–Беата, ты себя неправильно ведешь, – безапелляционно заявил он, – ни один уважающий себя мужчина не потерпит, чтобы женщина зарабатывала больше него. Хочешь убиваться на работе, убивайся, но тогда лучше найди себя альфонса и содержи его на здоровье. Какая у вас может быть семья, если уже третьи выходные ты проводишь в офисе.
–Пап, у меня в понедельник голландцы прилетают, а половина слайдов еще сырые, – воззвала к элементарной логике я, обувая туфли, – у меня столько нерешенных вопросов в воздухе висит, а ты мне про семейные ценности.
–Тебя швыряет из крайности в крайность, вот что я тебе скажу, – покачал головой отец, – послушай, дочка, ты уже всем доказала, что можешь прекрасно прожить без Эберта и его денег, хватит уже! Не надо превращать работу в самоцель, твой фанатизм ни к чему хорошему не приведет.
– Какой фанатизм, пап…, – передернула плечами я, – обычный дедлайн. Времени в обрез, а работы по горло, что в этом такого? Это бизнес, если я буду спать до обеда, конкуренты меня сожрут.
–Беата, ты забываешь о главном, – вздохнул отец,– работа не должна значить для тебя больше, чем семья. Ты потеряешь Родиона из-за такого подхода, рано или поздно он устанет все время играть второстепенную роль, захочет домашнего уюта, горячего ужина, сына или дочку…
–Значит, пусть ищет себе жену, которая его всем устраивает, – на ходу огрызнулась я, – могу даже познакомить его с Эбертом, пусть обменяются неудачным опытом. Пока, пап, я и так уже опаздываю.
– Беата, я бы твоем месте прислушалась к отцу, – крикнула мне вдогонку мама, и чтобы избежать продолжения разговора, я не стала дожидаться лифта, а галопом побежала вниз по ступенькам. Черт знает что… Родителей, конечно, можно понять, но если так дальше пойдет, мне хоть вообще дома не появляйся. Нет, как только «Аэлита» перечислит нам гонорар за презентацию, сразу же куплю первую попавшуюся горящую путевку и принудительно отправлю маму с отцом в отпуск.
По многим причинам мне нравилось работать по выходным: ни тебе толкотни в душных вагонах, ни пробок на улицах, ни назойливого, проникающего во все щели шума большого города… За пять лет в Ор-Эркеншвике я слишком привыкла к тишине, чтобы быстро и безболезненно адаптироваться к беспрестанному гудению столичного улья, и высоко ценила те дни, когда мне удавалось отрешиться от суеты и с головой погрузиться в решение поставленной задачи. Одно время, еще до открытия агентства, я рассматривала вариант фриланса на дому, и, возможно, в итоге к нему бы и склонилась, если бы мои амбиции не простирались дальше копирайта, но специфика пиар-деятельности требовала соответствующего антуража, да и без сотрудников подобный бизнес был нежизнеспособен. Впоследствии я ни разу не пожалела о том, что отказались от идеи надомной работы: пусть аренда офиса и съедала ежемесячно немалую сумму, но зато у меня было место, куда я могла уйти из дома. В Ор-Эркеншвике я сбегала от Эберта в Хорнебург, а здесь убежищем выступал мой рабочий кабинет. Вся эта нездоровая тенденция напоминала заведомо бессмысленное бегство от самой себя, но я пока не видела иного выхода. После таких вот нотаций от отца у меня неизменно появлялось чувство, что ко мне подбирается очередной кризис, причем, кризис далеко не финансового свойства, и близок момент, когда я встану в позу и съеду на съемную квартиру, предварительно сообщив Родиону о расставании.
