Через десяток пустошных километров Глан сказал:
- Теперь вы знаете достаточно, чтобы представлять ситуацию в полном объеме и я повторю свое предложение, а, значит, предложение моей Семьи. Поворачивайте назад - и мы заплатим любую сумму денег и защитим от мести Моуров... Факта похищения для начала войны будет достаточно, а вы сможете дать нужные показания для Совета...
- Идите к черту, Глан! - в сердцах воскликнул Бадди. - Даже если допустить, что вы говорите правду... Я уже сказал, что не могу нарушить договор с заказчиком, и дело здесь не в деньгах. Я всегда выполняю обещания. И вы - все эти Семьи с их интригами и высокомерием - мне противны. Через пару часов доедем до места, получу деньги, напьюсь и забуду всю чушь, что вы здесь несли!
Глан покачал головой.
- Вы же понимаете, что в свете сказанного мною, шансы получить деньги и остаться живым крайне малы. Моуры спрячут в воду все концы, а Пустоши... Пустоши умеют хранить секреты.
- Они не посмеют. Правда всегда выходит наружу. А когда Синдикат узнает, что "заказчик" убрал выполнившего контракт... На Моуров начнется охота!
Синдикат выполнял роль профсоюза для солдат удачи. С одной стороны, он связывал клиентов и наемников, что особенно важно в случаях узко специализированных заказов. С другой стороны, Синдикат гарантировал анонимность заказчика и соблюдение интересов наемников. Для наемников он выступал в роли законодателя, а в спорных случаях - в роли судьи и палача.
Бадди хоть и работал отдельно, но взносы платил регулярно и мог в случае проблем рассчитывать на помощь, защиту или, в крайнем случае - месть.
Но Глана упоминание Синдиката лишь рассмешило.
- Охота? На кого? Все Семьи работают чужими руками. Мальчики во главе Синдиката весьма дальновидны, умны и не хотят войны с Семьями. Все же мы - их постоянный клиент. При необходимости, Моуры отдадут на растерзание наемникам исполнителей или откупятся другим способом. Чай, не впервой. Поверьте, война с Гланами для Моуров намного страшнее и опаснее.
Бадди некоторое время молчал, глядя на точку на лобовом стекле.
- А, может, вы все придумали? Все эту историю с Семьями и прочим... Это же обычное задание, я его выполню и получу награду.
Глан с сожалением поджал губы.
- Вы просто боитесь не выполнить заказ! Даже с учетом того, что я предлагаю защиту и немалые деньги, вы боитесь.
- Вам, богачам, не понять, но не все измеряется деньгами, - язвительно сказал Бадди. - Есть еще ответственность и чувство долга...
- Это лишь красивые, пафосные слова, - отрезал Глан. - Все выборы, что вы делаете в жизни, все ваши решения, все действия определяются любовью либо страхом.
Мать кормит ребенка не из-за какого-то абстрактного чувства какого-то долга перед кем-то. Ей движет любовь к ребенку, желание принести ему пользу, стремление сделать ему лучше.
Работником корпорации движет не абстрактная ответственность, а банальный страх вызвать гнев начальства, потерять должность и зарплату, потерять привычное место в социальной иерархии. Страх более удобный и предсказуемый контролёр, поэтому общество насаждает страхи, смягчая их более мягкими для совести и самолюбия названиями. И вот уже работник не трусливый, а "ответственный" - и слуге не так горько, и хозяину польза.
- Но вы тоже служите семье из чувства долга, по обязанности рождения Гланом!
- Помилуйте, Бадди, никаких "обязанностей". Я в любой момент могу снять любую сумму в банке Семьи и уехать в любое место мира. Развлекаться, тратиться на удовольствия и предаваться тому, что в обществе привыкли считать веселым образом жизни. Никаких последствий, кроме, возможно, цирроза печени или сифилиса, это не повлечет. Если я решу вернуться в лоно Семьи, меня так же примут и не будут укорять моим поведением. Никаких "обязанностей" и "чувства долга" в списке моих мотивов нет.
Я служу Семье, потому что люблю её. Смысл моей жизни - быть Гланом и приносить пользу нашему роду.
У меня нет разницы в том "что" я делаю и "для чего", нет промежутка между делом и наградой. Работа на благо Семьи и есть моя награда.
Каждую секунду я готов отдать свою жизнь, если это пойдет на пользу Семье Гланов. А за что вы готовы отдать жизнь, Бадди?
Бадди промолчал. Думать о своих мотивах, не об операции, "клиентах" и охранниках, а о своих собственных принципах было непривычно и даже... болезненно.
- Вы любите своих заказчиков? Или, быть может, вы любите Синдикат?
- Причем здесь любовь? Это моя работа и я ее стараюсь делать хорошо.
- Похвально, - сказал Глан. - Но почему ваша ответственность за дело не распространяется на вашу судьбу? В первую очередь ваша задача хорошо устроить свою жизнь!
Если любви нет, а в своем страхе признаться человек не готов, то появляются абстракции типа чувства долга и ответственности.
Ваши слова выдают ваш страх. Вы знаете, что я говорю правду, но боитесь принять решение...
- Ничего я не боюсь! - закричал Бадди. - И, вообще, замолчите или я заткну вам рот кляпом!
- Тогда я задохнусь...
- Значит, просто заткнитесь!
Тра-та-та!
Звук отдаленной автоматной очереди прервал зашедший в тупик разговор.
Гнев как рукой сняло. Бадди напрягся и сконцентрировался на мире за пределами автомобиля.
Стреляли где-то позади, за спиной.
