Отец Сифанс тяжело вздохнул.

   -- После моей смерти, сын мой. Не бойся, твоё ожидание не будет долгим. Два, самое большее три года... Согласно обычаю, число Хранителей неизменно, а мой голос там -- только один из многих.

   -- Но разве нет иного пути? -- Юли был потрясен откровенностью старого наставника. Но он также и не собирался ждать эти два или три года.

   Отец Сифанс пошамкал губами в напряженном раздумье.

   -- Вообще-то есть. Хотя сейчас ты ещё не стал одним из нас, я думаю, что тебе можно доверить одну тайну Святилища. Слышал ли ты об ордене, который стоит выше даже Хранителей по влиянию и могуществу?

   -- Нет, святой отец. Никто не посвящал меня в эту тайну. А слухам, которые ходят по Святилищу, я не придаю значения. Я не обращаю внимания на слухи.

   -- Но тебе стоило бы обращать на них внимание, прислушиваться к ним, -- вдруг улыбнулся святой отец. -- Значение следует придавать всему, что вокруг тебя. Слухи -- это зрение слепого, а ты, увы, слеп, сын мой. Но раз ты настолько недоверчивый и добродетельный, тогда я ничего не скажу тебе о Берущих.

   -- Берущие? А кто они такие? -- удивился Юли. На самом деле, он впервые слышал о них.

   Отец Сифанс тихо засмеялся.

   -- Ну уж нет, я не скажу тебе ни слова, брат Юли. Зачем тебе забивать себе голову всякими тайными организациями или россказнями о подземных озерах, свободных ото льда? Ведь ты уже знаешь, что самые, казалось бы, бесспорные вещи и факты могут оказаться ни на чем ни основанной ложью или мифом, как сказание о черве Вутры. Его облик описан в мельчайших подробностях, но разве кто-то видел его своими глазами? Нет. Это всё мифы, мифы...

   Святой отец словно читал его мысли. Юли тоже рассмеялся. Теперь он видел эти игры старого священника насквозь.

   -- Ну хорошо, святой отец. Ты уже достаточно заинтриговал меня, так что мне не терпится услышать ещё один миф. Прошу тебя, расскажи мне всё о Берущих. Кто они такие, эти Берущие?

   Отец Сифанс поморгал, прищелкнул языком, замедлил шаг, и, скользнув в ближайшую пустую келью, поманил за собой Юли.

   -- Ну, если ты так настаиваешь... Наверное, ты не забыл, как теснится чернь в Вакке. Дома там громоздятся друг на друга, поднимаются по террасам. Городок являет из себя хаос, застройка безо всякого плана и системы. Теперь предположим на минуту, что горный хребет, в котором расположен Панновал, похож на Вакк, в котором всё хаотично и одновременно взаимосвязано. Чем-то это напоминает живой организм. В одном месте тела находится сердце, в другом печенка, в третьем легкие, селезенка и так далее. Никакой логики в организации нашего тела, как ты сам знаешь, нет, но, тем не менее, оно живет и выполняет свои функции. Точно так же устроен и наш горный хребет -- или, другими словами, он представляет собой нечто вроде источенного мышами сыра.

   -- И что с того? -- удивился Юли. Он не понимал, куда клонит его бывший наставник.

   Отец Сифанс откашлялся, очевидно, стараясь скрыть недовольство.

   -- А что, если предположить, что за Панновалом и под ним расположены такие же огромные пещеры, как наш Латхорн? Или ещё более огромные? -- вдруг спросил он. -- Ты думаешь, что это невозможно?

   -- Нет, -- осторожно сказал Юли. -- Я так не думаю.

   -- Отлично. Я тоже так не думаю. Предположим, что их построила древняя раса людей, называемых Архитекторами, ныне давно вымершая. Конечно, всё это только гипотеза, предположение, миф, ни на чем не основанный. Но давай вспомним, что наш Вакк начинается водопадом, а он падает из неизвестной пещеры, расположенной где-то над нами. И что за Твинком он уходит ниже уровня нашей самой нижней пещеры. Он устремляется вниз, в пещеру, расположенную под нами. Вода течет туда, куда ей заблагорассудится, так что предположим, что на нижнем уровне поток попадает в одну из подземных расщелин, и, наконец впадает в некое неизвестное нам озеро, воды которого согреты теплом земли настолько, что на них даже зимой не может образоваться лед. А вот теперь представим, что на берегах этого благословенного озера, в этом благословеннейшем месте, живут Берущие, самые могущественные существа в мире. Им принадлежит всё самое лучшее, что есть в этом мире, но они берут главное -- знания и силу. Берущие хранят их до тех пор, пока Акха не победит окончательно. Такова их историческая миссия.

   -- Но раз они хранят их, -- задумчиво сказал Юли, -- значит, они прячут их и от нас тоже!

   Отец Сифанс вдруг мелко захихикал.

   -- Что ты сказал? Я не расслышал, -- он привычно ушел от ответа и довольно поморгал. -- Забавную историю я рассказал тебе, да?

   Но Юли отнесся более чем серьёзно к "забавной" истории наставника, от которой его бросило в дрожь. Он уже чувствовал, что сейчас решится его судьба, ни более, не менее.

   -- А как становятся Берущими? Тоже выбирают? -- Юли больше не был настроен играть в намеки.

   Отец Сифанс опять горько поцокал языком и почмокал губами.

   -- Да разве можно выбрать в столь избранное общество? Увы, мой мальчик, там нужно родиться. Оно состоит из нескольких могущественных кланов. Там правят прекрасные женщины, которые хранят тепло домашнего очага. Берущие знают все пути этих гор. Говорят, они по своему желанию могут покидать царство Акха и так же легко возвращаться в него. Им всё дается легко, но их законы тяжелы. Если кто-то захочет войти в их избранный круг, ему придется доказать своё право мечом, но человек может это сделать, если он отважен, силен и вдобавок неглуп -- как вот ты, например. Да, для того, чтобы попасть в это избранное общество, мне потребовалась бы революция! -- отец Сифанс вновь хихикнул, словно наслаждаясь своим богохульством, а Юли растерялся, услышав такую крамолу.

   -- Святой отец, да ты смеешься надо мной! -- возмутился он.

   Старый священник с задумчивым видом склонил голову на бок и посмотрел на юношу.

   -- Ты дикарь, мой юный друг, и наверняка дикарем и умрешь. Но ты не подлец, как думают остальные, и из тебя никогда не выйдет настоящего священника. Именно за это я так тебя и люблю. Пока ты ещё не выбрал свой путь, но я вижу, что это произойдет уже скоро. Тогда мы поговорим с тобой в последний, третий раз. Я не знаю, что тогда будет, но чувствую, что скоро мы простимся навсегда. Твой путь уходит далеко...