— У меня для тебя сюрприз, — сообщил Дракула, когда они оказались в одной из гостиных покоев Ван Хельсинга. Граф взял с оттоманки оставленный им там пакет и протянул возлюбленному.
— Ты меня балуешь, Влад, — с любовью глядя на друга, сказал мужчина, взяв свёрток, но не торопясь ознакомиться с его содержимым. Было ясно, что любым подаркам он предпочитает любование своим черноволосым красавцем.
— Доставай же, — улыбаясь, нетерпеливо повелел граф, блистая довольным взглядом в предвкушении реакции друга.
Разорвав бумагу, Гэбриэл извлёк плоскую тёмно-синюю бархатную ювелирную коробку:
— Что это?
— Открой.
Последовав указанию, Гэбриэл поднял крышку — на белом атласе красовалось, искрясь, колье с редчайшими ярко-фиолетовыми бриллиантами в обрамлении классических. То самое. Ван Хельсинг присвистнул.
— Круто, Влад! Как тебе это удалось?! И так быстро! — мужчина с удивлением посмотрел на милого друга. Видно было, что он не ожидал такого поворота событий.
На ярких тонких карминных устах сияла пленительно-нежная улыбка, а тёмные глаза лучились теплом и любовью.
— Спасибо, любимый, — отложив коробку с драгоценностью, Гэбриэл привлёк к себе улыбающегося Владислава, нежно его целуя. Губы вампира пылко прижались к губам охотника, лаская в ответ. — Ты не представляешь, как ты выручил меня. Но получается, что это ты даришь Анне подарок на годовщину нашей свадьбы, — улыбаясь, но с некоторым замешательством констатировал герой и великий воин.
— Я дарю его тебе, — рассмеялся вампир. С этими словами он извлёк ожерелье из коробки, и, прежде чем мужчина смог среагировать, драгоценность в мгновение ока оказалась защёлкнутой Дракулой, — воспользовавшимся своей вампирской скоростью действий, — регулирующейся застёжкой на его точёной шее. Колье обхватило «столп Давидов» плотным кольцом сверкающих и искрящихся самоцветов.— Ам… Красота! — лукаво подмигнул другу Владислав. — Тебе идёт!
— Чёрт!.. Влад!..
С намерением немедленно сдёрнуть неподобающее мужчине украшение, приятно холодящее горячую кожу Гэбриэла блистающими драгоценными камнями, рука охотника рефлексивно взметнулась к его шее.
— Осторожно, Гэбриэл! — успел предупредить фатальное действие граф. — Ты повредишь его!
— Дьявол! Влад! — зарычал Ван Хельсинг. — Сними сейчас же! — Видя, что находящийся в игривом настроении, расшалившийся граф отнюдь не торопится выполнять его требование, Гэбриэл, заведя руки за шею, попытался сам справиться с фермуаром, но, будучи не знаком с его устройством, к тому же находясь в сильном раздражении, ожидаемо потерпел неудачу.
Наблюдая судорожные и безуспешные попытки любовника избавиться от коварной драгоценности, в неволю к которой он неожиданно попал по воле любимого демона, Дракула взорвался хохотом.
Брови охотника сошлись в олимпийском гневе, на щеках заиграли желваки. Бросив бесплодные старания, Гэбриэл, с продолжающим искриться, сверкать и переливаться на его шее изысканным ожерельем тончайшей работы, метнул на хохочущего любовника испепеляющий взгляд Зевса. Это зрелище было столь уморительно, что Владислав зашёлся в новом припадке неудержимого смеха.
Лицо Ван Хельсинга исказила гневная гримаса:
— Прекрати немедленно! Я тебе не клоун!!!
Видя, что продолжать в том же духе опасно и что если он будет длить свою забаву, то, вместо горячей благодарности, рискует отхватить от взбешённого любовника нехилую и не менее горячую пощёчину, граф наконец соизволил смиловаться над негодующим другом. Вытирая выступившие на глазах слёзы, он, коснувшись прохладными кончиками белых тонких пальцев горячей смуглой кожи скульптурной шеи Ван Хельсинга, ловко расстегнул фермуар и опустил соскользнувшую и подхваченную им драгоценность обратно в уютное атласное гнёздышко:
— Ох!.. Гэбриэл!.. Не помню, когда я последний раз плакал от смеха, если такое вообще когда-либо было! Великий Ван Хельсинг, суровый истребитель монстров, угрожающих человечеству, попавший в плен к деликатному ожерелью!.. Бриллиантовый ошейник оказался сильнее стального! — И Владислав снова рассмеялся, на что Ван Хельсинг ответил возмущённым рыком. И Дракула, предупреждая упрёки любимого, возобновил свою, прерванную его же проказой, речь: — Я дарю его тебе, любовь моя. С полным правом передарить его Анне. Мало того что она твоя супруга, она ещё и мой потомок, — хитро улыбнулся вампир. — Ну, хватит дуться на старого товарища, Гэбриэл, — добавил Влад, видя, что выведенный им из себя милый друг не торопится остывать. — Мне действительно не так уж легко было быстро достать его: пришлось задействовать много ресурсов.
