Когда легли на курс, стюардессы начали развозить напитки. Девушки симпатичные, наверное, оборотни из парнокопытных. Грациозные, но без той слегка медлительной затаенной опасности, свойственной кошачьим. Газели, наверное, или лани. Мне мило улыбаются. То ли потому что я молод и богат, то ли потому что девушек-травоядных всегда тянет к мужчинам-хищникам. Кто их разберет? Разве что Ден с его опытом и мудростью.
Люблю съесть на завтрак бифштекс с кровью или отбивную. Но сегодня пришлось ограничиться чашкой кофе. А вот вчера за ужином до звонка Дена я ни в чем себе не отказывал. При мысли о еде в низу живота образовался комок, устремившийся вверх к свету и свободе. Усилием воли и напряжением мышц загоняю неприятеля обратно. Тошнота отступила на исходные позиции ниже желудка, и, судя по ощущениям, начала перегруппировку. В руках наготове держу гигиенический пакет. Меня ждут незабываемые восемь часов!
Самое лучшее в полете - уснуть. Тогда время летит незаметно, и можно обойтись без смены одежды. Сон у меня чуткий, ели что случится - обязательно проснусь. Закрываю глаза. Дышу ровно. Мимо проходит стюардесса с тележкой для бизнес класса. Походка спокойная, никуда не спешит. Это хорошо. Спешка в полете - последнее дело. А если экипаж начинает проявлять излишнее волнение, значит, все пропало.
Самолет тряхнуло. Первая воздушная яма. Дышу ровно. Думаю о белой обезьяне. Я сильный. Я справлюсь.
- Вы позволите?
Из полудремотного состояния меня выдернул вопрос тайки-десмода. Стоит надо мной, смотрит. То же голубое платье-футляр, тот же белый платок вокруг шеи. По всей видимости, она одежду не меняла. Аккуратное личико украшено вопросительным изгибом бровей, а миниатюрная ручка указывает на соседнее с моим пустое кресло.
- Да, конечно, садитесь.
- Я Жан Тум, - представилась она.
- Я Карл Гурд, люпус. Возвращаюсь в Осло по велению бизнеса.
На несколько секунд повисло неловкое молчание.
- Хотела просить, это случайно не Вы подвывали во время взлета?
Я почувствовал, как щеки заливаются краской стыда. Опять не сдержался! Как я мог так опозориться!
- Ну, что Вы, - успокоила меня новая знакомая. - Ничего страшного в этом нет.
Ничего страшного? Я на мгновение вернулся в те злополучные секунды подъема над землей. Накатила волна ужаса, а с низу живота в атаку устремилась тошнота. Врешь, не пройдешь. Усилием воли, я вернул контроль над телом.
- Да, вот, знаете, не люблю самолеты, - пробормотал я, будто оправдываясь.
Возьми себя в руки! Не мямли!
- Тогда зачем полетели? - удивилась Жан.
В ее карих глазах плескалось искреннее недоумение. Вот человек не любит самолеты, а летит. Зачем так себя насиловать?
- Я же говорю, - повторил я уже более твердым голосом. - По велению бизнеса и старшего компаньона.
- Он, наверное, очень жестокий, раз так с Вами поступает.
Ее маленькие губки сжались в осуждающем выражении. Думаю, она бы меня не заставила лететь на самолете против моей воли. Но с Денном особо не поспоришь.
Мимо с пустым подносом в руках прошла стюардесса. Слишком быстро. Почти пробежала. Жан перехватила мой встревоженный взгляд.
- Вас что-то беспокоит?
- Не люблю спешку во время полета,- осторожно заметил я.
- Думаю, ничего серьезного. Мало ли что могло случиться?
О, Предок! Что могло случиться? Двигатель дымится? Проводка горит? Вышла из строя электроника?
Руки на подлокотниках сжались, продавливая пластик. Что произошло?
Через минуту стюардесса вернулась с подносом, полным конфет. Кого-то укачало? И это все? Вот напугала, коровища. Несколько раз дернуло левое веко.
- Вот видите. Все в порядке.
Голос Жан был мягким и ласковым. Он успокаивал меня, позволяя отвлечься от мыслей о том, что мы небе на высоте десять тысяч метров и наши жизни полностью в руках пилотов и автоматики. Что если "что-то случиться" шансов выжит будет один на миллион. И хуже всего, что мы никак на эти шансы не повлияем. Предок, спаси и сохрани!
Жан рассказывала о своей семье, занимавшейся экспортом манго на Пхукете и других островах Тайланда. Спрашивала меня о жизни в Европе, где она еще ни разу не бывала. Разговор наш складывался легко и непринужденно. Ден говорил, что женщины - зло, что они жадны и глупы. Но к милой Жан это все никак не относилось. Возможно, даже Ден иногда ошибается?
По внутренней связи снова зазвучал голос командира экипажа. "Мы пролетаем над Аравийским морем, а дальше вы сможете увидеть...". Обычная болтовня.
- Вам не кажется, что командир слишком молод для международных рейсов? - поделился я своими опасениями с собеседницей.
- Думаете, у него нет опыта длительных перелетов? - сразу ухватила суть умница Жан. - Но не могли же посадить на такой ответственный и сложный рейс некомпетентного пилота только потому, что он чей-то родственник.
Такой расклад мне в голову не приходил. В горле образовался комок. Тошнота снова попыталась взять штурмом желудочный сфинктер. Кровь отхлынула от лица, и, наверное, я побледнел. На такой ответственный и сложный рейс... Только потому, что чей-то родственник... Я забыл, что в Азии семейные связи традиционно сильны. Новая волна. Держусь. Если вырвет, то, надеюсь, не на Жан. Было бы неприятно испортить многообещающее знакомство с такой милой девушкой... Держусь.
