А наш маленький, запутавшийся в себе священник, тоже не смог заснуть до утра и просидел на кровати, дрожа от пережитых эмоций. Не было у него никакой невесты, да и быть не могло, и что доктор купился на этот бред, удивило даже Уилла. Бредовая мысль разорвать душившую, своей неправильностью, связь, не давала Грэму покоя и он с детским упорством хотел от неё избавиться. Она рвала ему душу с первого дня, как только Лектер попал к нему в исповедальную, но он не соврал ему сегодня, Уилл действительно не мог покинуть доктора сам и возвращался к нему снова и снова. Он живет во вполне развитой стране, где можно признаться в своей ориентации и сохранить за собой сан, но это что-то из мира фантастики. Грэм никогда бы этого не сделал и не стал бы проходить через ад, который обрушится на него, если все узнают, что он живёт с мужчиной. Не все церкви соглашаются венчать гомосексуальные пары, а священник — гей, распугает всю округу, несмотря на всю толерантность. Эгоистичный Уилл, думающий о своих проблемах, только к утру начал осознавать, что обидел Лектера. Ганни не был убийцей, ведь именно этого так боялся Грэм, который не мог поверить, что он упал так низко, что не просто трахался с мужиком прямо в церкви, но ещё и с преступником. К утру он уже жаждал, чтобы доктор приехал и настучал ему по голове, за всю ту брехню, которую он нёс и за слова любви, которые Уилл пропустил мимо ушей.

Утром, приехав в церковь, он трясся от страха, что доктор ждёт его там, но никто его у дверей не пас и Уилл занялся своими делами. Если Ганнибал понял, какие чувства от испытывает к Грэму, то наш священник был от этого так далеко, что был уверен, теперь, когда доктора в его жизни больше нет, то и всё наваждение пройдёт само по себе. Но с каждым днём ему становилось только хуже и тоскливее, он не отрываясь смотрел на дверь, ожидая увидеть знакомую огромную тень, постоянно носил телефон в руках, вздрагивая от каждого звонка и удивлялся, что боль от разлуки не застряла ниже пояса, а зудела в области сердца. Глупый и наивный священник начал понимать, какой удар он нанёс человеку, который признался ему в любви, лишь тогда, когда представил, что Лектер сейчас утешается в объятиях брюнетки, которая только этого и ждёт. От картины, где Ганнибал занимается любовью с этой женщиной, у Грэма волосы на затылке встали дыбом и он царапал себе плечи до крови, пытаясь реальной болью заглушить душевную тоску, разрывающую ему грудную клетку. Он ждал, ждал и ждал, когда доктор вернётся, не понимая, почему он не идёт, ведь до этого всегда возвращался. Всю бессмысленность своих переживаний он осознал к концу второй недели, когда среди пожертвований он обнаружил коробку со своими вещами. Когда Лектер её принёс он не заметил, скорее всего передал с кем-нибудь, но Уилл испытал настоящий шок, когда обнаружил в ней свою зубную щётку, мочалку, лосьон для бритья и несколько пар носков и нижнего белья, которых хранились у доктора, на специально выделенной полочке в шкафу. Коробка с вещами означала, что Ганнибал принял их разрыв и больше не появится.

Когда-то Лектеру понадобилось пережить шок и страх, чтобы понять, что он на самом деле чувствует к Грэму и теперь эстафетную палочку прозрения, перехватил у него священник. Слабо понимая, что такое любовь и что с ней делать, Уилл совсем потерялся в своих эмоциях. И если Ганнибал в самом начале перепутал страсть с любовью, то Грэм сейчас, упорно отказывался от этой мысли, веря, что именно похоть и желание близости, тянет его обратно к доктору. Священник опять начал плохо питаться и с трудом засыпая по ночам, вставал с утра разбитый и уставший, и вконец измучившись к концу третьей недели собрался и рванул к доктору поговорить. Дверь ему никто не открыл, и он уехал ещё в более растрёпанных чувствах, чем приехал. Тогда Грэм попытался дозвониться до Лектера, но телефон был постоянно не в сети и священник уже дошёл до нервных рыданий по ночам. До каждого доходит по своему, и конечно допёрло и до Уилла, что он невероятно скучает по доктору и отчаянно мечтает его вернуть. Больше года, Ганнибал приходил к нему сам, а последние месяцы они виделись каждый день и сейчас, когда доктора не стало, Грэм, наконец понял, как Лектер сильно ему нужен. Да, это была действительно ужасная связь, но если исчислять начало их отношений от момента, когда доктор пришёл к нему в палату совсем другим, то с тех пор Ганни его ни разу не подвёл. Приезжал, кормил, был рядом, поддерживал во всём, от покраски стен до самых безумных эротических запросов. Лектер молча принимал всё, что Уилл готов был ему дать и никогда и ничего не просил для себя. Ганнибал был прав, какая разница, что они оба мужчины, если они влюблены и так хорошо дополнят друг друга. Священник затеял глупую игру с человеком, который давно перестал играть, а просто хотел быть рядом. Но Грэм с завидным упрямством выискивал причины для разрыва, желая наказать доктора за то, что тот так легко соблазнил его, растоптав и разрушив вымышленный райский мир, в котором жил священник. Теперь, все его мнимые страдания о нежелательной связи ушли восвояси и осталась лишь грусть и сожаление, что он так жестоко прогнал доктора, который признался ему в любви.

