Ганнибал ошарашено отпрянул назад, смотря на омегу, которого реально затрясло, и с каким-то приглушённым стоном, он упал на колени и схватил его за руки.
— Не уходи, — зашептал альфа, наклоняясь и начиная целовать его руки. — Пожалуйста, Уилл, не уходи, и прости меня, я снова сделал глупость.
— Когда это ты успел поглупеть, Ганнибал? — нервно усмехнулся омега, делая слабые попытки его отпихнуть.
— Не уходи, — испуганно пробормотал Лектер, бросаясь вперёд и обнимая его за талию. — Мне невыносима сама мысль, что мы больше не увидимся. Я не боюсь физической боли. Я попадал в плен и подвергался пыткам, в меня стреляли и били электрошокером, но при мысли, что ты уйдёшь навсегда, мне становится плохо. Это тот вид боли, который ранит мою душу, а не тело, и я не знаю, что с этим делать.
— Что за ерунда? — разозлился Уилл, начиная вырываться уже по-настоящему. — Ты убиваешь людей, ты пытался убить меня, а теперь заговорил о душе?
Ганнибал обнял его крепче, не позволяя встать на ноги и уткнулся лбом ему в плечо.
— Я умер, Уилл, как ты этого не понимаешь, — проникновенно заговорил альфа, наваливаясь сильнее. — Ты же эмпат, ты не мог этого не почувствовать.
— Умер? — вздрогнул омега, тут же обнимая его за шею. — В каком смысле, умер?
— В тот момент, когда я в тебя выстрелил, что-то умерло во мне навсегда, — тихо сказал Ганнибал, поднимая голову и смотря ему прямо в глаза. — Ты вырубил меня, и я очнулся уже другим человеком. Весь мой мир перевернулся с ног на голову, но я больше никогда не буду тем, кто пришёл к тебе со злым умыслом. Ты изменил меня, твоё существование казалось мне невозможным, но ты есть, и теперь я другой. Те ценности, что были для меня нерушимы, рассыпались в прах, те мысли, что делали меня Чесапикским потрошителем, заменились на мысли о тебе, и теперь я — это ты.
— Ты больше не будешь потрошителем? — возбуждённо зашептал Уилл, наклоняясь к нему так близко, что их лбы соприкоснулись. — С кем же я тогда говорю?
— Я не знаю, — поспешно ответил Лектер, всё ещё выглядя испуганным. — У меня пока нет ответов на все эти вопросы, ведь я переродился и мне всего несколько дней, но без тебя я с этим не справлюсь. Стану ли я снова потрошителем или примерным альфой, я ещё не разобрался, и ты должен мне помочь. Я сам не понимаю и половины того, что со мной происходит, но я никогда не сделаю ничего, что может тебя обидеть. Прости за это непристойное предложение, я не хотел тебя задеть, но мне просто не пришло в голову, что ты можешь ответить согласием на что-то большее. Это всё, что я смог придумать.
Омега медленно выпрямился, беря Ганнибала за руки и они вместе встали на ноги, помогая друг другу подняться. Уилл отряхнул его брюки, поправил на нём пиджак, отошёл на несколько шагов в сторону, сложил руки на груди и вопросительно приподнял брови.
— Ну хорошо, допустим я тебя понял, — загадочно улыбаясь, сказал омега, окидывая взглядом его застывшую фигуру. — И даю тебе возможность исправить глупую оплошность. Предложи мне что-то более интересное, чем потрахушки у тебя в спальне, и, возможно, я передумаю.
— У меня появился шанс, — также игриво улыбнулся ему альфа, задыхаясь от какого-то дурацкого блаженства. — Мы могли бы начать встречаться. Как тебе такое предложение?
Уилл демонстративно почесал бороду, делая вид, что реально над этим размышляет, и отрицательно покачал лохматой головой.
— Встречаться? — переспросил омега, громко фыркая. — Агент ФБР, ловящий маньяков и Чесапикский потрошитель, поедающий людей, в одной постели?
— Нет, — сразу же ответил хозяин дома, засовывая руки в карманы и тоже делая шаг назад. — Уилл Грэм и Ганнибал Лектер в одной постели — да, альфа и омега, создающие пару, — тоже да, а с другим мы разберёмся вместе и у тебя будет возможность решать, кто я теперь и кем могу стать. Я не буду тебе обещать, что завтра же начну выращивать розы на продажу и вязать детские носочки, скорее всего я останусь тем, кто я есть, но…
— Ладно, — перебил его профайлер, понимая, что за один день всего не решить, — но и встречаться вот так сразу я тоже не могу. Давай начнём с чего-нибудь нормального, например, со свидания. В воскресенье я свободен и могу с тобой куда-нибудь сходить. Придумай то, что будет мне интересно, только поскорее, а то мне пора, и может быть я соглашусь.
