— Слушай, если тебе нужно узнать о ком-то, то ты давно уже мог бы посмотреть в базе данных. Там же зарегистрированы все до единого, кто получил разрешение находиться в Нью-Йорке. -лениво посоветовал он, жуя яблоко.

— Это не тоже самое, что загуглить, Трой. Чтобы воспользоваться такими данными нужно разрешение.

— Да, таким как мы, простым бойцам, нужно. Но я заметил, что у вас есть знакомый, у которого есть доступ к этой информации.

-Ты о ком?

— О вашем друге из ФБР, конечно же!

— Ну уж нет, я не буду ни о чем просить Стайлза.

— Почему нет? На крайний случай у тебя есть в рукаве один козырь, которому он точно не откажет.

— Лидию я тем более не хочу вмешивать. У нее проблемы по серьезнее.

— Ты решишь ее проблему гораздо быстрее если попросишь помощи. Чувак, в этом нет ничего постыдного. Я понимаю, что тебе сложно выйти из образа «мамочки”-старшего брата, у которого все под контролем, но это ведь всего лишь образ. Нормальные люди постоянно ложают. И помощь приходит от туда, откуда ты ее никогда не ждешь.

— Ладно, впервые я не жалею, что взболтнул тебе лишнего. -он быстро схватил кофту и вскочил со своего места.

Второе здание ФБР было в паре кварталов от них. Герман, приехав туда. осознал, что понятия не имеет как его пропустят внутрь и где искать Стилински.

-МакКензи? -произнес недовольный голос из-за спины. Он обернулся и перед ним предстал Стайлз с большой папкой с бумагами и огромным стаканчиком кофе в руках.

— Стилински… -с той же интонацией повторил Герман, — славно, я как раз шел к тебе.

— Что тебе от меня нужно? -недовольно спросил тот.

— Отлично, перейдем сразу к делу. Мне нужно проверить одного человека, и прежде, чем ты захочешь отказать мне я предупрежу тебя, что это касается и Лидии в том числе.

— Не находишь это нелепым, что мы пытаемся решить одну проблему, но никак не помогаем друг-другу?

— Так ты поможешь мне или как?

— Ладно, идем. -они прошли по его пропуску и поднялись на седьмой этаж.

— У тебя что правда есть свой кабинет? -удивился Герман, взглянув из окна. Потом он сел напротив его рабочего стола. Комната была совершенно обычной: в черных, белых и серых тонах. с деревянной мебелью. — Но зачем?

— У меня даже звание есть, -включая компьютер раздосадованно добавил Стайлз, — так, кого ищем?

— Мэра.

— Ч-что? Зачем тебе прошлое мэра?

— Стайлз, -он наклонился чуть ближе к нему и не отводил взгляда от его глаз, тем самым заставив и его тоже смотреть, не прерываясь, — посмотри на меня и скажи, кого ты видишь?

— Я-я не знаю!

— Ну же, давай, говори все что хочешь.

— Пока что я вижу перед собой лишь безумного вояку-идиота.

— Нет же, -рассмеялся Герман и, расслабившись, откинулся на спинку кресла, — это, -он еще раз указал на себя, — самый обычный солдат армии США, очень молодой, но очень удачливый. К своим двадцати трем годам сумевший достичь гораздо большего, чем его большинство сверстников-коллег. И достаточно смелый и амбициозный, чтобы не отказываться от таких возможностей.

— Да понял я уже какой ты офигенный и все в этом духе, можешь считать себя кем угодно, Герман, мне плевать. Какое отношение это имеет к нашему делу?

— Проблема в том, что у меня есть подозрение, что этот человек имеет личную неприязнь ко мне и к моей семье. Я заметил это еще во время учебы, потом эта ситуация со сроками для создания вакцины. А вечером я узнал, что другие подразделения были поощрены, но не мое.

— Ну не купился кто-то на твое смазливое лицо, зачем так драматизировать?

— Единственное, что он обо мне знает это фамилия и звание, а фамилия у меня матери.

— Ну… тут мало чего подозрительного, -Герман подошел к нему справа и они оба внимательно сканировали монитор, — родился в Бруклине, ходил в частную школу, что, ладно признаю, странно для такого города. Братьев, сестер нет, кузенов тоже. Поступил в Кембридж, факультет политики и международных отношений.

