Это как прожить всю жизнь, видя мир чёрно-белым, но вот Уилл вдруг переключил его сознание в яркие цвета, окатив настоящей красотой и чувственностью, неожиданно показав, как убог был его мир до встречи с ним. Что все его церемонии, размышления, фальшивое ощущение собственной важности — всё убого, мрачно и бессмысленно, если ты не чувствуешь тягу к кому-нибудь, если тебе не с кем этим поделиться, и одиночество — это не выдумка пьющих утопических писателей, а вполне реальное чувство. Он не знал, что одинок, пока не встретил Уилла и не захотел сесть у него в ногах и прижаться к его коленям. Просто захотел и ничего уж с этим не поделаешь.
Уилл — личный сорт героина, на который, попробовав лишь раз, он сразу же подсел и захотел ещё. Ошеломляющая и яркая эротическая подноготная их прикосновений обесцветила весь окружающий мир. Ганнибал влюбился и был до поросячьего визга этому рад, мечтая быть растерзанным, покалеченным или убитым этим аутичным парнем. Кому-то это покажется странным, но такова настоящая любовь в представлении такого человека, как Ганнибал Лектер. Он сам был моральным калекой, больным на всю голову и с весьма размытым понятием близости, но Уилл, проявляя к нему внимание, наслаждался своей властью со смесью нежности и жестокости, значит, Ганнибал был готов ему это дать. Он готов к тому, чтобы Уилл его заласкал или замучил, если это именно то, что надо, чтобы они хоть немного побыли вместе.
К утру, когда вымотанный размышлениями Ганнибал проснулся, он был согласен на любую развязку. Ему впервые не принесли завтрак, а Чилтон, который внезапно появился около его клетки, выглядел расстроенным и потерянным. Что-то похожее на вину и страх проскользнуло в его взгляде, и Лектер понял, что Уилл взялся за его спасение со свойственным ему рвением. Просидев до обеда в пугающей тишине, хотя до этого его постоянно пытались допрашивать, к нему опять явился Фредерик, лично принёсший богатый обед на чистом подносе. Это была не больничная еда, и Ганнибал догадался, что произошло что-то совсем необычное. К вечеру его вызвали в допросную, где его ждал Уилл Грэм, в сопровождении кучи полицейских и его довольных адвокатов.
Ганнибал позволил себя приковать и вопросительно посмотрел на уставшего профайлера, уткнувшегося носом в огромную кипу бумаг.
— Хм, мистер Лектер, — немного виновато начал Уилл, продолжая листать протоколы, — у нас произошли необъяснимые события, подводящие ФБР к мысли, что мы ошиблись на ваш счёт, и вы, действительно, стали жертвой провокаций и злых умыслов Лунного Маньяка.
— Что же вам помогло поверить в мои слова, мистер Грэм?
— Наш отдел, точнее то, что от него осталось, пришёл к выводу, что Лунный Маньяк, поняв свою недобросовестную работу, ведь нам почти удалось доказать ваше непричастие к смерти мисс Блум, решил то ли вам помочь, то ли посмеяться над всем ФБР в целом. Сегодня с утра мы обнаружили точно такие же три трупа, в таком же положении, с набором фотографий и подброшенными уликами, сразу у трёх наших сотрудников — Джека Кроуфорда, Беверли Катц и мистера Донована — он один из наших лаборантов, не знаю, знакомы ли вы с ним или нет, но у нас больше нет оснований для вашего задержания.
— Несмотря на то, что погибли три человека, — тихо сказал Лектер, демонстративно погремев цепями, — я очень рад, что ситуация разрешилась. Я сразу указал Джеку на все несоответствия моей подставы.
Уилл, не поднимая головы, продолжал тискать документы, как будто не находя себе места. Ганнибалу захотелось прижать к себе этого маленького трудягу, провернувшего такую работу, чтобы вытащить его из лап Чилтона как можно скорее.
— Бумаги на ваше освобождение уже передали в руководство клиники, и сейчас готовят все документы. Мы нарушили закон, продержав вас дольше положенного, но так и не предъявив обвинение, и у вас есть все полномочия подать нам встречный иск.
— Сейчас я не хочу об этом думать. Я мечтаю лишь скорее добраться до дома и принять ванну.
