У нас с вами выводы совпали, а полковник считал, что наш подросток, будучи очень умным, сможет стать практически идеальным. Сможет осознать необходимость выполнения законов для общего блага. Сможет поставить долг и потребности общества выше личных интересов. Насколько это реалистично, как считаете?

  - Я не понимаю, к чему мы тратим время на этот разговор, - сказал О'Нейл. - Но, как психолог, считаю, что ребёнок несовершенных родителей вряд ли станет совершенным. Многие думают, что детей нужно воспитывать, рассказывать им, как себя вести, рассказывать, что хорошо и что плохо. Но это глупость. Воспитывать нужно в первую очередь себя. Дети, как и маленькие животные, учатся не на словах, а на примере. "Делай, как я", а не "Делай, как я говорю".

  - Отлично, мы приближаемся к сути, - сказал Эрих, видя растущее раздражение психолога. - Правильно ли сказать, что наш гипотетический всемогущий подросток будет демонстративно нарушать запреты и критиковать общество с его недостатками?

  О'Нейл кивнул.

  - Подростки так постоянно делают: нарушают и критикуют. А без ограничений в виде страха, воспитания и традиций благоразумие само по себе не проснётся.

  - Итак, - подвел итог Эрих. - Мы с вами смоделировали пример, когда обусловленное природой стремление к отделённости от других проявляется в поведении как критиканство или нарушение запретов общества. Так?

  О'Нейл молча втягивал ноздрями воздух, не сводя взгляда с собеседника.

  Эрих поспешил закончить.

  - Вы спросили, кто из команды проекта мог стать преступником? Моя теория: человек, мысленно отделив себя от остальных и поставив личные интересы выше общественных, выдаст себя поведением. Причины отделённости не имеет принципиального значения: деньги, карьера или природой обусловленный этап взросления.

  Такой выбор сам по себе делает общество врагом, противопоставляет человека окружающей среде и людям. Даже скрываемый внутренний конфликт будет прорываться в поведении. Это может быть морализаторство, критика норм и традиций или, наоборот, нарушение законов, от мелкого воровства или опозданий до открытого бунта. Понимаете?

  - С трудом, - сквозь зубы сказал О'Нейл. - Но доля логики в этом есть.

  - За время работы в проекте никто из команды не менял поведение в этих аспектах. Даже в мелочах все придерживаются правил и границ, обозначенных на старте работ. Поэтому я и делаю такой смелый вывод, что никто из команды проекта не причастен к аварии.

  Майор-психолог страдальчески вздохнул.

  - Неужели нельзя было всё объяснить по делу, без гипотетических всемогущих подростков и пространных рассуждений, доктор Магнус?

  Эрих примиряюще улыбнулся и пожал плечами.

  - Мне было интересно ваше мнение и выводы как специалиста. В следующий раз постараюсь изъясняться покороче.

  О'Нейл снова посмотрел на часы.

  - Наше время вышло. Я выпишу вам пропуск.

  Иногда, после разговора остаётся ощущение, что тебя использовали, что собеседник от тебя получил больше, чем дал взамен. Ты не понимаешь, в чём конкретно тебя обманули, но осадочек присутствует.

  Эрих перед уходом ещё раз сердечно улыбнулся О'Нейлу, чтобы хоть как-то размыть горечь привкуса этого ощущения.

  На обратной дороге в Балтимор Эрих до боли в пальцах сжимал руль автомобиля и не разу не убрал ногу с педали газа.

  Отгремели трубы и литавры похоронного оркестра. Стихло эхо залпов почётного караула. Прах Джозефа Крондоса вернули земле.

  На следующий день в кабинет Эриха зашёл генерал Салливан.

  Он остановился на мгновение у двери, как делают высокие военные чины, привыкшие, что при их появлении все вскакивают. Эрих остался сидеть.

  - Здравствуйте, доктор Магнус.

  - Здравствуйте, генерал. Проходите.

  Салливан огляделся и, проигнорировав диван и три стула без подлокотников, пересёк кабинет и остановился у окна напротив двери. Такой манёвр заставил Эриха развернуться, чтобы не казаться бестактным. Генерал сцепил кисти за спиной и некоторое время смотрел в окно, перекатываясь с пятки на носок и покусывая губы.

  - Вы вчера ушли раньше остальных, доктор Магнус, - наконец сказал Салливан. - Что-то случилось?

  - Не люблю похорон, - ответил Эрих. - И работы много.

  И то, и другое было правдой.

  Люди в чёрном и пафосные речи угнетали его, а вид детей и жены Крондоса вызывал почти физическую боль. Сыновья полковника смотрели на происходящее широко раскрытыми глазами, видимо, не до конца веря, что отца нет и он не вернётся никогда.

  Выполнив положенные формальности, Эрих попрощался с вдовой и поехал на базу проекта.

  Последствия аварии уже устранили, сгоревшие узлы заменили, а дыры в программном коде залатали. Физически ничего не мешало провести очередной запуск. Ничего, кроме страха. Ведь, самое страшное - неопределённость.

  Расследование так и не выявило однозначной причины аварии.

  Несмотря на многочисленные исправления по результатам тестовых запусков система не была идеальной. Идеальных систем вообще не существует. В любой системе есть внутренние конфликты и слабые звенья, есть более и менее устойчивые к нагрузкам детали, есть более и менее вероятные случаи выхода из строя. Вопрос в балансе: чтобы максимально снизить риск выхода из строя критично важных участков, при этом, вполне допуская отказ менее важных деталей.