Мэсси схватил симбиота за руку и перетащил его к Эдди, который стеснительно попытался свернуться в эмбрион. Потом началась мучительная процедура поиска красивой картинки. С бесстрашным лицом Мэйсон ворочал этих двоих, укладывая их то так, то сяк, отбегал назад, недовольно качал головой и принимался заново.

— Так, Веном, ляг на бок и согни ногу в колене, — командовал художник. — Вот, неплохо, мне нравится. Эдди, положи ему голову на это плечо и обними за шею правой рукой. Так. Хорошо. Вот, отлично. Веном, поглоти и соедини в одно целое свою левую и его правую ногу, мне нужно видеть ваше слияние, ага, супер. Переплетите пальцы на руках в замок. Ой, нет, разъедините, не надо, так Веном просто положи руку ему на бедро, не бойся, это просто бельё, чего ты там не видел, я подумаю, может снимем и его. Вот. Блестяще. Вы смотритесь просто отлично. Я сделаю несколько пробных фотографий на телефон, чтобы увидеть полную картину, а вы смотрите друг на друга. Эдди, потяни на себя Венома немного. Хорошо.

Мэсси сделал несколько фотографий своих молчаливых моделей, которые и слова не сказали за всё это время, и пошёл на кухню. Веном и Эдди зашевелились, но художник строго на них посмотрел и погрозил пальчиком.

— Не двигайтесь! Лежите смирно, мне надо несколько минут тишины, я сейчас вернусь.

Парочка замерла на диване, продолжая смотреть друг на друга. Эдди лежал на спине, обнимая одной рукой Венома, лежащего на боку справа от него, и не сводил с него огромных глаз. Здоровенная лапища симбиота, расслабленно отдыхающая на его бедре, прожигала его насквозь и он заёрзал, не в силах скрыть реакцию своего тела на это прикосновение и такую интимную близость. Его член начал наливаться кровью, пуская по всему телу лёгкий озноб, и Веном с интересом посмотрел на его эрекцию, так отчётливо проступающую через нижнее белье. Эдди попытался сгруппироваться, но симбиот придавил его к дивану и слизнул капельку пота, поползшую по лбу своего носителя.

— Мэсси сказал не шевелиться, Эдди, — прошептал Веном, опуская свою голову ему на грудь и слушая его бешеное сердцебиение. — Ты возбуждён? Тебя заводит лежать перед кем-то голым?

— Я не голый, — выдохнул Эдди, прижимая своего симбиота к себе уже двумя руками.

— Это легко исправить, — усмехнулся Веном, продолжая слушать его сердце.

Он вывалил язык, который неторопливо пополз по животу Эдди, и, добравшись до резинки трусов, он легко пробрался внутрь, нежно касаясь кончиком его возбуждённого члена. Эдди глухо застонал, отчаянно дёрнувшись навстречу желанной ласке, и Веном быстро поднял голову, убирая язык и заглядывая ему в глаза.

— Я причина твоего возбуждения? — тихо шепнул симбиот, перемещая руку и поглаживая член Эдди через ткань. — Ты весь дрожишь. Я вызываю эти эмоции?

Эдди ничего не мог ответить, задыхаясь от нахлынувших чувств, и, вцепившись в плечи своего симбиота, он потащил его к себе, пытаясь поцеловать. Веном испуганно отпрянул назад, но в эту минуту в комнату вернулся Мэйсон, который прошёл мимо них к своей сумке, делая вид, что ничего не заметил.

— Так, ребятки, — затараторил художник, роясь в своих вещах, — мне всё понравилось, но я не могу найти кое-какие нужные мне карандаши. Я сбегаю до магазина, здесь недалеко и скоро вернусь. Будет лучше, если вы так и останетесь, а то потом начинать всё заново.

Мэсси накинул сумку на плечо и подошёл к дверям, где обернулся и встретился глазами с Эдди. Веном на него больше не смотрел, пожирая глазами своего носителя, и, послав воздушный поцелуй своему бывшему любовнику, Мэйсон прошептал ему губами «до завтра», и выскользнул за дверь.

Комментарий к 7. Недорисованная картина.

Не уверена, что возьмусь за отписание их секса, я в этом не сильна, простите, но, возможно попробую.

Забрасываю вас снежками и снеговиками.

========== 8. Ясность. ==========

Когда дверь за Мэйсоном закрылась, Эдди перевёл взгляд на Венома, смотрящего на него огромными белыми глазищами, и, потеряв весь интерес к глупым играм, снова потянулся к нему, крепко обнимая и прижимая к себе своего паразита. Симбиот послушно наклонился, слушая сердце своего носителя и нежно потираясь об него щекой, но внезапно распался в чёрное облако и начал скрываться внутри него.

