— По-ж-жалуйста, давай так постоим, а ты укутаешь меня в себе. Ой, то есть накроешь своей курткой.

Он, наверное, ничего не понял, если честно, и я мало чего понимаю. Но Филя делает то, что я хочу, и другого мне сейчас не нужно…

Пока нахожусь в диких объятиях, на меня нахлынывают недавние воспоминания с американских горок. Первое из которых — это подъём, перед которым было немало крутых пируэтов.

В этот момент сидел вальяжно, разглядывая, как помню, местные окрестности, но в один момент почувствовал, как Нана резко сжала мою руку. Изначально, правда, не понял, в чём дело. Увидел лишь, как она милыми глазками взглянула на меня. Решил, что в этом ничего такого нет — мы же уже держались сегодня за руки. Но дальнейшие её действия сразили меня… я не понял, зачем она это сделала. Может, я и впрямь дурак, что ничего не понимаю? Или не хочу понимать? Однако отчётливо помню одно, что она чуть ли не выпрыгнула с кабинки, чтобы сесть ближе ко мне. А мне в этот момент что-то ударило в голову, и я слегка пододвинулся к ней, насколько позволял ремень, и она воспользовалась этим. В этот момент ощутил эйфорию, так нежно она ещё никогда не прижималась. Честно сказать, был сражён! Не удержавшись, попросту склонил голову к ней. В это же мгновение откуда ни возьмись возникли мысли о поцелуе, но не о том, который был, а о новом, которого ещё не было и навряд ли он реален. Поначалу эти мысли меня испугали, потому что как мы можем быть вместе? Ведь она не может испытывать ко мне страсть, потому что я для неё вижусь отцом либо старшим братом. Но после сегодняшнего вечера сомневаюсь во всём, и что же она сказала тогда? А я, дурак, всё забыл… и всё из-за этих чёртовых приступов!

Сердце начинает вырываться наружу от затаившегося гнева внутри, однако сразу же усыпляет послышавшийся голосок:

— Филь-Филь, всё хорошо? У тебя сердце сильно забилось, у тебя начинается приступ?

— Нет, всё хорошо, просто мысли взбудоражили моё сознание.

— Что за мысли? — поинтересовавшись, спросила из-под моей груди.

— Да так… — выдерживаю паузы между словами, — ничего особенного… — понимаю, что, сказав о мыслях, совершил ошибку.

— Как же ничего особенного! Если они заставляют твоё сердечко так биться, значит, они очень важны!

Скорее всего, она права… и как мне теперь отнекиваться?

— Нан, может, уже пойдём?

Самое глупое, что ты мог придумать — уйти от ответа.

— А как же?

Глазами даю ей понять, что лучше не надо, и она смиренно соглашается. Чтобы хоть как-то загладить свою вину, беру её за руку.

Ну вот, я её расстроил, что могло быть хуже? Хуже, только если сейчас мне позвонит Наташа…

Нужно хоть как-то разбавить натянутые ноты между нами. Но как?

— Там красиво очень, — и указываю рукой в сторону реки, — обещаю, как придём, ты так же сможешь укутаться в моей куртке.

— Прям так же, как пять минут назад? — с прирождённой ей милостью спросила.

— Прям так же, только ещё лучше!

— Ну тогда поспешим, — проговорила она и потянула меня следом за собой.

Теперь уже я поспеваю за ней, а не Женя за нами.

Прибежали с ней до реки очень быстро, но ей этого показалось мало, и она захотела найти место, где открываются безграничные просторы нашего города. А самое главное, чтобы не было никого, кто бы мог нам помешать. К счастью, такое место и вправду было, но оно на холме, там вдали вдоль реки.

И она с новыми силами кричит:

— Филь! Филь! Нам нужно наверх, — и потянула меня сильнее прежнего.

Откуда в ней столько энергии проснулось?

Как только нелёгкий для меня подъём заканчивается, она произносит:

— Красиво тут, согласись?

— Безусловно. — Пока ей отвечал, мои глаза уже успели заплыть необъятными просторами матушки-природы. И только откуда у родной природы хватает столько сил, чтобы поддерживать баланс между дарованной ей Богом красотой и тем, что творит с ней человек?

— Эй! Ты тут?

— Да, да, я просто задумался, — и продолжил устремлять свой взор всё так же вдаль.

