В течении следующих полутора лет до выпуска Сары из школы, Алфи взял в привычку наведываться к ней прямо во время занятий. Он садился в свой «Ягуар», и ехал к её школе. За рулем был его бессменный водитель.

Правила школы нельзя было нарушать, но Алфи упрямо приезжал за Сарой и ждал благодаря своенравному характеру. Бесспорно, это было романтично — он стоял в своём лучшем костюме рядом с умопомрачительно дорогой машиной. В руках он держал то мишек, то зайчиков, то щенят из плюша. Всё как в сказке. И чем дальше, тем было страшнее.

Одноклассницы с завистью смотрели вслед Саре, а она робко шла к Алфи и чувствовала, как её затылок пронзают строгие учительские взгляды. Сара словно бросала вызов системе образования, и лично директрисе. Но это было не так.

Она не могла дерзко отвадить Алфи, потому что боялась его обидеть и той реакции, которая могла бы последовать. Сара делала всё возможное, намекала на то, что ей немного неловко дразнить других девчонок или не хочется вылететь за две недели до окончания учебного года. Сара уверяла его, что они нарушают устав, но Алфи лишь кривился в упрямой ухмылке.

— Херня это всё. Я даже заходить в твой монастырь и проверять эту теорию не буду. — он прекрасно знал, какое впечатление производит на людей, и нещадно пользовался этим.

Возможно, некоторые думали, что это один из дядь Сары или какой-нибудь её дальний родственник, но в том, что этот мужчина гангстер, никто не сомневался. Он же будто сошёл с экрана, выбрался из типичного американского боевика! Шляпа, костюм и много пафоса.

Алфи приезжал за Сарой, чтобы отвезти в «высший свет». Так они называли различные рестораны, концерт-холлы, выставки и галереи. Иногда они ходили в ночные клубы, считаемые игорными, где рулетка собирала возле себя огромное количество людей. Бывало, что Алфи удавалось достать билеты в кино. Это было лучшим вариантом, потому что в кинозалах они смело давали волю чувствам в полумраке теней.

Порой, Саре думалось, что выбор мест дислокации, ресторанов и клубов варьировался от дел Алфи. Если сегодня ему предстоит встреча с греками, то они ехали в Холборн, а если с англичанами, то в Вест-Энд.

Алфи же говорил: «Сегодня мы поедем в Холборн.», или

«Этим вечером я хочу отведать чего-нибудь необычного.» А потом он исчезал в одном из направлений с какими-то мужчинами.

Сара сидела за столиком, поглощала еду и слушала живую музыку, обычно это был саксофон. Порой ожидание занимало больше десяти минут и она успевала сделать часть устного домашнего задания, держа учебник под скатертью столика.

Алфи возвращался и оглядывался, бросая злые взгляды на кого-то в тени, угрожающе указывая пальцем. Вышагивая к столику, широко расправив плечи, Алфи протирал кулаки с множеством печаток носовым платком. Сару это немного пугало, разве что запах крови, чужой крови был таким сильным, что съеденное почти мигом просилось назад. Но ей всё же приходилось делать вид, что она ничего не заметила.

Однажды аппетит был испорчен и между ними разгорелась маленькая стычка. Это было в конце июня.

Сара позволила себе спросить:

— Чья это кровь?

Алфи глотнул воды.

— Я не знаю. — отрапортовал он твёрдо.

Тогда она сказала:

— Я хочу в следующий раз пойти с тобой и посмотреть, кому принадлежит эта кровь.

Алфи хмыкнул.

— Это бизнес, дорогуша, такой же как и у твоего старика. И в следующий раз, как и в последующий, значит, как и в предыдущий, ты будешь сидеть на своей чудесной заднице ровно и ждать меня, ясно, да?

Он смягчил эту фразу, как смог, и Сара лишь покорно покивала.

Помимо того, что по выходным Алфи водил Сару куда-нибудь, иногда он заглядывал в будни, когда говорил, что «просто проезжает мимо», чтобы пообщаться с её родителями, в основном с Дарби, и иногда в течении часа или больше они обсуждали бизнес и дела в Эпсоме — все те вещи, которые Сару не интересовали.

Часто Дарби и Алфи были так заняты общими делами, что отец даже не замечал, что Сара вышла из комнаты и, более того, находится рядом с Алфи.

