– Нам нужно спустить иннервацию до максимального уровня, – глубокий голос доктора вернул меня в реальность.

Он до сих пор нависал надо мной, и казалось, читал всю отражающуюся в моих глазах панику. Неудивительно, Чича, через него таких, как ты, прошло немерено.

– Чем раньше ты научишься все это выполнять, тем быстрее ты переедешь в другой центр. Реабилитационный центр. Там-то тебя и начнут ставить на ноги, – у врача вмиг поменялось выражение лица. Счастливая улыбка начала расплываться на худощавом, немного морщинистом лице. – Вооот. Вот такой я тебя и хочу всегда видеть! Вон как глазки загорелись. Сейчас Нина проведет все процедуры, а после обеда приступим?! – моргнула и не смогла сдержать улыбку. Уголки губ нервно подрагивали, а кончики пальцев, казалось, покалывало.

Я так сильно хотела приступить к делу, что в тот момент даже не задумалась о том, что это может быть сложно для меня. Непосильно. В тот момент я одной ногой была уже в том реабилитационном центре.

– Тогда до встречи через пару часов, – добродушно осведомил нас доктор и неторопливо покинул мою палату, снова что-то внося в больничный лист.

Оставшись с Тимом в палате наедине, я прикрыла глаза. Сейчас все мои мысли были связаны с моим лечением. С моими преждевременными иллюзиями, красочными картинками, когда я встану на ноги, когда заговорю.

Уловив движение сбоку, разлепила веки. Тим, опустив руки по швам, отвел свой взгляд от двери, направляя его прямо на меня. В глаза. Как всегда, пронзительно. Как всегда, на грани. Ему есть, что сказать мне.

Медленно приблизившись ко мне, навис надо мной. Но не как минуту назад доктор. А по-особенному. Почему-то решив, что у него есть такое право!

Словно читая мои мысли, делал еще сильнее назло мне. С двух сторон обхватил своими лапами мое лицо и уперся лбом в мой. Когда-то такое уже было. Когда-то за этим последовал поцелуй. Я больше не хочу…

– Не вырывайся!

Да! Я пытаюсь! Я не просто как овца лежу и терплю все его выходки, позволяя делать все, что ему заблагорассудится! Хрена с два!

Без голоса и, к сожалению, неподвижно, я пыталась извернуться от его нежелательных объятий и выгнуться дугой. Но боль была адская! Любое движение моментально отстреливало в позвоночник и разрядом тока проходило по всему телу, кроме моих ног.

Но этому уроду все было нипочем! На все мои еле живые трепыхания он еще больше прижимал меня к себе, словно пытался со мной срастись. Его запах с горькими нотками виски забивался в ноздри, просачиваясь в мой организм, опьяняя, но, к сожалению, не алкоголем… собой.

Проклятущий черт!

– Скажу тебе сейчас самое главное.

Я затихла в его руках, как мышка. То ли решила выслушать, что хочет сказать, то ли я, словно уже под наркотой, впитывала его запах и близость, наслаждалась его касаниями, теплыми поцелуями в лоб.

Что же ты делаешь со мной? С телом! Моим телом! Пара секунд – и оно покорно тебе!

Впервые в жизни внутри себя, про себя, я захныкала, как одна из влюбленных идиоток!

Ненавижу тебя… как же я тебя ненавижу, сволочь проклятая!.

– Не надейся, что будет все легко. Настраивайся, что будет сложно. Что для таких простых движений тебе потребуется много времени.

Это он так решил меня поддержать, придурок?!

Почему он просто не может заткнуться и исчезнуть? Почему каждый день ошивается рядом со мной? У него разве нет работы? Я бы себя куда лучше чувствовала, если бы он свалил отсюда. Я чувствую себя рядом с ним скованно! Он душит меня! Подавляет!

Заглянул мне в глаза, не отрываясь от моего лба, словно ему жизненно необходимо было меня касаться, чувствовать, и прошептал с чувством:

– Я рядом. Я не желаю тебе зла. Но путь для нас обоих будет сложный. Я тебе не враг. Никогда не был им. Доверься мне, милая. Не получится сегодня, ничего страшного. Не получится через месяц, забудь, наплюй! Каждый новый день будем вставать и стараться. И в конце увидишь, что все было не зря. Договорились? – смотрели неотрывно друг другу в глаза. Зачарованно! Сосредоточенно! А я, казалось, вместе с тем ещё и немного восхищённо.

