Как выразился Стюарт Юэн в своей блестящей книге «Все потребляющие образы: политика стиля в современной культуре»:

Благодаря тщательно продуманному дизайну многих потребительских товаров технологическое превосходство корпорации, казалось бы, становится доступным для потребителя. В то время как на работе многие люди проводят свою жизнь, выполняя рутинные и незначительные элементы в непроницаемом бюрократическом или продуктивном лабиринте, разработчик многих продуктов - особенно бытовых приборов и других электронных устройств - предполагает, что с покупкой продукта вы получите в свои руки все необходимое для власти.

В мире, где подлинное чувство мастерства неуловимо, а чувство бессилия изобилует, хорошо продуманный продукт может стать символом автономной способности и силы.

По мере развития промышленного дизайна после Второй мировой войны и в 50-х, 60-х, 70-х, 80-х и 90-х годах стиль продолжал развиваться, как это было необходимо, чтобы служить целям моды и запланированному устареванию.

Образы и предметы стали откровенно соблазнительными и прямо свидетельствовали о тех самых качествах, которые на самом деле систематически лишались человеческие существа, - автономии и творчестве.

Оглядываясь назад, кажется, что Deco был последней икотой оригинальности дизайна для эпохи углеводородов. Все, что после этого было фактически имитационной переработкой. Сегодня единое видение Deco - привлекательное «ретро», и на его месте современные дизайнеры сумели достичь своего рода нового викторианства, состоящего из искореженного, хаотично беспорядочного стиля, брошенного вместе из обломков прошлого, стиля, который они гордо называют «постмодернистским».

Углеводородный стиль: большой, быстрый и уродливый

Я часто испытываю резкую внутреннюю реакцию, когда оставляю лучшие музейные экспонаты и возвращаюсь к современному городскому существованию: по сравнению с этим все снаружи выглядит уродливым и жалким. Я испытываю то же чувство, когда покидаю такой город, как Венеция или Киото, и возвращаюсь обратно в Калифорнию. Это реакцию я могу назвать только эстетическим шоком.

Если бы Уильям Моррис и его последователи были живы сегодня, они могли бы рассматривать прогулку по Wal-Mart как настоящий спуск в ад.

Однако многие американцы, очевидно, думают об этом как о посещении потребительского рая. Возможно, это некий показатель степени нашего коллективного эстетического вырождения.

Сейчас Сан-Франциско - не самый красивый из городов мира, но и не самый уродливый по большому счету (я избавлю вас от моих номинаций на эту премию) тем не менее, бесконечные бетонные тротуары, здания и, прежде всего, автомобили, которые окружают нас в большинстве современных городов (конечно, включая Сан-Франциско) не вне уныния.

Автомобили являются такой важной частью нашей жизни, что мы привыкли к их доминирующему и повсеместному физическому присутствию. Только прожив хотя бы несколько дней в среде, свободной от них, можно заметить, насколько глубоко индустриальная эстетическая среда переплетается с автомобилями.

Наша постоянная, привычная, бессознательная психическая адаптация к бездушности искусственно созданной среды является частью нашей личной платы за допуск на промышленную площадку. Кто может эстетически гордиться автомобилем, компьютером или холодильником?

Можно гордиться тем, что у него есть такой автомобиль, если это под вопросом (я уверен, что миллионы новых владельцев автомобилей в Китае и России действительно гордятся этим). Но как насчет самого объекта как продукта (пост) человеческого искусства? Нашей признательностью за дизайн является то, что мы знаем, что данное устройство будет запланированно поломано через десять лет и устареет через половину этого времени. Следовательно, оно должно демонстрировать только столько красоты или мастерства, сколько необходимо для временного выставочного зала и дома и гаража. Пока мы довольны, но ненадолго.

Такое состояние беспокойства было бы едва ли приемлемым, если бы такие объекты были исключением, если бы мы были окружены другими, более прочными, проявляющими больше признаков заботы и питавшими нас более глубоко. Но в большинстве современных индустриальных стран дело обстоит иначе. Наши дома, наша упаковка, наша мебель, наши электронные устройства - все одноразовые и недолговечные.

Это действительно одноразовая культура. Да, можно получить антиквариат (например, я предпочитаю использовать старые авторучки вместо одноразовых пластиковых шариковых ручек), или уникальные произведения искусства, или обувь ручной работы, но это аномалии и отклонения. Только богатые могут позволить себе окружать себя такими вещами. Вместо этого массы обходятся штампованными пластиковыми или металлическими предметами, на которых нет никаких признаков жизни, мысли и рук людей.

Чтобы скрыть или компенсировать это, мы ищем «дизайнерские» линии товаров с такими именами, как Calvin Klein или Марта Стюарт на своих этикетках. Но это товары, настоящие дизайнеры которых - люди, о которых мы никогда не слышали, не говоря уже о том, чтобы когда-либо видеть. В мебельном отделе Wal-Mart можно даже найти искусственные ремейки произведений искусства и ремесел («Mission-style»). В чем проблема?

Они выглядят как настоящие.

Что касается условий труда людей, которые на самом деле производят эти предметы - ну, вы не знаете и знать это не хотите. Не нужно много воображать, чтобы угадать, что Моррис подумает о ситуации.

О, чтобы снова быть модным

Движение искусств и ремесел занимало нижнюю часть кривой энергетической колокола истории; теперь, после столетия дешевой нефти, мы находимся чуть выше гребня, обдумывая наш путь обратно вниз. То, что произошло между ними, было кратковременным, вероятно неизбежным, но, тем не менее, трагическим взрывом производства и потребления в масштабах, невиданных прежде и никогда больше не увиденных. Сейчас заманчиво оглянуться назад, когда мы созерцаем обратную сторону кривой и с ностальгией смотрим на идеи и произведения Морриса, Райта и т. Д., Точно так же, как они оглядывались на гильдии ремесленников средневековья.

Но как будет выглядеть созданный руками человека мир через несколько десятилетий после Peak Oil? Увидим ли мы реализацию идеала декоративно-прикладного искусства?

Было бы неплохо так думать. Однако мир, в котором жили и работали Моррис и его коллеги, - включая культурные символы, навыки и даже в некоторых случаях легкодоступное сырье - испарился, уступив место миру, в котором большинство людей лояльно не к родине и религии(закону), но к продукту и имиджу.

Одно относительно недавнее изменение стиля - эстетика хиппи, макраме, тай-дай, бус, сандалий, длинных волос, цимбал и садов с травами - может содержать несколько подсказок для пост-углеродного будущего. Дома и украшения хиппи делались вручную, но зачастую довольно неумело. Это само по себе, возможно, является признаком того, что должно произойти, поскольку мы возвращаемся по необходимости к ручной работе, но без навыков или культурной памяти, чтобы направлять нас.

В свои ясные моменты эстетика хиппи (которая в целом была скорее музыкальной, чем визуальной) сформулировала последовательное неприятие потребительства и принятие «естественного». Но хотя в ней была предпринята попытка глубокой критики индустриально-корпоративной системы, она показало лишь ограниченное сходство с идеалами искусств и ремесел.