- Почему джин вреден для женщин? - улыбаясь, спросила она.
Он улыбнулся ей в ответ и покачал головой, но не ответил.
- Говори же, - настаивала она.
- Нет, оставим это.
- Нехорошо недоговаривать, - сказала она. - Это нечестно.
Помолчав, он произнес:
- Что ж, если ты действительно хочешь знать, в джине содержится определенное количество масла, которое выжимают из ягод можжевельника. Это делается для того, чтобы придать напитку особый вкус.
- И что же это масло делает в организме?
- Много чего.
- Например?
- Нечто ужасное.
- Конрад, не смущайся. Я уже взрослый человек.
Это был все тот же Конрад, подумала она, все такой же застенчивый, щепетильный и скромный, как и раньше. Этим он ей и нравился.
- Если этот напиток и правда делает нечто ужасное в моем организме, сказала она, - то с твоей стороны нехорошо не говорить мне, что это такое.
Он слегка подергал мочку левого уха большим и указательным пальцами правой руки. Потом сказал:
- Видишь ли, все дело в том, Анна, что можжевеловое масло непосредственно воздействует на матку.
- Ну уж ты скажешь!
- Я не шучу.
- Чепуха, - сказала Анна. - Бабьи сказки.
- Боюсь, что это не так.
- Ты, наверное, имеешь в виду беременных женщин.
- Я имею в виду всех женщин, Анна.
Он перестал улыбаться и говорил вполне серьезно. Похоже, его тревожило ее здоровье.
- В какой области ты специализируешься? - спросила она. - В какой области медицины? Ты мне так и не сказал.
- Гинекология и акушерство.
- Ага!
- И давно ты пьешь джин? - спросил он.
- О, лет двадцать, - ответила Анна.
- Помногу?
- Ради Бога, Конрад, перестань беспокоиться о моем здоровье. Пожалуйста, я бы хотела еще один мартини.
- Разумеется.
Он подозвал официанта и сказал:
- Один мартини с водкой.
- Нет, - сказала Анна, - с джином.
Он вздохнул, покачал головой и произнес:
- Нынче не прислушиваются к советам своего врача.
- Ты не мой врач.
- Это так, - согласился он. - Но я твой друг.
- Поговорим лучше о твоей жене, - сказала Анна. - Она такая же красивая, как и раньше?
Он помолчал какое-то время, потом ответил:
- По правде говоря, мы разведены.
- Быть не может!
- Наш союз просуществовал целых два года. Но потребовалось много усилий, чтобы сохранить его даже на такое время.
Анну это почему-то глубоко потрясло.
- Но она же была такой прекрасной девушкой, - сказала она. - Что же произошло?
- Все произошло, все, что только может быть плохого.
- А как же ребенок?
- Она забрала его. Женщины всегда так делают.
В голосе его прозвучала горечь.
- Она увезла его к себе в Нью-Йорк... Он приезжает повидаться со мной раз в год, летом. Ему сейчас двадцать лет. Он учится в Принстоне.
- Хороший мальчик?
- Замечательный, - сказал Конрад. - Но я его почти совсем не знаю. Все это не очень-то весело.
- И ты так больше и не женился?
- Нет. Но хватит обо мне. Поговорим о тебе.
Он начал медленно и осторожно подталкивать ее к разговору о здоровье и о том, что ей пришлось пережить после смерти Эда. Она поймала себя на том, что без смущения говорит с ним обо всем.
- Но что же заставляет твоего врача думать, будто ты не совсем выздоровела? - спросил он. - Ты мне не кажешься человеком, который собирается покончить с собой.
- Я тоже думаю, что не способна на это. Хотя временами - не часто, имей в виду, а только иногда, когда я впадаю в депрессию, - у меня возникает чувство, что покончить счеты с жизнью было бы не так уж и сложно.
- Что с тобой в таких случаях происходит?
- Я направляюсь к ванной, где есть полочка.
- А что там у тебя?
- Ничего особенного. Обыкновенный прибор, который есть у всякой женщины, чтобы сбривать волосы на ногах.
- Понятно.
Конрад какое-то время внимательно всматривался в ее лицо, потом спросил:
- Именно такое у тебя было состояние, когда ты мне позвонила?
- Не совсем. Но я думала об Эде. А это всегда немного рискованно.
- Я рад, что ты позвонила.
- Я тоже рада, - сказала она.
Анна допивала второй бокал мартини. Конрад переменил тему и начал рассказывать о своей работе. Она смотрела на него и почти не слушала. Он был так чертовски красив, что нельзя было не смотреть на него. Она взяла сигарету и протянула пачку Конраду.
- Нет, спасибо, - сказал он. - Я не курю.
Он взял со стола коробок и поднес ей огонек, потом задул спичку и спросил:
- Эти сигареты с ментолом?
- Да.
Она глубоко затянулась и медленно выпустила дым к потолку.
- А теперь расскажи о том, какой непоправимый вред они могут нанести всей моей половой системе, - сказала она.
Он рассмеялся и покачал головой.
- Тогда почему же ты спросил?
- Просто интересно было узнать, вот и все.
- Неправда. По твоему лицу вижу, что ты хотел мне сообщить, сколько заядлых курильщиков заболевает раком легких.
- Ментол не имеет никакого отношения к раку легких, Анна, - сказал он и, улыбнувшись, сделал маленький глоточек мартини из своего бокала, к которому до сих пор едва притронулся, после чего осторожно поставил бокал на стол.
- Ты мне так и не сказала, чем ты занимаешься, - продолжал он, - и зачем приехала в Даллас.
- Сначала расскажи мне о ментоле. Если он хотя бы наполовину столь же вреден, как и сок ягод можжевельника, то мне срочно нужно об этом узнать.
Он рассмеялся и покачал головой.
- Прошу тебя!
- Нет, мадам.
- Конрад, ну нельзя же начинать о чем-то говорить и недоговаривать. Это уже второй раз за последние пять минут.
- Не хочу показаться занудой, - сказал он.
- Это не занудство. Мне это очень интересно. Ну же, говори! Не смущайся.
Приятно было чувствовать себя немного навеселе после двух больших бокалов мартини и неторопливо беседовать с этим элегантным мужчиной, с этим тихим, спокойным, элегантным человеком. Наверное, он и не смущался. Скорее всего нет. Просто, будучи щепетильным, он был самим собой.
- Речь идет о чем-то страшном? - спросила она.
- Нет, этого не скажешь.
- Тогда выкладывай.
Он взял со стола пачку сигарет и повертел ее в руках.
- Дело вот в чем, - сказал он. - Ментол, который ты вдыхаешь, поглощается кровью. А это нехорошо, Анна, потому что он оказывает весьма определенное воздействие на центральную нервную систему. Впрочем, врачи его иногда прописывают.