Да. Да, Чича. Это слова поддержки. Возможно, те слова, в которых ты нуждалась. Те слова, которые хотела услышать. Хоть когда-нибудь услышать в свой адрес слова поддержки.

Почему ты? Ну почему?

Очнулась, когда этот ирод запечатал мои губы поцелуем. Не углубляясь, поверхностно, но и этого мне хватило, чтобы меня подбросило, как от удара. Как от разряда тока. Словно ко мне подсоединили провода и подключили к розетке.

На задворках сознания мне подумалось: «Радуйся, пока можешь. Стоит мне встать на ноги, и за все твои непозволительные действия в мой адрес тебе ой, как аукнется».

Но лучше бы на тот момент я подумала о том, что он был прав, как никогда. Он словно провидец – предвидел мое будущее, и преждевременно постарался меня утихомирить и смягчить мой характер.

***

– Начнем? – чересчур радостно поинтересовался у меня док.

Хотелось свести брови к переносице, ощущая какой-то надвигающийся пиздец, но Тим, стоящий напротив нас, незаметно моргнул, вновь подбадривая.

Ладно! Так и быть.

– Через час мне нужно будет отъехать по работе, – посмотрел на наручные спортивные часы Тим.

– Мы и без Вас справимся, – нелюбезно ответил ему хирург, на что Тим кинул на него злой взгляд из-под густых бровей.

– Артур, с чего начнем? – это полюбопытствовала моя медсестра, Нина.

Женщина как женщина. Взрослая, примерно, от сорока до сорока пяти. Среднего роста, худощавая. Карие глаза красиво контрастируют со светло-русыми волосами, которые заплетены в красивый, тугой колосок. Работу свою знает. Очень порадовало только одно – во время процедур не задала ни одного тупого вопроса. От вида моего тела ни взглядом, ни словом не показала своего ужаса или отвращения.

– С самого легкого, – взглянул исподлобья на меня врач. – Начнем учиться поднимать руки к голове.

Он смеется надо мной? А можно что-то посерьезнее? Я руки сегодня спокойно подняла, чтобы заглушить его же вопли. У него с памятью что-то?

– Хорошо. Чича? – уже ко мне обратилась медсестра. – Давай для начала попробуешь пошевелить пальцами.

Нет, Чича, они точно стебутся!

Ну, давай, доктор, я освежу тебе память!

Скосила глаза вниз к своим рукам и… И, блядь, ничего! Это что за нахуй?! Сегодня же все было! Сегодня! Мне же это не приснилось?!

– Чича, успокойся. Дыши.

Что?

Нахмуренно перевела на хирурга свирепый взгляд. Внутри я словно металась! Готова была выпрыгнуть из собственного тела. Я узник! Узник в своем собственном теле! Внутри я могла все, и казалось, что пальцами на данный момент я шевелю, но на самом деле они почему-то не двигались.

– Это нормально. С утра это было рефлекторно. Ты не задумывалась о том, что ты не чувствуешь рук. Не думала о том, что не сможешь поднять руку. Ты просто хотела заглушить шум. У тебя получилось. Значит, и сейчас все получится. Давай!

И снова пошел обратный отсчет!

Тяжело дыша, я старалась пошевелить пальцем, казалось, битый час! Просто в желании хотя бы увидеть, что он дернулся! Но нифига! Словно опять меня решили макнуть в грязь! Спустить с небес на землю. Нихуя не будет легко. И я это поняла в первый же день.

Тим уже давно уехал по делам, а я все пыхтела, чтобы сдвинуть руку, пошевелить пальцами. Короткие мокрые пряди прилипли к лицу, чем еще больше раздражали меня. Я блядь, нихера не делаю, но потею, как вонючая свинья.

– Это незатейливое движение пытаешься делать постоянно. Не загоняй себя в рамки. Отпусти себя, как сегодня утром. Чувствительность вернется до конца недели, думаю. А там уже все будет без проблем с руками. Но сейчас этими движениями ты сможешь вернуть чувствительность раньше времени, – высказался врач и оставил меня одну, забрав с собой и Нину в придачу.

Почему, когда они все у меня в палате, я хочу избавиться от каждого, а когда я одна, готова взвыть от беспомощности?! От одиночества! От сковывающего страха, что больше никто не придет, что на этой койке я проваляюсь до скончания веков в одиночестве?!