«Для нас это – суровая необходимость, – думала Ирина, – а для Грэйс, похоже, предмет гордости перед окружающими».

После обеда все вышли через заднюю дверь во двор, и Энджел с гордостью показала огород Грэйс. Грядка помидоров, ряд кукурузы, две лунки цукини и несколько кустиков баклажан – вот тот хвалёный огород, о котором столько твердили за столом.

Ирина пыталась подобрать слова. На её взгляд, это вообще нельзя было назвать огородом. Какая-то жалкая попытка вырастить горстку овощей для забавы. Героическими усилиями тут точно не пахло. Однако даже небольшой опыт пребывания в американской семье уже говорил девушке о том, что эти люди живут совсем другими представлениями о жизни, а потому ей придется ещё не раз кивать и поддакивать, чтобы не разбивать их сложившиеся мнения своим в корне отличающимся взглядом.

Совершенно осознанно Ирина приняла решение, что не будет вести себя так, как будто «приехала в Тулу со своим самоваром».

– Ну, а теперь, Ирина, иди отдохни, поспи с дороги, – сквозь дымку размышлений услышала девушка.

Слова принадлежали Керри.

Ирина была счастлива снова уединиться.

Оказавшись в своей комнатёнке, она почувствовала себя совершенно без сил.

С трудом разобрав кресло, девушка упала в чистую постель. Её чувства были растрёпаны, сознание – озадачено, а тело – вымотано. Поэтому, как только Ирина коснулась щекой мягкой подушки, тут же провалилась в глубокий сон, который, как в сказке про богатырей, продлился долгих три дня.

В течение этого времени она, конечно, вставала, ходила в туалет, пила воду, но снова впадала в забытьё, не в силах говорить, да и просто держаться на ногах.

Это была полная перезагрузка.

Урок 1.

Не стоит слишком сильно привязываться к мечте: мечтай, но никаких конкретных ожиданий!

Глава 2. Первые знакомства

Наконец после очередного пробуждения Ирина почувствовала в себе привычные силы. Тело перестало безвольно расплываться по кровати, а, наоборот, взбодрилось и настойчиво требовало движения.

Ирина быстро встала, оделась, взглянула на часы и поняла, что так и не перевела их.

За окном было сумрачно.

«Интересно, утро сейчас или вечер?» – подумала Ирина и с этой мыслью отправилась на кухню.

Керри сидел в гостиной на диване и что-то читал. Похоже, он был в доме один.

– А, проснулась! – радостно приветствовал её американский папа, откладывая в сторону чтиво.

Его глаза светились теплотой и искренностью. Пожалуй, из всей семьи он один по-настоящему радовался появлению Ирины. Это читалось во всём его облике. Наверняка именно он принял решение пригласить её в свою семью. Рядом с ним Ирина чувствовала себя свободно и легко, несмотря на сложности в понимании мужской речи.

– Да, похоже, выспалась, – попыталась выразить свою мысль девушка.

– Ну, садись, поговорим с тобой немного, – как можно медленнее произнёс Керри. – Женщины ушли прогуляться. Сейчас около восьми вечера. Кстати, ты проспала трое суток.

– Ого! – вырвалось у Ирины.

– Да уж, – покачал головой Керри. – Мы уже всерьёз забеспокоились – думали, ты заболела.

– У меня просто совсем не было сил, – сказала Ирина. – Всё плыло, как в тумане. Видно, сказалось то, что я поменяла местами день и ночь.

– Прибавь к этому стресс, – добавил Керри. – Нелегко приехать жить в чужую страну, да ещё и в полном одиночестве. Надо быть необыкновенно смелой!

– Да, – смутилась Ирина.

Она была рада, что хоть кто-то попытался понять, какие чувства теснились теперь в её груди.

– Ну, ничего. Ты привыкнешь. Мы все поможем тебе освоиться. Чувствуй себя как дома. Мы все очень рады видеть тебя в нашей семье, – делая паузы и произнося слова по слогам, продолжал Керри.

Ей показалось, что его речь стала намного понятней, по крайней мере она звучала для неё гораздо яснее. Возможно, стресс стал поначалу причиной блокировки какой-то части мозга, теперь же туман понемногу рассеивался, а страх того, что её могут не понять или же, что ещё хуже, не поймет она, утихал.

