Через некоторое время он меня стал бесить неимоверно и если бы выбор встал между математикой 24/7 и еще год сидеть с Филиппом за одной партой, я бы выбрала первое, не задумываясь. Радовало то, что хотя бы Филипп своё обещание держит: я действительно уже молилась, чтобы он пересел или ушёл с этой школы. Хотя его смерть – тоже неплохой вариант.

Оставалось придумать способ заставить мне его пообещать, что больше со мной одним воздухом он дышать не будет, и может тогда он наконец-то свалит с этой школы, а еще лучше, планеты.

Для таких, как он, не то что бы Млечный Путь не подходит, им прямиком в Адовы Муки нужно!

А вот девочки в классе моих взглядов не разделяли, их увлеченность новеньким не прошла даже спустя недели после начала учебы. Он мог запросто их о чём-то попросить, и естественно, незамедлительно это получить. Не хотелось даже в мыслях представлять, насколько далеко он мог зайти с ними в своих желаниях. Конечно, проще иметь дело с влюблённой овечкой, чем с гордой и самовлюблённой ледышкой.

По пятницам у меня был баскетбол, и весь свой "пар" за неделю вымещала на нем. Валера не понимал, почему я так хорошо стала играть, а мне каждый раз хотелось голыми руками разорвать мяч, стоило только представить, что это смазливая физиономия новенького.

С приходом слабости и ломоты во всем теле уходили плохие мысли.

Вот только с утром понедельника начиналось всё сначала…

– Здравствуйте, Галина Ивановна,– кабинет математики уже вызывал у меня аллергию.

Я любила этот предмет, особенно геометрию, но вот учительницу… Впрочем, это было взаимно: женщина, как обычно, сделала вид, что меня не существует. Это был шестой урок, поэтому вторая половина класса разошлась домой, ведь в понедельник у них было всего пять уроков. Но по перешёптываниям за спиной я поняла, что не все «светила» юридического направления покинули вовремя школу. И самый любимый для девушек, и назойливый, словно прыщ на заднице, для меня, изволил посетить наше занятие.

И пока я хоронила все свои надежды на счастливое одиночество последним уроком, кабанья туша приземлилась на соседний стул, которой Филипп привычно отодвинул ногой.

Стоило ему сесть, в нос сразу же ударил запах дешёвых женских духов. Ясно, опять в туалете с девчонкой какой-то "зажимался".

– Ты чего домой не ушел?

– По тебе соскучился,– подперев рукой щеку, Филипп посмотрел на меня. Сколько злобы было в его взгляде и в то же время интереса, он меня изучал? Неужели я его чем-то могла заинтересовать и разозлить одновременно? Какой же он всё-таки странный. Такие как он просто обязаны носить руководство «как со мной общаться, если я животное».

– Твои шутки не уместны,– я тихо прошептала, так как прозвенел звонок и начался урок

– Кравцова, не разговаривать на уроке!– ну, что и ожидалось, любая провинность раздувается в слона.

Мы сели за парты, приветствуя учителя, и приступили к уроку. Нам продиктовали задачу, и я протянула руку, когда нашла ещё пару ходов её решения, после того, как учительница показала один из них нам. Посмотрев в мою сторону, женщина изогнула нарисованную бровь и, отвернувшись, спросила:

– Что, весь класс не знает, как решить эту задачу другим способом? – Я опустила руку, забыв на мгновение, что меня здесь игнорируют.

Просто делают вид, что меня здесь нет. Уши стало жечь от стыда, ведь всё это легко мог заметить мой новый сосед, что вдвойне унизительно.

А Филипп, который что-то старательно писал в тетрадке, судя по всему, пропущенную самостоятельную, перевёл удивлённый взгляд с меня на учителя математики.

– Тут подняли руку, по-моему, Кейт знает ещё один способ!– парень указал на меня большим пальцем и с вызовом продолжил глядеть в сторону учителя.

– Ой, я не заметила.

Филипп прыснул, когда женщина дала знать, чтобы я шла к доске. После того, как я закончила все объяснять классу, женщина сразу же стёрла за мной решение.