Изредка, пока отец чем-то увлечен, например, бумагами, она целует Алфи за ухом, взъерошивает его каштановые волосы или касается паховой линии, заставляя Соломонса игриво внутриутробно рычать. Сара находила это необычным и беспрецедентным по наглости и открытости девичьей души.

Однажды, оказавшись наверху, пока Дарби отлучился в уборную, Алфи попытался поцеловать Сару, опустив ладони на её хрупкие плечи, застав ту в приоткрытой комнате маленького Френка. Сара перебирала свои старые игрушки, перенесенные из её комнаты.

Она обернулась на губы Алфи, держа в руке подаренный им много лет назад паровозик с ключиком и заметно занервничала, опасаясь отца.

— Смелей, душа моя. Ты устроила эти заигрывания, милая, вовсе не для того, чтобы отказывать мне, верно?

Его еврейский акцент казался Саре таким сексуальным, что она готова была полностью подчиниться ему.

— Но ведь в кабинете папа. Если он застанет нас, будет жуткий скандал!

Алфи ухмыльнулся:

— Ты дразнила меня, негодница! И вот, что я скажу, так: я хочу тебя.

Сара прыснула и покрылась пунцом, хватая Алфи за рукав пиджака, волоча за собой в комнату Френка, пока тот находился в саду с няней.

Они слились в горячем поцелуе уже в коридоре и Сара затащила Алфи за грудки рубашки в комнату, прикрывая за собой дверь.

— Спусти юбочку и подними кофточку, .

Он сказал это шутя, но Сара почуяла затаённое вожделение в его словах. Алфи с силой сжал её грудь и врезался в девичьи губы страстным поцелуем.

Сара ответила на это со всем жаром юного существа, полюбившего впервые в жизни.Его язык ловко шарил у нее во рту.

— Запомни на будущее: ты моя. Слышишь, что я тебе говорю?

Он смотрел сверху-вниз в её глаза, и она поняла, что он имел в виду её дружбу с Батистом, о которой ляпнул отец, и с кем-либо ещё.

Сара кивнула. Алфи был для неё как свет в окошке.

— Смотри, милая. Ведь я сразу пойму, если что не так.

Сара искоса наблюдала за ним. Алфи был всем для неё, и она преклонялась перед ним. Она восхищалась его широкими плечами и прекрасными глазами. Для неё Алфи олицетворял собой всё, о чём только могла мечтать юная девушка, воспитанная в среде, где царили книжки и железный занавес.

Алфи тоже смотрел на нее. Смотрел и не думал, что собирается делать дальше, лишь рассматривал её лицо. Оно было незаурядное и довольно красивые глаза, которые смотрели на него с безграничным обожанием, и Алфи это нравилось.

— Твой папаша получает куски из моих рук, так что ни о чем не волнуйся.

Теоретически, Алфи олицетворял всё, чего больше всего боялись для своей дочери и Иса и Дарби — он был из криминального мира, еврейского происхождения, а также опасен. На нём всегда надеты кашемировые костюмы, а на ногах чёрные замшевые туфли. Он, как и многие до него и после него, водил бессмысленно дорогую машину. И всё же он был частью семьи и бесконечно интересовался их взглядами на младшую дочь.

Алфи прижав её к стене, взял её грудь в руки, любуясь ею. Сара не сопротивлялась, скорее наоборот, придерживая края блузы. Он гладил ее груди своими полувлажными, мягкими и широкими ладонями, ощущая их удобство и нежность кожи.

В нем появилась настойчивость, которой раньше не было. Алфи почувствовал, что этой девушке суждено сыграть важную роль в его жизни. Вот почему он жадно ласкал эти небольшие, бархатистые и подтянутые груди.

— Они великолепны, как спелые персики с берегов Иордана.

Сара не обратила на это внимания, думая о своем. Чтобы поддерживать интерес Алфи к своей персоне, она должна была позволить ему делать то, что ему хотелось, а после снова исчезать, и играть в горячо-холодно бесконечно.

Саре нравилась мысль, что она позволяет Алфи брать её прямо здесь.

Вздернув повыше её правую ногу, Алфи вошёл в неё быстрым рывком, в комнате её младшего брата, при отце, что находился этажом ниже и образом икон, сверлящих Сару с противоположной стены своим бликом.