— Если бы ты не прекратил делать из меня шута себе на потеху, клянусь Богом, я бы тебе от всей души врезал, Влад, несмотря на переполняющую меня благодарность! — Дивные глаза архангела продолжали негодующе сверкать.
— Я в курсе, — пленительно улыбнулся вампир. — Твоё намерение было недвусмысленно написано на твоём прекрасном лице. Прости, не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться этим шедевром ювелирного искусства на моём сокровище, — граф нежно погладил мужчину по щеке, глядя на него лучистым взглядом полным любви. — Я обожаю тебя, Гэбриэл…
Услышав столь упоительное признание из уст своего ненаглядного, считающегося бесстрастным, смотря в глаза Владислава и видя в них пламя пылающего чувства, подтверждающее эти слова, охотник, естественно, тут же забыл о так взбесившей его проделке вампира. Актуальным для него остался лишь факт успешного обретения желаемого подарка для любимой супруги. И всё это только благодаря Дракуле. Ван Хельсинг наконец сменил гнев на милость.
— Ладно. Демон ведь не может без бесовских проделок. Иди ко мне, я ещё не поблагодарил тебя как следует, — мужчина резко привлёк в свои объятия проказливого любовника и, грубо взяв губами нежные карминные лепестки, принялся властно, взасос целовать, смачно посасывая губы и язык Влада, постанывая от удовольствия. Дракула страстно отвечал, лаская губами и языком сочный рот красавца-шатена с тем же пылом.
В тот момент, когда уста любовников слились, они, вновь погрузившись в захватывающее наслаждение, тут же забыли обо всём кроме испытываемой ими всепоглощающей, неземной сладости. Когда же мужчины наконец были вынуждены оторваться друг от друга, Гэбриэл, смеясь, заметил:
— Но по логике ты бы лучше примерил фермуар на себя — ведь это ты у нас любитель украшений! Было бы дополнение к заколке да серьгам!
— Ха-ха-ха! Гэбриэл! Тебе срочно надо брать уроки по стилю: предложенное тобой сочетание — верх безвкусицы! К тому же в этой паре заколка — утилитарный аксессуар, украшение — только серьги, — рассмеялся вампир.
— Но даже благодаря таким урокам, боюсь, мне не удастся сравниться с тобой, о наша воплощённая стильность! — осклабился охотник. — Однако в сторону вопросы касательно недостаточности моего образования. Сейчас на повестке дня иное — как мне отблагодарить столь бесконечно услужливого и заботливого вампира? — промурлыкал довольный Гэбриэл, купая черноволосого красавца в блестящем, влажном взгляде своих прекрасных глаз.
— «Дружеского» поцелуя вполне достаточно, — на чувственных губах вампира играла чарующая, лукаво-любезная улыбка, а завораживающие тёмные глаза горели страстью.
— Отнюдь, — с улыбкой возразил охотник. Игриво мурлыкая, он прижал к себе любовника. Лизнув его за нежную кожу мочки, колыхнув серьгу, Гэбриэл скользнул кончиком языка в ухо Влада, лаская.
— Уммм… Гэбриэл… — упоённо заурчал вампир.
— Ну, я жду ответа, — настаивал Ван Хельсинг. Оторвавшись от своего любезного аристократа, он, улыбаясь, посмотрел ему в глаза.
Влад хитро улыбнулся:
— Ну что ж, если ты настаиваешь, тогда станцуй для меня стриптиз.
Услышав этот совершенно неожиданный им «заказ» любовника, охотник рассмеялся:
— Ха-ха-ха! Влад!.. Я никогда не делал такого даже для Анны!
— Ну, а для меня сделай. Ты будешь великолепен в этой роли. Это будет восхитительное зрелище. Увидеть стриптиз в твоём исполнении — моя давняя потаённая фантазия. Моя мечта, и её воплощение доставит мне огромное удовольствие.