– Что ж, думаю здесь бы догадался даже второклассник. За такой ход решения я даже оценку поставить не могу, ведь вы, Кравцова, не глупая, и это понимаете?

Единственное, что я понимала, так это то, что меня прилюдно унизили. В крови плескалась обида на учителя и стыд за такое шоу перед Филиппом.

Слабо кивнув, я села на место, взяв в пальцы ручку.

Пришлось прикусить губу, чтобы не всхлипнуть как маленький ребёнок. Но пелена слез всё же застелила глаза, из-за чего оставшийся урок я только делала вид, что писала. Посмотреть на реакцию новенького я не могла, не до него было, да и не видела из-за слёз я ни черта.

Только вот взгляд Филиппа я всей кожей ощущала, что только и напоминало мне об унижении.

Когда прозвенел звонок, я быстро собралась, нужно было к репетитору, а перед ним ещё заскочить домой и пообедать. Но спустившись до второго этажа, тяжёлая рука легла мне на плечо. Только не сейчас! Тело и так было все напряжено, и я держалась из последних сил, чтобы не впасть в истерику от произошедшего, а тут еще он…

– Далеко собралась?

Филипп! Ну что ж ему не уходилось ещё уроком ранее?

– Домой, знаешь ли, у меня ещё репетитор, хотела успеть поесть,– сквозь зубы процедила я.

– Тон попроще. Я тебя провожу,– схватив наши куртки, и отдав мне мою, парень пошёл рядом, оставив свой байк, на котором ездил в школу, на парковке.

Пройдя пару метров в молчании, я стала медленно успокаиваться.

Осень уже была на дворе. Люблю дождливую пору, когда идёшь уже по жёлтым листьям, а над тобой небо серое, воздух прохладный ласкает лицо. Такая погода всегда может отрезвить мозг, стоит только захотеть этого и стянуть с головы шапку. Я закрыла глаза и начала глубоко вдыхать: сердце постепенно замедлило ритм, на душе становилось легче, а мысли чище.

– А я думал, книжных червей любят учителя…– Филипп хмыкнул, чем и прервал нашу идиллию тишины. Я уже и забыла, что он шёл рядом.

– Оказывается, что так не всегда. В школе даже у таких, как ты, есть проблемы…

– Что ты хочешь этим сказать? -Я уставшими глазами посмотрела на него.

Не было ни сил, ни желания его оскорблять и тем более огрызаться.

– Почему терпишь это? – вдруг сменил он тон и стал предельно серьёзным. Его взгляд был пронзительным, лицо напряжённое, словно это его унизили, и он был готов прямо сейчас ответить на это, причём физически…Кулаком. Иначе, как объяснить его сильно сцепленные зубы, игру жвалок, явно не от радости, и сильно сжатые кисти рук?

– А что мне остаётся делать? – голос предательски задрожал, и пелена слез снова подступила к глазам одновременно с комом в горле.

Филипп почему-то резко остановился и схватил меня за локоть…

Его прикосновение даже через куртку поразило меня, словно разряд током. Я вспомнила инцидент в раздевалке, который вызвал такие же ощущения, и сразу же отдёрнула руку. Вопрос был очевиден: почему моё тело так реагирует на него?

– Не пробовала завучу рассказать об этом?

Хмыкнув, я отвернулась. По щеке прокатилась слеза, и стало ужасно стыдно. Не хватало ещё, чтобы он видел, как я плачу.

– Ты про того завуча, что каждый день меня ругает из-за того, что вы не в деловом стиле ходите? И мне, как старосте, из-за вас достаётся постоянно. Если ты думаешь, что в моей жизни «зубрилы – старосты» всё так просто, то ошибаешься. Здесь меня никто не слушает и не слышит, никто не прислушался к тому, что я просила ходить в форме, к тому, что происходит на математике, никто ничего не слышит! А ещё ты появился… Привязался, достаёшь…Что тебе от меня нужно вообще?– мой голос под конец сорвался. Вытерев рукой слезу, я вновь повернулась к нему, но оступилась назад, из-за его взгляда…Только сейчас я заметила, какой у него он серьёзный. Словно передо мной стоял не одноклассник – ровесник, а взрослый мужчина.