Отчасти это произошло из-за изменившегося инфраструктурного контекста: к этому моменту истории автомобили и электронные машины были настолько встроены в жизнь людей в промышленно развитых странах, что немногие могли представить себе реалистичную альтернативу.
Более того, бунт бэби-бумеров, по крайней мере, частично был вызван самим богатством, которое производила энергия в изобилии: арендная плата была дешевой, транспорт был дешевым, а еда была дешевой; как результат, отказ от участия в гонках по найму на несколько месяцев для того, чтобы настроиться и отключиться, был небольшим реальным личным риском. Таким образом, их неприятие и критика по своей сути были самоограничивающими.
Контркультура выразилась в мечтах о расслабленной, моторизованной мобильности (Easy Rider) и музыке, усиленной до максимума недорогим электричеством. Последнее было отнюдь не случайным: напряжение, заставлявшее гитары Харрисона и Клэптона тихонько рыдать, а голоса Грейс Слик и Дженис Джоплин доносится до задних рядов амфитеатров, вмещающих тысячи людей - короче говоря, сила музыки, объединяющей целое поколение, - была обязана в конечном итоге угольным электростанциям.
Те же самые 110-вольтовые, 60-амперные переменные токи питали стереосистемы в комнатах общежитий и квартирах по всей Америке, позволяя десяти миллионам подростков запоминать тексты песен, отпечатанных на виниловых (например, нефтяных) дисках, зная, что это были откровенные слова, которые не могли бы изменить ход истории.
Если эстетика хиппи хотя бы изредка была милой, ее легко стереотипировать, а в случае продвижения ее легко использовали циничные руководители рекламы. Кроме того, она часто наивно некритично относилась к собственным предположениям. Если вы хотите оценить для себя заложенные противоречия движения, просто возьмите напрокат и посмотрите фильм «Вудсток».
С широко раскрытыми глазами, самовосхвалительный идеализм «детей», прибывших на автомобиле, чтобы освободить себя с помощью любительской психофармакологии и поклониться алтарю электрического усиления, одновременно трогателен и невыносим.
Неудивительно, что революция потерпела неудачу: без понимания энергетической основы индустриализма и, следовательно, современного корпоративного государства, их восстание никогда не могло быть более чем символическим.
Там, где эстетика хиппи опиралась на более глубокие философские и политические корни (такие как приближение философии возвращения на землю Скотта и Хелен Нирингов), она сохранилась, и по сей день.
Возможно, самым непрочным и псевдоинтеллектуальным продуктом той эпохи была философия дизайна, известная как пермакультура, разработанная в Австралии экологами Биллом Моллисоном и Дэвидом Холмгреном. Непрактическая, эстетическая система проектирования для производства продуктов питания, энергии и жилья, пермакультура была задумана в предвидении приближающейся эры ограничений, и ее можно бесконечно адаптировать к различным климатам и культурам. В будущем ее принципы могут служить фундаментальной точкой отсчета для строителей и мастеров, разрабатывающих новые эстетические стили.
Манифест постуглеродной эстетики
Выживет ли промышленное производство в пост-углеводородную эпоху? Ответ, конечно же, будет зависеть от того, сколько энергии будет в распоряжении людей. Общая сумма, а также сумма на душу населения, безусловно, будет существенно снижена, особенно в странах, которые в настоящее время являются наиболее высокоразвитыми индустриальными обществами, - но насколько?
Самые ранние фабрики приводились в действие водой и ветром, ресурсами, которые предположительно будут доступны для будущих поколений. Обеспечат ли эти источники достаточную мощность для работы станков, чтобы токарные станки могли производить сложные ветряные турбины (и другие устройства для производства энергии), которые потребуются для поддержания некоторого подобия электрической сети или экономики производства? На данный момент невозможно узнать ответ.
Что можно сказать с уверенностью, так это то, что все в постуглеводородном мире будет работать в меньшем масштабе (будем надеяться, что
Э. Ф. Шумахер был прав, настаивая на том, что «маленькое - красиво»).
Будет меньше всего, что нужно делать, и практически каждый процесс производства и транспортировки будет происходить медленнее.
Перспектива вернуться к человеческим мускулам как производительной силе одновременно захватывающая и пугающая. Будет ли это означать взрыв мастерства или возвращение к тяжелой работе (особенно для женщин)?
Скорее всего, это приведет к обоим. Однако в случае широкого распространения
системы дизайна такие как пермакультура могли бы, по крайней мере, минимизировать утомительную работу и, следовательно, предоставить возможность уделять больше внимания качеству и красоте продуктов.
На первый взгляд эстетика может показаться совершенно случайной, учитывая проблемы выживания, вызванные Peak Oil, климатическим хаосом, массовыми вымираниями и так далее. Однако искусство - это часть необходимого процесса культурной адаптации.
Люди неизбежно находят способы не просто терпеть, но наслаждаться - находить счастье посреди перемен. В конце концов, мы сами формируем окружающую среду. Когда птицы строят гнезда, мы строим кемпинги, модную одежду и (если мы цивилизованные люди) строим города.
Но по мере того, как мы формируем окружающую среду, она, в свою очередь, формирует наше восприятие, наши суждения, наши ожидания и само наше сознание. Искусство, религия, политика и экономика - все должны будут корректироваться по мере изменения мировой энергетической инфраструктуры.
И формы, которые мы создаем для выражения и воплощения этих сдвигов и корректировок, в свою очередь изменят нас. Культурные изменения - это процесс отражения.
Может быть самонадеянно пытаться предсказать, как будет выглядеть постуглеводородный стиль, поскольку людям придется придумывать его по ходу дела - а творчество, по определению, трудно предсказать.
По необходимости это будет настоящий постмодернизм - хотя использование этого термина может скорее сбивать с толку, чем помогать. В любом случае, вот несколько характеристик, которые неизбежно должны стать частью новой эстетики.
1. Рабочие не будут использовать ископаемое топливо или использовать его в минимальном количестве в качестве сырья или источника энергии в производственных процессах. Это определяющее условие для всего последующего, и его последствия будут глубокими.
2. Строительство зданий и объектов будет в значительной степени зависеть от применения силы мускулов и ручного труда. Это обязательно следует из (1).
3. Таким образом, вернется гордость за свое мастерство.
4. Ранее дешевые материалы на основе нефтехимии (например, пластмассы) постепенно исчезнут, что потребует использования натуральных материалов; тем не менее, многие из последних (например, дерево) также станут более редкими и дорогими (как это уже происходит). Таким образом, рабочие неизбежно разовьют большее уважение к натуральным материалам.
5. Поскольку производимые здания и объекты потребуют больше ручного труда и дефицитного сырья, исчезнет менталитет одноразового использования и феномен запланированного устаревания. Прочность будет обязательным атрибутом всех товаров.