— Я вас прекрасно понимаю, мистер Лектер. Как только вы придёте в себя после произошедшего, мы ждём вас у нас в отделе и готовы принести публичные извинения. Я…
— Мистер Грэм, — мягко перебил его Ганнибал, поднимая руку, — вы лично совсем не должны извиняться за действия Джека Кроуфорда и всё ФБР. Хоть я человек и публичный, и действительно, ряд моих прав был нарушен, я бы всё-таки предпочёл обсудить их позднее. Сейчас я хочу просто попасть домой.
Перекричав неловкое бормотание Уилла, в диалог вступили адвокаты и с яростью накинулись на несчастного профайлера, требуя немедленного освобождения. Джек и Беверли были официально арестованы, хотя никто толком не знал, что делать. Их допрашивали, но в морду не плевали и в психушку не засовывали. Уилл не имел полномочий для того, чтобы снять кандалы с доктора, но учитывая то, что глава отдела сам оказался с трупом на руках, дело было ясное, но подписать официальные бумаги было некому. Первоначально доктор Лектер был заключён в психушку и не выпущен даже тогда, когда стало ясно, что это подстава. Из-за его богатства он мог просто свалить из страны, если следствие снова окажется введено в заблуждение. Сейчас отпустить его было некому, но, как выяснилось, Уилл днём дошёл до судьи и отменил распоряжение Кроуфорда, который сам очумело давал показания.
С Лектера сняли наручники и цепи прямо в допросной, но у выхода Уилл снова извинился перед ним за причинённые страдания, и Ганнибал понял, что на этот раз извинения были лично от профайлера, и принял их с лёгким сердцем. Через два часа его освободили из «ужасного» заточения, и он, как оскорбленная принцесса, вырвавшаяся из лап злого Чилтона, отправился к себе домой. У дверей клиники толпились журналисты, и в любое другое время он был бы им даже рад. Уж он бы нашёл такие слова, чтобы зловредного Фредди не взяли на работу даже в морг! Но Ганнибал спешил домой и не хотел развеять чувство свободы, которое подарил ему Уилл.
Дверь уже была заменена, ключи ему передали адвокаты, и только зайдя в дом, который встретил его тишиной и величием, Лектер смог вздохнуть полной грудью. Это была его крепость, построенная им лично от самого фундамента до крыши, и призванная охранять его покой и душевное состояние. Каждый предмет нёс в себе воспоминания, каждый оттенок декора успокаивал, но впервые в жизни он никак не мог настроить себя на душевное равновесие. Его контроль подводил его, когда он начал метаться по дому, надеясь увидеть где-нибудь Уилла, который бы с радостью подозвал его к себе. Ганнибал бродил по комнатам, как тревожный кабанчик, вглядываясь и принюхиваясь, но его спасителя нигде не было.
Лектер ополоснул и включил наливаться ванну, добавляя туда душистую пену, и залез отмачиваться после отсидки. Уилл Грэм… интересно, привлёк бы он Ганнибала просто так, без той откровенной сцены на кухне, когда он показал себя ещё более пробитым, чем сам Лектер? Доктор прекрасно понимал, что почти ничего о нём не знает, и его сумасшедшее влечение к этому вонючему собачнику — это что-то выше его инстинктов самосохранения. Уилл — серийный убийца? Это так завораживающе, или что-то ещё? Если пораскинуть мозгами, то можно прийти к выводу, что Уилл и не Убийца вовсе, а всего лишь знает, кто этот Лунатик, и крепко держит его за яйца, заставляя выполнять его приказы. Эта версия тоже отлично подходила, если не забывать, что Уилл болен и совсем непонятно, что творится у него в голове.
Ганнибал был так погружён в свои размышления, что понял, что он не один лишь тогда, когда дверь в ванную распахнулась и на пороге нарисовался Уилл Грэм. Профайлер выглядел взволнованным и напуганным, и сразу же подлетел к голому Лектеру, который начал собирать пену вокруг себя, хватая его за плечи, даже не сняв куртку.
— Ты снова меня напугал, — хмуро забормотал Уилл, тиская обескураженного Ганнибала. — Я весь дом обежал, пока тебя нашёл. Лежишь тут тихонько, а я заволновался. Машина в гараже, одежда в коридоре, костюм в спальне, а самого нигде нет.
— Уилл. Уилл, успокойся, я просто задремал, — попытался отбиться от жёсткой хватки Лектер, — со мной всё в порядке. Ты мог просто позвонить в дверь или на телефон. Как ты сюда попал?
