— Всегда думал, что да, но лишь после нашей встречи, осознал свободу полностью. Впервые в жизни я стал одним целым со своим альфой, дышал полной грудью и любил всем сердцем, и час жизни с тобой стоит всей жизни без тебя.

Омега отстранился, снова закутываясь в полотенце, и Ганнибал поднялся на ноги, скинул халат и залез в душевую кабину.

— Почему ты спросил о красоте, Уилл? — задумчиво поинтересовался Лектер, включая воду, но не закрывая стеклянные двери. — Тебя волнует собственная внешность?

— Нет, потому что это первое, что пришло мне в голову, когда я увидел тебя на обочине, — стеснительно ответил омега, говоря громче и перекрикивая шум воды. — Я видел десятки альф, голых и одетых…

— Где это ты их видел? — недовольно перебил его Ганнибал, намыливая голову.

— Да везде, но в основном в морге, — рассмеялся Уилл. — Они были разные, — молодые и старые, толстые и худые, накаченные и дряблые, — но увидев тебя в свете фар, я тут же подумал, что ты самое красивое, что мне приходилось видеть, и с тех пор эта мысль гвоздями прибита к моему мозгу.

Альфа торопливо мылся, высовывая голову из-под воды, стараясь ничего не упустить, и омега подошёл ближе и облокотился на дверку, продолжая говорить.

— Ты сел ко мне в машину, — голый, замерзший и дрожащий, — и я просто растерялся, смотря на тебя. Я никогда бы не подумал, что могу применить слово «красивый» по отношению к мужчине, но никакого другого слова я придумать не смог. Оно просто вклинилось в мое сознание и я ничего не мог с этим поделать.

— Подожди, Уилл, я хочу тебя видеть, когда ты это говоришь, — перебил его альфа, смывая пену, выпрыгивая на резиновый коврик и начиная вытираться. — Сейчас, одну минуту, пойдём на кухню и ты продолжишь. Не знаю как тебе, но мне срочно нужна чашка кофе и сэндвич.

Омега быстро покивал, помогая Ганнибалу вытереть спину, и развесив влажные полотенца на сушилке, они вышли из ванной и прошли в комнату. Лектер не глядя вытащил из шкафа два халата, достал из нижнего ящика тапочки, и взявшись за руки, они спустились вниз. Уилл сел на стул, облокотился локтем о стол, упираясь кулаком себе в щеку, и не отрываясь следил за Лектером, который торопливо, но очень толково метался по кухне. Альфа включил кофеварку, достал из холодильника овощи и мясо, и принялся за сэндвичи.

— Я съем всё, что ты мне предложишь, — спокойно сказал Уилл, смотря, как Ганнибал отодвигает нарезанные помидоры и берёт в руки мясо. — Но я должен знать, что я ем и почему.

— Хочешь знать за что кто-то попал ко мне на стол? — как-то невесело усмехнулся альфа, замирая на месте. — Не волнуйся, сейчас это просто баранина. Я ни за что не потеряю то доверие, которое смог у тебя заслужить. Это самое ценное в нашей связи.

— Ценнее меня?

— Вы одно целое.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, как будто сказали что-то важное, и одновременно опустили глаза. Ганнибал отошёл к странной кофеварке, больше похожий на самогонный аппарат, а Уилл взял в руки нож и начал резать мясо. Через десять минут они сели завтракать, без особых церемоний набрасываясь на сэндвичи и горячий кофе. Лектер украдкой бросал взгляды на омегу, — чистого, пушистого, в махровом халате и такого домашнего, — что поражался тому, как ему самому удаётся выглядеть спокойным и собранным. Течка течкой, но любовь настигла его впервые, и он осознал её коварство во всей своей красе. Он до сих пор не знал, есть ли у него право подойти и поцеловать Уилла, мог ли он говорить ему первое, что приходит в голову, что-то приказать или потребовать, и оставалось лишь смотреть, восхищаясь им, как диким зверьком, выпущенным на волю.

— Дырку во мне просверлишь, — проворчал омега, сыто выдыхая и отодвигая недоеденный сэндвич. — Почему ты так внимательно на меня смотришь? Боишься чего-то?

Ганнибал медленно опустил глаза, вспоминая свои подозрения, но Уилл протянул через стол руку и обхватил его пальцы своими, крепко сжимая и заставляя на себя посмотреть.