К счастью, сейчас все мои мысли целиком занимала грядущая презентация, и у меня не было времени размениваться на душевные метания. В девять часов я переступила порог офиса, где меня уже ждала безукоризненно пунктуальная Яна – вчерашняя студентка-очница, с которой мы познакомились еще в университете. Открывая бизнес, я первым делом вспомнила про Яну –бойкую, яркую, пробивную, активную. У Яны в переизбытке имелись столь недостающие мне качества, но при этом она была начисто лишена журналистского дарования, благодаря чему ее попытки трудоустроиться по специальности постоянно терпели крах. Яна пробовала себя и на телевидении, и в печатной прессе, но везде у нее упорно не срасталось. Проблема заключалась в том, что Яна искала себя не в той сфере, у нее не было ни усидчивости, ни вдумчивости, ни развитой аналитики, зато она соображала на лету, с легкостью ориентировалась в меняющейся конъюнктуре рынка и мгновенно сражала наповал лиц мужского пола. Именно такого менеджера я и подыскивала, а Яна как раз сидела без работы, и мы стали друг-для друга настоящей находкой. Второго моего сотрудника звали редким именем Назар, от фонтанирующей энергией Яны вечно угрюмый и необщительный дизайнер отличался как небо от земли, но зато творил потрясающие рекламные шедевры и выдерживал даже самые безумные сроки. Несмотря на полную несовместимость характеров, сработались эти двое достаточно эффективно, у меня были все основания рассчитывать, что и на этот раз моя маленькая команда выложится по максимуму.
ГЛАВА XVII
–Так, со слайдами вроде бы всё, – я устало откинулась на спинку кресла и на несколько секунд закрыла глаза, последовательно прогоняя в памяти каждый этап коллективно проделанной нами работы, -Яна, отправляй слайды в «Аэлиту» и, если часов до трех оттуда никто не отзвонится, звони им сама. Не хватало еще, чтобы «поутру они проснулись» и за полчаса до мероприятия вдруг осознали, что видят концепцию презентации совершенно в ином ключе. Сюрпризы нам не нужны, поэтому хоть домой к Ракитину езжай, но добейся от него окончательного утверждения сценария, и пусть обязательно распишется, чтобы потом к нам не было претензий.
–Хорошо, -с энтузиазмом кивнула Яна, эффектная платиновая блондинка с внешностью падшего ангела и потенциалом реактивного двигателя – ты же меня знаешь, я, если надо, через окно к нему залезу, но своего добьюсь.
–Разрешаю действовать по собственному усмотрению, – многозначительно ухмыльнулась я, будучи прекрасно осведомлена, что Яна способна и не на такое. Порой она переставала чувствовать разницу между похвальной инициативой и обычной наглостью, и в подобных случаях в ситуацию приходилось оперативно вмешиваться мне самой, однако, сейчас даже моя безбашенная сотрудница отлично понимала, что малейший промах будет означать фактический конец всему.
–Назар, ты тоже будь на связи, – переключилась я на непрерывно зевающего дизайнера, явно не смыкавшего этой ночью красных, воспаленных глаз, – если Ракитин найдет недочеты, тебе придется на ходу внести изменения в макет и быстренько отослать исправленный вариант в «Аэлиту».
–Не вопрос, – парень волевым усилием подавил очередной зевок и снова прильнул к монитору, – скорее бы уже отстреляться… Пятый раз, блин, макет возвращают, хотя кто вообще на эти слайды смотрит? Поставили бы докладчиком телку с большими сиськами, и считай, контракт у них уже в кармане.
–Кто о чем, а вшивый про баню! – насмешливо резюмировала Яна, регулярно подтрунивающая над Назаром по поводу хронического отсутствия у того девушки. Справедливости ради нужно было отметить, что у самой Яны личная жизнь тоже не складывалась, но, судя по числу ее скоротечных романов, моя сотрудница придерживалась мнения о неизбежном переходе количества в качество и не теряла надежды однажды встретить того самого единственного и неповторимого.
–Ой, кто бы говорил, – не остался в долгу Назар,– ты-то, небось, спишь и видишь, как бы в Голландию свалить.
–Тебя спросить забыла, – беззлобно огрызнулась Яна, – чего я там не видела, травы если только покурить… Ну а тебе, конечно, самая дорога в Амстердам, только работу сначала найди, а то девочки с Красный фонарей тебя за красивые глаза любить не будут. Беата, ты, наверное, точно знаешь… Насколько дорогое удовольствие?
– Раньше вроде было пятьдесят евро за пятнадцать минут, – неопределенно пожала плечами я, собралась было выразить свое отношение к продажной любви и ее легализации в Нидерландах, потом поняла, что имидж старомодной ханжи мне, в принципе, ни к чему, и решительно перевела тему в другое русло, – хватит лирических отступлений, давайте лучше пробежимся по оргмоментам. Яна, с отелем проблем не будет? Всех заселят, как положено?
