В очередное наречение я в качестве платы вытребовал себе две шкуры оленя. Процесс дубления открыт пока не был, как и сама выделка. Свежие шкуры обычно использовались в качестве подстилки, пока вонь гниющих остатков жира и мяса не становилась просто невыносимой, и тогда эту подстилку просто выбрасывали. Потому пришлось двигать прогресс самому.
Высушив подарок, приступил к примитивной обработке. Плохо, конечно, что этим я никогда не занимался и имел весьма отдалённое представление о технологии процесса. Только то, что когда-то подсмотрел в документалках про примитивные цивилизации. Для начала, в попытках смастерить себе скребки для кожи, прибольно подбил три пальца на левой руке. Окончательный результат не впечатлял. Хорошо, что экспериментировать с изготовлением примитивных орудий труда начал днём, когда никого из охотников не было в пещере, и никто не видел моего позора. Думаю, что мой авторитет в их глазах изрядно бы просел. Но неожиданно помогла малышка Кра. И хотя пришлось долго объяснять, что хочу в итоге получить, изготовила она пару скребков буквально за минуту. Два ловких удара на каждый камень, и получился превосходный инструмент. Да такой острый, что соскабливая мездру, прорезал шкуры в пяти места и свою, как оказалось, тоже «оленя», в трёх… Но игра стоила свеч.
С дублением возник неожиданный затык – дубы на этой планете если и росли, то вне досягаемости. Поразмышляв и так… И этак… Решил, что возможно поможет банальное копчение. И днями, когда охотники охотились, я растягивал обе шкуры над костром. В итоге получил два жёстких, негнущихся листа, более подходящих в качестве фанеры. Не зная, что со всем этим теперь делать, несколько дней потратил на их отбивку и умягчение. Не сказать, что по итогу получился превосходный материал для одежды, но… Уж лучше так, чем ничего. И вскоре я щеголял в грубой хламиде, правда более похожей по текстуре на бронзовые доспехи древних воинов.
Вторую заготовку у меня банально реквизировали по праву сильного. Ещё повезло, что свою шкуру я как смог раскроил, и теперь она могла пригодиться этим великанам только в качестве бесполезных шортиков. Но что началось, когда один из уважаемых Больших Кра вышел в свет, завёрнутый в новую модельную одежонку… Первыми открылись глаза на то, что они голые, у женщин. И пока мужчины шландались в поисках вечернего ужина в чём мать родила, мне пришлось открывать школу кожевенного производства. Шкуры расхватывались до драк с воплями и тасканием за волосы. А когда две матроны в неполных два с половиной метра ростом и весом под двести килограмм сходились в клинч за модный стиль, приходилось ховаться как можно дальше от этого буйного реслинга. Земные мастера единоборств не шли ни в какое сравнение с этими огромными фуриями. Так, перемежая обучение и выделку шкур с драками и скандальными разборками, я постепенно одел практически всё население пещеры. И почувствовал себя этаким местным законодателем моды. А благодаря тесным контактам с женской половиной неожиданно легко разрешился вопрос с удовлетворением естественных сексуальных потребностей. Всё-таки мода и секс всегда шли рука об руку…
Отныне взрослое население пещеры щеголяло в кожаных одеждах. Но в этой идиллии оказалась и обратная сторона – если раньше женская половина днём только ленилась, спала и ожидала завораживающих своей примитивностью рассказов Больших Охотников, то теперь либо мяла высушенные шкуры, либо хвасталась друг перед другом новым фасоном заворачивания в кожаную хламиду. А малышка Кра не отходила от меня ни на шаг, периодически доставая просьбами позаниматься с нею.
