясь от удовольствия и ёрзая, не в силах спокойно оставаться на месте, задыхаясь, стонал Гэбриэл, утопая в новом, доселе неизведанном им наслаждении, едва ли не соскальзывая руками по изголовью кровати от интенсивности ощущений.

Действительно, такого он никогда не испытывал. И такого открытия ему, конечно же, никогда бы не сделать в компании Анны. Вампир был прав: это было особенное наслаждение — сочетание телесного удовольствия с сознанием того, что так его ласкает не кто иной, как гордый красавец, король вампиров, Владислав, — что он мог делать при единственном условии — владеющей его сердцем истинной любви. Это было чертовски возбуждающим и дарило непередаваемое по остроте чувство высшего удовлетворения.

Взрыв дикого удовольствия, разразившийся у охотника в паху в результате усердных стараний графа, превратился во всё нарастающие жаркие волны, стремительным огнём побежавшие по позвоночнику, а затем по всему телу стонущего Гэбриэла, затопившие мужчину с головой, накрыв пеленой сладости, в которой он чуть не задохнулся.

Ван Хельсинг едва удерживался на коленях. Наконец, не в силах больше терпеть эту сладостную пытку, он судорожно схватил дрожащей рукой свой сочащийся прозрачной жидкостью, до предела налитой член и стал интенсивно поглаживать его, достигая просто умопомрачительной вершины наслаждения, чистого экстаза. В сладостных судорогах блаженства кончала вся промежность. Сперма стала бить струёй, заливая изголовье. Кончив, тяжело дышащий кудрявый красавец в изнеможении повалился на постель. Оргазм, который он испытал в этот раз, был ещё продолжительнее и ярче, чем обычно.

— Ну как? Понравилось? — улыбаясь, поинтересовался граф, ложась с ним рядом.

У Гэбриэла едва достало сил, чтобы поднять руку и признательно провести ею по гладкой щеке Влада:

— Ты… ещё… спрашиваешь…

— Рад, что мой дебют был удачен.

— Удачен?! Он произвёл фурор! — улыбнулся удовлетворённый любовник.

— Я рад, — ещё раз констатировал довольный Дракула, целуя ласкающую руку.

Ван Хельсинг приподнялся и впился в его рот.

— Моя очередь, — придя в себя, сказал охотник, склоняясь над возбуждённым членом друга, давно нуждающимся в его внимании. — А в процессе я также жажду попробовать твою «хризантему»! — Ван Хельсинг положил ладони на точёные бёдра графа.

— Я не против… — улыбнулся Дракула.

— Ещё бы ты был против, развратный демон! — расхохотался архангел, перебивая друга.

— Не развратный, а влюблённый, очень страстный и чувственный! — лукаво улыбаясь, не согласился с характеристикой Владислав.

— О’кей! Очень страстный и чувственный! — пленительно улыбаясь, согласился красавец-шатен.

— Но прежде чем удовлетворить твоё желание, — продолжая блистать лукавой улыбкой, продолжил прерванный восклицанием охотника вампир, — сейчас моя очередь уединиться в ванной для проведения дополнительной гигиенической процедуры.

— Ну, в этом уж совсем нет никакой надобности! — рассмеялся охотник. — Сколько веков ты уже не пользуешься своим «цветком» по его прямому назначению!