— Тут надо смотреть внимательнее, мама тоже училась в Кембридже. И судя по описанию они примерно сверстники.

— Что? Серьезно? И с такими связями ты выбрал армию США?

— Ну уж извини если я не хочу перебирать бумажки до конца своих дней. Вот! Тут останови. Открой поближе эту фотку.

— Он что в молодости был рыжим? Ну, видимо, играл он в соккер. В Англии же все играют.

— Нет, посмотри на трибуны, видишь?

— К-как ваша мать так хорошо сохранилась?

— Она училась на фармакологии, не удивительно. Видимо они общались в университете. Пролистни еще пару фоток. — на следующих фотографиях было два их совместных снимка: одно с какого-то университетского мероприятия и другое с обычной вечеринки.

— Думаешь они тогда поссорились?

— Скорее всего, ведь мама познакомилась с Александром когда училась на последнем курсе бакалавриата, а судя по фото у нее с этим парнем были очень теплые отношения.

— Знаешь, учитывая, что внешне ты буквально идентичен с твоим отцом, да и по-возрасту совпадаешь с теми временами, не удивительно, что он тебя невзлюбил. Ты буквально олицетворение его старого соперника, которому он даже проиграл.

— Теперь понятно почему он мне мешает. Посмотри теперь Лиз.

— У не тоже все слишком идеально. Примерный ребенок, из обеспеченной семьи. Частная школа, идеальные оценки. В университете не хуже, активная студенческая жизнь.

— Только эта семья сразу бросила ее сразу же, как только она стала неудобной. Мы, наверное не там ищем.

— Смотри, на четвертом курсе она взяла две недели больничного, но пропустила даже больше.

— Посмотри в ее медицинской книжке.

— Я думаю, что здесь будут только те документы, которые она сама же и предоставила. Герман, навряд ли мы найдем там что-то полезн… хотя подожди. -они застыли в неловкой тишине от увиденного, не решаясь первым начинать. — Значит, твоя мать прервала беременность в этот период, судя по заключению врача.

— Если тогда она и вправду встречалась с ним, то, получается…

— Ты его ребенок?

— Нет же, кретин! Мне бы было уже почти 25. Но мама, она убила его ребенка и я даже больше чем уверен, что сразу ничего ему не рассказала. поэтому он и таит в себе обиду на нее.

— Думаешь, он хочет таким образом отомстить тебе?

— Нам всем: маме и Лидии оставили считанные дни для завершения работы, в противном случае их убьют, меня и так постоянно хотят убить, а его жесткие ограничения моей деятельности ускорят этот процесс, и отец… ты знаешь, что заключенных из тюрьмы, в которой он сидит везут сюда в качестве подопытных крыс для исследования?

— Нет, я не занимался этим.

— Интересно, как долго этот кретин готовил свой сладкий план мести.

— Ну а при чем тут Лидия?

— Ни она, ни Шерил с Иваром и Томасом не имеют к этому никакого отношения, мне кажется, они просто попадут в замес вместе с нами. Пообещай мне, Стайлз, что никому ничего не расскажешь, особенно Лидии. Я знаю, как ты предан ей.

— Ты только что заставил меня нарушить закон и просишь ни с кем не делиться этим? Даже совсем чуть-чуть?

— Да, именно об этом я и прошу. И Ивар, ему не нужно знать, что есть человек в приделе нескольких километрах, который также недолюбливает Александра как и он сам, иначе ему захочется объединиться с ним, а этого мы допустить не можем.

— Думаешь, он выберет себе в союзники кого-то, кто готов навредить его матери? Они тут не очень долго, но я наблюдательный и успел заметить, как трепетно он к ней относиться.

— Это навряд ли способно его остановить. Он готов договариваться с кем угодно, а потом не выполнять обещания, как только это становится не выгодным. Просто не забывай, что он еще ребенок и способен на глупые и необдуманные решения.

— Ты единственный из совей семьи, кто все еще видит его таким. Но, что меня теперь беспокоит, это то что ты собираешься сделать с этой информацией? Убить его ты не можешь. Уговорить перестать быть мудаком тоже.

— Я нет, но мама сможет. В конце концов, невозможно так глубоко ранить человека, которому плевать. Я думаю, ее он, хотя бы, выслушает. В любом случае, спасибо за помощь, Стилински.