— Я всё-таки хочу договорить тебе то, что не успел сказать в ванной, — ласково сказал омега, рассматривая его лицо. — Ты убежал от меня в лес и оставил мне чувство, что у меня что-то украли. Прибрав за тобой в домике, я вернулся к себе, уже зная, что столкнулся с кем-то необычным, но когда ты на меня напал, я понял, что начинаю тебе проигрывать.

— В смысле? — удивился альфа, вставая, перетаскивая стул и садясь рядом с Уиллом. — Я и сам был шокирован тем, что сделал, и мне до сих пор от этого не по себе.

— Я просто злился, но твой настоящий испуг и раскаяние, совсем сбили меня с толку, — печально улыбнулся омега, снова беря его за руку. — Я не понимал тебя, и это бесило ещё больше. На самом деле тебе не было стыдно, ведь ты сделал то, что считал правильным, но та гамма эмоций, что шла от тебя, совсем меня растрепала. Тебе было страшно, ты излучал одиночество и испуг, и в тоже время любовь и восхищение. Я знаю, эффект правды, которыми одарили нас с тобой наши звери, был временным, но мне кажется, что кроме глупых манипуляций с тестами, ты больше не соврал мне ни разу.

— И не совру, Уилл, — быстро прошептал Лектер, придвигаясь ближе и утыкаясь носом ему в шею. — Не потому что не могу, а потому что не хочу. Я тоже всё ещё растерян, ты здесь, со мной, и я не понимаю, что мне с тобой делать, но после того, как я в тебя выстрелил, я знаю точно только одно, — я больше никогда не причиню тебе вреда.

— Не зарекайся, если не уверен, — рассмеялся омега, обнимая его за голову и прижимая к себе. — Ты Чесапикский потрошитель, и может на какое-то время ты и размякнешь, но как только я стану твоим, всё вернётся на свои места.

Ганнибал резко обхватил его за талию и быстро перетащил к себе на колени. Они обнялись крепче, согреваясь и утопая в душевном тепле, и оба подумали, что будь их воля, они бы больше никогда сдвинулись с места.

— А ты станешь моим, Уилл? — тихо спросил Лектер, открыто обнюхивая его шею и подбородок.

— Я уже не представляю другого варианта, — также тихо ответил ему омега, отстраняясь и заглядывая ему в глаза. — Я знаю, ты думал о том, что я могу тебя предать, ведь весь этот пожар не совсем логичен, но я сделал это только ради нас.

— Нас? Нас с тобой?

— Я не хотел, чтобы даже косвенно ты светился в наших базах, как человек, который смог за минуту обездвижить и убить такого сильного противника. Мэйсон был здоровый, и хотя ты тоже альфа, где-то что-то могло совпасть, случайные отпечатки или способ удушения, и будет лучше, чтобы этого нигде не было. Раз ты практикующий врач-психиатр, иногда помогающий ФБР, так и оставайся им, а не тем, кто способен на убийство.

Ганнибал несколько секунд смотрел на Уилла, силясь принять незнакомое ему чувство заботы, и потянулся к нему, собираясь поцеловать. Омега позволил лишь коснуться себя губами, но тут же отвернулся и легко спрыгнул с его колен на пол. Альфа разочарованно выдохнул, грустно поморгав, но удерживать силой не стал. Уилл пришёлся по всей кухне, трогая вещи и непонятные блендеры, и остановившись у мраморной столешницы, где они целовались во время течки, запрыгнул на неё и уселся, болтая голыми пятками в воздухе.

— Я спросил тебя о красоте, потому что сам погряз в ней с головы до ног, — доверительно сказал омега, разглаживая халат у себя на коленях. — Я был очарован тобой, когда ты сел ко мне в машину, я восхитился тем, как ты убил психованного альфу в лесу, и даже был околдован тем, как ты убил меня. Почти убил, конечно, но как бы я не отворачивался, мне снова хотелось видеть тебя и ловить твой взгляд. Это дико раздражало, то, что ты мне нравишься, и я грубил, хамил и отнекивался от этого, как только мог, и даже решил что-то кому-то доказать, самостоятельно отправившись на пилораму. Я так же как и ты ненавижу жалость, мне она не нужна, и если я буду так глуп и слаб, что меня подловят и убьют, значит я сам в этом виноват.

Ганнибал, до последних слов спокойно слушающий Уилла, вдруг резко вскочил на ноги, подбежал к нему, и схватив его за всё ещё посиневшие запястья, ткнул ими прямо ему в лицо. Профайлер отпрянул назад, пытаясь увернуться, но Лектер схватил его за волосы на загривке и злобно прищурил глаза.