Постепенно я начал обрастать довольно внушительной сворой из поклонников и поклонниц. Правда, фанатская база формировалась в основном из нижних иерархий племени. Эти примитивные гиганты буквально в рот заглядывали, стараясь подражать своему новому кумиру. И не сказать, что такой поворот пришёлся мне по душе. Тем более, что кое-кому это очень не понравилось. Ведь вся иерархия племени начала деформироваться, смещая акценты от сильных и ловких к умному и креативному. Порою я буквально кожей ощущал на себе обжигающие взоры завистников. А поймать на себе мстительный взгляд неадекватного аборигена ростом за два с половиной метра и весом под триста килограмм, это вам не кофе по утрам кушать. От такого можно и сна начисто лишиться. Меня спасало, что эти гиганты не отличались особой сообразительностью. На что им хватало воображения, так это толкнуть, как бы невзначай, в огонь или огреть втихаря дубиной, подкараулив в тёмном углу. Поэтому к общему костру с некоторых пор я остерегался близко подходить и по тёмным углам давно уже не шлялся. И только днём мог спать спокойно – женская половина за одно только приобщение их к незатейливым плодам высокой моды была полностью на моей стороне. Одаряя порой довольно увесистыми ласками и свободным доступом к огромным телам.
Назрела насущная необходимость завоевать себе новых друзей среди сильных мира сего и сформировать общественное мнение в нужном направлении. Дело встало за умелой, вдумчивой и ненавязчивой пропагандой. Но только вот… Как её умно вести, если средства коммуникации в этом примитивном обществе если и имеются, то только рудиментарные? Тут или заморочиться всеобщим образованием либо взять на вооружение что-нибудь попроще. Ну, например… Я задумался. И в самом деле. В моём родном демократическом обществе победившей свободы примитивная пропаганда в чистом, незамутнённом новыми технологиями виде, осталась в далёком прошлом, сродни пещерному образу жизни. Об её топорных методах я знал только по школьным урокам, когда проходили эпоху диктатур, и историческим фильмам о тех же тёмных временах всеобщих мучений и страданий. От всего просмотренного остались лишь самые смутные воспоминания, как о чём-то совсем грязном и нечистоплотном. Но для данного общества, и так пребывающего в той самой грязи и нечистоплотности, это было бы самое то. Во всяком случае, пропаганда помогла бы повести аборигенов к прогрессу и светлому будущему. Например, в моём мире высоких технологий и генной инженерии базовые политические установки запросто формировались ещё во внутриутробном состоянии. И все были счастливы… Наверное.
Здесь же самым высокотехнологичным инструментом в распоряжении был только мой мозг – чудо генетиков, технологов и программистов. Но приходилось крутиться и выживать, как какому-то примитивному пещерному пра-пра-прадеду.
И самое простое, что пришло на ум, это дать толчок развитию религии. А начинать с её азов – шаманизма. Надежду в очередном начинании давала поразительная наивность пещерных гигантов. Что, впрочем, нисколько не удивительно – до меня их обманывать просто-напросто было некому. Единственное, моя базовая прошивка правды тоже не позволяла особо забаловать, но она большей частью была ориентирована на взаимодействие с государственными органами, к коим местные не относились никаким боком. Поэтому я всерьёз рассчитывал на её дальнейшее пребывание в режиме ожидания.
Первым делом попытался договориться с малышкой Кра. Без помощников, в таком деликатном деле, как зарождение религиозных традиций, было никак не обойтись. Радовало, что недоженщина уже вполне освоила мой устный язык и основные тезисы человеческой речи понимала довольно близко к тексту. Тут и случай подвернулся как нельзя кстати – умер один из охотников. А поскольку откинулся он не от травмы, полученной на охоте, и по возрасту был в полном расцвете сил, на племя его смерть произвела тяжкое впечатление. Мне же пришла в голову замечательная идея…
– Понимаешь, Кра, мне нужна твоя помощь… – втолковывал я в глупую голову революционно новые для неё понятия, – Ты же не хочешь, чтобы твою Улиточку случайно раздавил какой-нибудь Кра из числа Больших Охотников.
– Кра, крх-м-м. Ага-га, – отвечала недалёкая помощница.
– Завтра Кра должна притвориться больной…
– Кра, не-не-не, крохм, – испуганно затарахтела Кра.