— О чём?

— Может, присядем? — решил пока не отвечать на вопрос.

— Да, давай, а то ветер обдувает сильно, бр-р.

Не успел я ещё толком присесть, как услышал уже в свою сторону возмущение:

— Не говори мне, что ты забыл, как мы должны сесть.

— Нет, не забыл, — собираюсь снять свою куртку…

— Не-а, мы не так договаривались, всему тебя учить нужно!

Ничего не понял, но она уже находилась под моим плечом, закутавшись в моей же куртке. Ошарашенно осмотрел её. А ей хоть бы хны.

— Чему ты так удивляешься?

И реально, что это я?

— Удивляюсь? Наверное, твоей резкости.

— Какие глупости я слышу! И ничего я не резкая, посмотрела бы на тебя, если тебе холодно было бы, ты бы и ко мне под юбку залез!

Вот это она, конечно, и смущает меня. Мне не остаётся вариантов, кроме как сказать:

— Ничего подобного не было бы! Я бы, как самый настоящий мужчина, сурово и скрупулезно терпел. Главное, чтобы моей даме было тепло, а что было бы со мной, неважно.

— Твоей даме, говоришь? Ну, мне тепло… — тут она враз залилась красными красками, видимо, поняла, что ляпнула чего-то не того.

Решаю спасти её из неловкого положения словами:

— Не красней ты так, я всё понимаю.

— Что ты понимаешь? — невольно произнесла.

Что понимаю? На секунды растерялся из-за того, что своим неточным ответом загнал себя в угол.

— Понимаю то, что тебе тепло, а это главное.

Это самый наитупейший ответ, который ты мог вымолвить, Фил.

— А, ты про это… ну это, конечно — твоё же тепло.

О чём она могла подумать? И постойте, моё тепло?

Не успеваю я составить должным образом свой вопрос, как она задаёт мне свой и уходит благополучно от этой неловкой темы.

— И это, насчёт американских горок.

— С ними что-то не так? — поинтересовался я.

— Нет, с ними всё нормально. Просто я переживаю из-за того, что сделала перед самым крутым подъёмом и во время спуска с него.

— А что-то было не так? Я ничего странного не заметил, — попытался сделать вид, что всё как обычно, но я-то знаю, что это не так, и она это знает. Какая всё-таки глупая ситуация.

— Ты сейчас серьёзно? Или шутишь? — встревоженно провозгласила.

— Серьёзно, — поникшим голосом произношу, осознавая, что милая прогулочка потихоньку превращается в не милое выяснение отношений…

Нана замолчала, видимо, боясь, что гроза разразится с новым порывом, но ни на миллиметр от меня не отдалилась. Так стоим уже несколько минут. За это время понимание того, какой я дурак и как глупо и отвратительно отнесся к её вопросу, усилилось. И не собиралось отпускать мою душу. Решаюсь на единственный нормальный в данной ситуации поступок — это крепче сжимаю в своих объятиях. Заметно вздрагивает. Подумав, что пережимаю, отпускаю, но вместо этого получаю в ответ неловкое ёрзанье под моим боком. Это может означать лишь одно — хватку свою должен возвратить и комментарии сейчас излишни.

Что же нас так сблизило? Какие силы постарались? Дело ли во снах или в чём-то ещё? Кто мне даст ответ?

И снова меня прерывают. Кто на этот раз? Внутри всё замерло, и меня начала переполнять злоба. А всё этот телефон! И кто мне может звонить в такой час?! Так, Фил, успокойся, просто посмотри, кто звонит. Может, это знак или что-то наподобие? Восприми эту ситуацию по-иному, потому что это маленькое создание не должно видеть твоё раздражение, а тем более злость.

Да… да… ну, кто виновник моего нервного срыва?

Достаю телефон и вижу на экране «Наташа». С досадой выдыхаю… это точно не сигнал… и не то, что нужно мне сейчас.

Что она хочет? Глубоко зарытое огорчение начинает всплывать. Забудь о себе хоть на секундочку, подумай о той, кто рядом!

На ней как раз лица нет… и она как можно скорее попыталась вылезти из-под моей руки. И взглянула крайне нейтральным взглядом, но я-то увидел далеко не нейтральность и никакое это не равнодушие.