— Что ж, — глухо произнёс Стефан, — помоги мне связать его, Эдгар. А в Фалезе мои палачи быстро развяжут ему язык.

С этим они справились быстро, благо верёвки у охотников всегда при себе. Но обе их лошади были покалечены, и пришлось их добить, а пленника взвалили на мою Молнию, перекинув через круп и связав его руки и ноги под брюхом лошади. Молнию пугал запах крови, она дёргалась и плясала на месте. Я, как могла, пыталась помочь Эдгару со Стефаном, когда же они на миг отвлеклись — воспользовалась случаем и сунула в руки пленнику свой маленький нож. И тут же пошла к мужчинам, чтобы быть вне подозрений.

Я даже услышала две последние фразы их разговора.

— ...Я догадываюсь, — говорил Стефан. А Эдгар сказал:

— Это ещё надо доказать королю.

И они разом умолкли, заметив меня.

Я тут же поинтересовалась — не хотят ли они заставить меня проделать весь обратный путь пешком, поскольку решили воспользоваться моей лошадью?

— Конечно же нет, — улыбнулся Эдгар. — Вы сядете в седло, я поведу Молнию под уздцы, а граф пойдёт следом и будет присматривать за пленником.

Слава Богу, Стефан оказался негодным надзирателем. Путь лежал по пересечённой местности, он всё время отставал, да и ослаб от потери крови. Порой, когда он заметнее отдалялся, я даже начинала слегка пинать пленника, не понимая, отчего тот мешкает. Я ведь сидела перед ним и чувствовала, как он тихонько возится, то вновь замирает, то снова начинает ёрзать. Если бы в седле сидела не я, его действия весьма скоро можно было бы заметить. И всё же он чего-то тянул. А я пока отвлекала Эдгара, разъясняла ему обратную дорогу. Я ведь хорошо знала здешние места.

Мы уже приближались к месту сбора остальных охотников и явственно различали голоса рогов, трубивших «отбой», когда я почувствовала толчок и поняла, что осталась на лошади одна. Позади послышался треск, топот ног и проклятия Стефана. И тотчас Эдгар кинулся следом. Я видела, как он вновь метнул нож, но тот вонзился в ствол дерева, за который успел прыгнуть беглец. Эдгар по-прежнему преследовал его. Мы со Стефаном остались одни. Какое-то время мы прислушивались к шуму погони, потом переглянулись. И Стефан нахмурился:

— Как это ему удалось освободиться, Бэртрада?

Я пожала плечами, причём глядела прямо в серые глаза Стефана, ничем не выдавая волнения.

— Возможно, вы его просто плохо обыскали и у этого разбойника остался припрятанный нож. — И добавила: — Но Эдгар-то его догонит.

Эдгар скоро вернулся ни с чем. Глядя на Стефана, он сокрушённо развёл руками:

— Его спасение было в проворстве. И он не упустил свой шанс.

Лишь через пару дней, когда толки о происшедшем уже поутихли, я сочла уместным переговорить с Робертом. И как же я кричала на него, даже топала ногами.

— Понимаешь ли ты, что чуть не лишился своего доброго имени, дурак! Ах, светлейший граф Глочестер, любимец Генриха Боклерка — и надо же, всего лишь подлый убийца. Я просто спасла твою шкуру. Но теперь и Стефан и Мод что-то заподозрили и косятся на меня, как на предательницу.

Для меня это было тем более прискорбно, что, потеряв связь с ними, я невольно отдалилась и от Эдтара. Разумеется, он нанёс мне визит после случившегося на охоте, мы даже сыграли с ним партию в шахматы, но, когда он сообщил, что через неделю покидает двор, я не сумела найти подходящего предлога, чтобы удержать его. Наверняка Стефан и Мод поделились с ним подозрениями в отношении меня, и теперь в поведении Эдгара, несмотря на его неизменную любезность, чувствовалась некая отчуждённость. Где уж тут намекать, что хочу за него замуж.

Зато Глочестер выглядел виноватым.

— Но ведь ты сама понимаешь, Бэрт, у меня не было выхода. Стефан слишком много знает и...

— Да ни черта я не понимаю!

Больше не было нужды притворяться. Слишком многим был обязан мне брат, и теперь пришла пора выложить все, как на исповеди.

Я сидела в кресле, положив ноги на скамеечку у жаровни. В маленькой комнате было полутемно, света от угольев в жаровне маловато, а тусклый свет февральского дня еле сочился сквозь толстую слюду в оконце. И всё же я видела, как Роберт смущён, то и дело нервно трёт свой огромный подбородок. Но по мере того, как он говорил, голос его набирал силу, а голова запрокидывалась все горделивее.