Уилл плюхнулся обратно на кушетку, начиная обуваться, а Ганнибал поспешно достал из кармана пиджака телефон, и начал в нём что-то искать. Омега неторопливо завязал шнурки, подошёл к зеркалу, причёсывая волосы собственной рукой, и успел даже потянуться к куртке, когда альфа радостно вскрикнул и довольно кивнул головой.
— Вот, я нашёл, — весело сказал Ганнибал, размахивая телефоном. — В воскресенье в центральном парке будет проходить выставка собак, и мы можем на неё сходить.
— Хорошо всё, кроме собак, — хихикнул Уилл, поворачиваясь к Лектеру и упираясь кулаками в бока. — Парк — хорошо, собаки — плохо.
— Не понял, — хмыкнул Ганнибал. — Ты ж любишь собак.
— Люблю, — кивнул омега. — Но не породистых и избалованных кобельков, а бездомных и потерянных. Тех, кто остался один и был выброшен на улицу, и тех, кому нужна моя помощь.
— Ты тянешься к тем, кого тебе жалко? — немного нахмурился Лектер, отступая назад и упираясь спиной в стену. — Это движет твоими сердечными порывами?
Уилл быстро поморгал, правильно улавливая подтекст в словах альфы, и без раздумий кинулся к нему. Ганнибал опустил голову, как-то потеряно смотря в пол, и омега без стеснения повис у него на шее.
— Эй, ты чего? — забормотал профайлер, обнимая его со всей силы. — Я не из жалости согласился идти с тобой на свидание. Ты обиделся что ли?
— Правда? — улыбнулся Лектер, медленно поднимая руки и обнимая его в ответ. — Я не переношу жалость и не хочу, чтобы ты испытывал её ко мне.
— Вот и хорошо, что разобрались, — выдохнул омега, пытаясь отстраниться и вырваться из железных тисков. — Вот, негодяй, ты же меня обманул. Разыграл обиду, чтобы затащить меня в объятия?
— Нет, я и правда немного расстроился, — прошептал альфа, прижимая его сильнее и касаясь губами оголённой шеи, которая всё ещё хранила запах их случки. — Из-за тебя я обрёл новое безумие, и только твоя близость помогает мне избавиться от этой жажды.
— Какая ещё близость, — затрепыхался Уилл, начиная вырываться активнее. — Отвали, Ганнибал, нечего меня тискать, как плюшевую игрушку.
Лектер ничего не ответил, согреваясь и тая в возбуждающем тепле и запахе, и наклонившись, жадно поцеловал его шею. Он чувствовал бешеный пульс омеги, пульсирующий под его губами, неповторимый вкус и аромат кожи, от которой слегка кружилась голова, и понимал, что держит в руках своё счастье. Уилл всё ещё дёргался, упираясь руками ему в плечи и стараясь его оттолкнуть, но Ганнибал не мог его отпустить. Он прижал его сильнее, целуя везде, где мог дотянуться, и резко повернув голову, с неведомым ему до этого голодом, набросился на его губы. Они были родными, как будто он знал их вкус с детства, когда умение быть счастливым и беззаботным было ему ещё знакомо, и Лектер торопливо целовал их, не в состоянии насытиться и остановиться. Те поцелуи, что были у них во время течки, они просто не шли ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал сейчас. Он не знал, как назвать своё состояние, тоска, голод, жажда или страсть, но это сводило его с ума и заставляло его сердце стучать так сильно, что он был им оглушён.
Уилл перестал сопротивляться, начиная отвечать на этот горячий поцелуй, и они разорвали его лишь в трёх секундах от того, чтобы не начать раздеваться прямо там. Ганнибал разжал руки, понимая, что так надо, и омега быстро отпрыгнул назад, вытирая рукавом припухшие губы.
— Мне пора домой, — смотря на альфу стеклянными глазами, сказал Уилл, хватая в руки куртку и начиная пятиться к дверям. — Меня ждут собаки, и я должен поторопиться, если не хочу убирать кучи по углам.
— Конечно, я понимаю, — ответил Лектер, всё ещё задыхаясь от незнакомых ощущений. — Встретимся в воскресенье?