Лицо девушки уже расправилось, сетка напряжения, которая сковывала все её мышцы с первой секунды появления на трапе самолёта, спала, и она вновь чувствовала себя собой.

– Давай, я расскажу тебе немного о нас. А когда освоишься с языком, расскажешь нам о себе, – предложил Керри.

Ирина кивнула. Ей было интересно узнать о Джонсонах, об их семейных традициях и устоях, правилах и привычках, и она с удовольствием приготовилась слушать.

– Мы живем втроём: я, Грэйс и Энджел. Энджел и Кейт – мои дочери от первого брака. Вместе с бывшей женой мы решили, что Энджел будет жить со мной, а Кейт – с мамой. Поэтому Кейт приезжает ко мне только по выходным – каждые две недели. В остальное время она живет в посёлке Грантс-Пасс. У Грэйс тоже есть сын от первого брака, но он уже взрослый, учится на последнем курсе института и живёт далеко отсюда.

Керри остановился, как бы оценивая, насколько его речь звучит понятно для русской гостьи. К своему удивлению, Ирина поняла всё до единого слова. На его вопросительный взгляд Ирина улыбнулась и сказала:

– Можете продолжать. Я всё поняла.

Керри расцвёл в ответной улыбке и продолжил:

– Я работаю в лесничестве. Грэйс – учитель в средней школе. Она работает там по полдня, поэтому после обеда всегда дома. Это наше совместное решение – таким образом у неё есть время, чтобы заботиться о доме и Энджел. Моя зарплата – это полторы тысяч долларов, а у Грэйс выходит около семисот. Всё вместе – это небольшая сумма, и мы живём довольно скромно. Все расходы расписаны.

Ирине было немного странно слышать такие подробности о доходах, но Керри, похоже, счёл этот момент очень важным.

– Энджел исполнилось шестнадцать, – продолжал он. – Она пойдет в десятый класс. Должен тебе сразу признаться, что мы – очень строгая религиозная семья. Грэйс и я ходим в церковь по четвергам и воскресеньям, а Энджел присоединяется к нам в выходной день. У нас очень суровые правила, что в принципе нетипично для средней американской семьи. Да и вообще, мы – «со странностями». Во-первых, как ты, должно быть, заметила, у нас нет телевизора. Мы с Грэйс считаем, что телевидение – это большое зло. И всё, что оно несёт, это…

Тут Керри произнёс слово, которое Ирина слышала впервые. Она прервала его и попросила объяснить, что оно означает.

Керри усмехнулся и стал приводить различные примеры.

Поняв наконец, что он хотел сказать, будто телевидение – всего лишь способ растления подростков, Ирина вспыхнула от внезапно нахлынувшего стыда.

Внимательно посмотрев девушке в глаза и кивнув, как бы показывая своё одобрение, Керри продолжил:

– Так вот, мы решили отказаться от телевидения совсем. Кроме того, мы запрещаем нашим детям слушать современную музыку. Исключения, конечно, бывают, но прежде чем Энджел или Кейт будут что-то слушать, они должны отдать свои записи на рецензию мне. Теперь это также касается и тебя. Ты – такая же дочь для нас, как и девочки. Относиться к тебе мы будем точно так же, как к ним. Кроме того, мы запрещаем нашим дочерям посещать дискотеки. Всё по той же причине – преждевременное взросление и разврат. Мы также очень пристально изучаем друзей Энджел. Ей разрешено общаться далеко не со всеми жителями Бьютт-Фолса.

Последние слова Керри произнёс нарочито строго. И вдруг, переменив тон, спросил:

– Кстати, ты знаешь, что в нашем городке проживает около пятисот человек, а в школе, в которой вы с Энджел будете учиться, – около ста учеников.

– Сколько? – вырвалось у Ирины.

–Да, да, всего сто человек, – засмеялся Керри. – Насколько я знаю, в двенадцатый выпускной класс в этом году пойдёт восемнадцать ребят, включая тебя и ещё двух студентов по обмену из Испании.

Ирина не ожидала услышать такую новость. В её родной школе выпускных классов было целых пять, а в каждом из классов училось по тридцать учеников. А теперь ей, единственной золотой медалистке одной из лучших гимназий родного города, предстояло учиться в крошечной сельской школе…