Оказывается, всё дело в нескончаемых ссорах дома Анжу с королём Генрихом Боклерком. Из-за этого его наследница Матильда оказалась как бы принадлежащей к стану его врагов. И хотя она — его единственный законный ребёнок, но трон-то он ей оставит только в том случае, если она родит сына, что, исходя из её отношений с мужем, пока не слишком вероятно. Поэтому в окружении короля многие подговаривают его изменить завещание в пользу старшего по мужской линии из наследников Завоевателя — Теобальда. И Генрих прислушивается к этим речам. Хотя, что на уме у короля, никогда не ясно. Два года назад он заставил своих вассалов присягнуть Матильде, а теперь почти не упоминает об этом и ведёт активную переписку с Теобальдом. Но Глочестер заинтересован, чтоб наследство перешло именно к Матильде. Если же король переделает завещание в пользу племянника — можно только догадываться, какое возвышение ждёт это ничтожество Стефана. У его брата Теобальда уже есть и Блуаское графство, и графство Шампань, и Шартрские владения. Если он получит и Нормандию с Англией... Ведь Стефан — английский граф и большую часть времени проводит именно в Англии. При воцарении же Теобальда он вполне может рассчитывать, что старший брат сделает его наместником и полновластным господином в Англии, в то время как Теобальд будет править на континенте. Но этого не мог допустить Глочестер. Он кровный брат Матильды и может возвыситься только при ней, но если наберёт силу Блуаский клан — Теобальд, Стефан и епископ Генри Винчестер — Роберт будет просто вассалом при них. А он хотел быть властителем. Он английский граф и, пока сестра будет в Анжу, сам рассчитывал править Англией от её имени. Вот если бы не Блуаский клан, который набирает такую силу...

И тогда Роберт решился подкупить Стефана. Ещё не известно, что предложит брату Теобальд, ведь поговаривают, что меж ними не самые добрые отношения. Он же, Глочестер, готов предложить графу Мортэну поделить власть в Англии, пока Матильда будет на континенте ссориться с мужем. И для этого Стефану только надо было опорочить Теобальда, наговорить королю на старшего братца... Но все свелось к тому, что Стефан решительно отверг предложение Глочестера и даже пригрозил сообщить Матильде, каковы планы на её королевство коварного Роберта. Был ли после этого у Роберта выход? Ведь если Матильда перестанет доверять брату... И он решил постараться устранить графа Мортэна.

— Теперь-то я сознаю, что сделал глупость, — удручённо говорил Роберт. — Это могло обернуться для меня позором и изгнанием. Чёрт побери, все твердят, что я любимец короля, но мало кто знает, как сильно Генрих привязан к Стефану. Да, я мог бы погубить себя. Но спасла меня именно ты, Бэрт. Мой человек обо всём поведал мне. Теперь он далеко. А ты... Я в неоплатном долгу перед тобой, сестричка.

Этих слов я и добивалась от него.

— Что ж, услуга за услугу. Я помогла тебе спасти честь, а ты за это устроишь мою судьбу.

И потребовала, чтобы он помог мне выйти замуж за Эдгара Армстронга.

Поначалу я выслушивала его гневные речи — о том, что этот сакс мне не пара, что он недостоин и коснуться женщины, в которой течёт кровь Завоевателя. Но когда он выговорился, я спокойно напомнила, что он мой должник.

Роберт устало махнул рукой:

— Что ты от меня хочешь?

Во-первых, чтобы он сблизился с Эдгаром, и это даст ему повод начать восхвалять сакса перед королём. Далее я сказала о своём плане насчёт Восточной Англии и вакантного места тамошнего шерифа. Стефан добивается для него шерифского жезла, так пусть Эдгар получит его не от графа Мортэна, а от Глочестера. Так он сразу станет его человеком. Почву для возвышения Эдгара я и Стефан уже подготовили, и если отец колеблется, то это до тех пор, пока Эдгар не снимет плащ храмовника. Король осторожен с ним и не желает возвышения тамплиеров в Англии через одного из них. Но он не может не отметить, что лучшей кандидатуры, чем Эдгар, не найти. И если Эдгар выйдет из Ордена... а это произойдёт несомненно, если он обручится, то отец не будет раздумывать. Далее от места шерифа к титулу графа — один шаг. И я, как его законная супруга, стану графиней.