— Нет, нет, Веном, вернись, — зашептал Эдди, чувствуя, как симбиот пропадает, и пытаясь ухватиться за исчезающие дымчатые колечки. — Вернись, пожалуйста.

— Зачем, Эдди? — мягко прошелестел Веном, даже и не подумав появиться. — Что с тобой? Я уже боюсь твоих перемен настроения. То ты злишься, то ругаешься, то смеёшься надо мной и обзываешь космическим уродом, а теперь ты дрожишь от возбуждения и тянешь ко мне руки. У тебя что, токсикоз?

С Эдди слетело всё его дикое возбуждение, так сладко охватившее его в объятиях иноземной пиявки, и он уселся на диване, натягивая на себя покрывало.

— Какой ещё токсикоз? — добродушно рассмеялся Эдди. — Вот ты ни в чём не разбираешься, только и можешь, что головы откусывать. А ну-ка, вылезь на минутку, есть разговор.

— И не подумаю, — капризно ответил подлый паразит. — Пока не объяснишь, что с тобой происходит, я не вылезу.

— Ну, пожалуйста.

— Да мне и здесь неплохо.

— Веном, прекрати гнилить, я же по хорошему прошу, не беси меня.

— Что-то в последнее время я часто слышу угрозы в свой адрес, — захихикал симбиот, — и мне начинает это нравится. Давай ещё!

Эдди раздражённо схватился за волосы и потянул их вниз, чтобы лёгкой болью остановить себя от грубых и язвительных слов в адрес упрямого паразита, и спрыгнул с дивана и побрёл на кухню, чтобы выпить стакан воды. Он продолжал сердиться на Венома, что тот сам не может догадаться, что с ним происходит, на себя, что заварил всю эту кашу, и на Мэсси, который свинтил отсюда прохлаждаться в каком-нибудь баре, предоставив Эдди самому исправлять свои ошибки.

— Послушай, сказочный красавчик, — устало плюхаясь на стул, проворчал Брок, — я и правда могу и очень хочу тебе всё объяснить, но я ещё не дошёл до крайней степени сумасшествия, чтобы говорить в пустоту. Хотя, наверное, уже очень близок к этому. От твоего упрямства у меня уже дёргается глаз. Покажись, чёрное солнышко, зачем ты всё усложняешь?

— Нет.

— Ааааа, — почти закричал Эдди, вдавливая кулаки себе в глаза до белых пятен. — Боже, что за гадство такое! Ты что, в могилу хочешь меня свести?

Веном завуалировал себя в тишине, и его измученный носитель обречённо выдохнул, поняв, что придётся извиняться.

— Ладно, ладно, я прошу прощения за все слова, что наговорил тебе за последние дни. Прости меня, Веном, пожалуйста. Я был зол и наболтал то, чего на самом деле не думал. Мне очень жаль, что я тебя так обидел, прости ещё раз.

Чёрная зубастая мордашка вылезла из груди раскаявшегося Эдди и зависла прямо перед его лицом.

— Ты извиняешься? Тебе и правда жаль? — сузил глазки довольный симбиот, задумчиво почёсывая макушку кончиком языка. — Мы больше не в ссоре?

— Я никогда и не хотел быть с тобой в ссоре, глупыш, — счастливо рассмеялся Эдди, наклоняясь и тиская его за щёчки, — прости ещё раз, что был слеп к тебе и твоим желаниям. Иди сюда.

Следуя за его ласковой рукой, Веном приплыл в объятия своего носителя и довольно заурчал, позволяя себя гладить и чесать за ушком, ну точнее там, где у всех они растут. Эдди судорожно прижал его к себе и быстро поцеловал в лоб.

— Ах, мой чёрный тиранозаврик, — быстро зашептал он, — прости меня, прости. Мэсси был прав, я определённо чёртов эгоист, вечно думающий только о себе, и поэтому всегда остаюсь один. Всех в задницу, всех в топку, горите все синим пламенем, мне никто не нужен, мне плевать, и только тебя я не хочу потерять.

— А, ну, хорошо, — растерянно моргая пробормотал симбиот, поднимая голову и заглядывая ему в глаза, — я понял, ты испугался.

— Очень, очень испугался, что ты меня бросил и я остался опять один. Я три дня с ума сходил от страха, что ты не вернёшься. И ты тут с этой картиной и своими игривыми виляниями, и я снова заволновался. Не делай так, не пропадай больше.