Уилл приезжал каждый день к дому доктора, звонил и стучал в дверь и хотя свет в доме горел, ему никто не открывал. Телефон по прежнему не отвечал, когда к концу четвёртой недели, до Грэма дошло, что он в чёрном списке и он перезвонил с другого номера и с радостью услышал гудки. Но он не успел ничего сказать, как только Лектер понял, кто ему звонит, то просто бросил трубку и повторно не взял. Обиженный Ганнибал оказался ещё упрямее, чем до этого, когда таскался за священником по пятам. Тогда Уилл не мог от него избавиться, а теперь не мог найти. Священник был не менее упрям, чем доктор, поэтому продолжал приезжать каждый день и наконец, однажды ему открыли дверь. Лектер выглядел абсолютно нормально, в пижаме и шёлковом халате, как шамаханская царица, с бокалом вина и добрым лицом.

— Добрый вечер, Уилл, — мило улыбнулся Ганнибал через порог, не приглашая в дом, — Что случилось?

— Ганнибал! — крикнул Грэм, радостно смотря на доктора, — Мы можем поговорить? Я не мог до тебя дозвониться и приезжал, но ты не открывал.

— Потому что не хотел, вот и не открывал, — как маленькому добродушно объяснил Лектер, — Так что тебе надо?

— Я могу войти? — попросил священник.

— Говори здесь, Уилл, — снова милая улыбка, — Я слушаю.

— Ганнибал, прости меня, я немного запутался, — быстро заговорил Грэм, боясь, что перед ним захлопнут дверь, — Я скучал по тебе и хотел всё объяснить…

— Да? — перебил его доктор и заинтересованно осмотрел с ног до головы, — Твоя милая попка соскучилась по хорошему траху, или твоя невеста не согласилась быть сверху и ты прискакал ко мне?

— Нет же, — обалдело пролепетал Уилл, — Я тебя хотел видеть, а по поводу невесты я…

— Плевать мне на твою подружку, — агрессивно сказал Лектер и захлопнул перед его носом дверь.

Грэм растерянно стоял у порога, задыхаясь от чувств и начал отчаянно долбить в дверь кулаками и ногами. Он так и стучал, пока не заболели руки и усевшись на крыльцо, как нашкодившая собака, сел у порога и заплакал от обиды. Уилл размазывал слёзы и сопли по лицу, не желая уходить и догадываясь, что наверное в таких же переживаниях и Ганнибал покинул его дом, когда Грэм сказал ему, что он больше ему не нужен. Именно эта мысль удерживала его около дома и не давала уехать, не объяснившись. Священник хотел, чтобы доктор что-нибудь сделал, обнял его, поцеловал или отпинал ногами на полу, но только не равнодушие, которым его окатили с порога. Через полчаса дверь неожиданно открылась, выпуская из дома надоедливую брюнетку, которая чуть не споткнулась об сгорбленную фигуру, хнычущего Уилла.

— Боже, кто здесь? — взвизгнула женщина, шарахаясь обратно к дверям и натыкаясь на Лектера, стоящего в проёме.

— Никто, беспокойный пациент, — нахмурился доктор, разглядывая скукоженного на пороге Грэма, — Пока, Алана, созвонимся завтра, — Ганнибал помог ей спуститься с крыльца и схватил Уилла под руку, — А ну как зайди.