В свою очередь, мисс Рейнолдс пыталась убедить всех девочек в необходимости отрицать мужской пол, как что-то более стоящее, чем возможность испортить линию жизни. Для учениц же, испытать иную жизнь, попробовать её на вкус — в этом состояло некоторое разнообразие.

Девочкам внушали, что их удел — не только материнство и замужество (что не менее важно, в какой очереди это случится), а образование и хорошая работа с возможностью роста карьеры. Ничего не скажешь — тоскливое и скучное, наполненное разумностью существование, зато лишённое эмоций и чувств.

Мисс Рейнолдс посмотрела на учениц в своём классе, на девочек пятнадцати-шестнадцати лет, и инстинктивно почувствовала, что большинство из них уже приобрели некоторый сексуальный опыт, о котором они могли бы молчать в стенах школы.

Все обучающиеся были выходцами из хороших и благополучных семей, однако им это не мешало.

И ей думалось, что распутство на деле и языке исключалось, но в мыслях это весьма могло быть. А что ещё остаётся в шестнадцать лет, когда гормоны бушуют? Фантазировать!

Многие пытались краситься, хотя это было не позволительно, но зато почти все курили, как паровозы, потому что это было модно и опасно.

Пока Сара укладывала свои учебники в сумку, наблюдая в окно за Алфи и дожидаясь пока остальные любопытные ученицы, облизав взглядами дорогущий автомобиль и статного мистера Соломонса, разбредутся по домам. Мисс Рейнолдс наблюдала за ней и она знала, что из себя представляет её семья и её взгляд на мужчину.

Ученицы покидали класс и мисс Рейнолдс заметила, как Сара прощается с девочками но, однако, не очень то спешит покидать здание школы, складываясь вычурно медленно. Зеваки приковывали взгляды к автомобилю и растягивались, выкручивая головы.

Когда класс опустел, мисс Рейнолдс обратилась к Саре:

— Полагаю, это за вами?

Внутри Сары всё посыпалось от мысли, что всё будет доложено родителям. Она пожала плечами, взглянув на преподавательницу так, словно та свалилась с неба.

— Что вы? Вовсе нет. Впервые вижу этот автомобиль. Может, это за вами?

Встречный вопрос застал мисс Рейнолдс врасплох. Она так же пожала плечами. Затем, злобно улыбнувшись, честно ответила:

— Нет. На самом деле нет.

Подойдя ближе к Саре, мисс Рейнолдс взглянула на машину ещё раз и, переведя взор чёрно-карих глаз на неё, спросила:

— Что вы видите?

Сара растерялась и несколько раз окинув взором учительницу, немного помолчала, прежде чем проговорила.

— Школьный двор, автомобиль не дешевле пятнадцати тысяч фунтов и…

Мисс Рейнолдс оборвала Сару тяжёлым вздохом.

— А что видите вы?

Мисс хмыкнула.

— А я вижу джентльмена, который сведёт вас с ума или в могилу. Или и то, и другое, но в таком порядке, — она дружески похлопала Сару по плечу, было в этом что-то сочувствующие.

— По крайней мере, я успею побыть счастливой, вероятно. Если уж толком не жила, то умирать будет не так горько. Кажется, мне всё равно нечего терять.

Мисс Рейнолдс прожгла Сару взглядом. Уже тогда она знала, в отличие от ученицы, что рассуждения Сары столь глупы, как и мечты о вечной любви.

— Родители будут разочарованы, — вздохнула она спокойно. — Понятное дело, вы хотите новых ощущений, но их можно получить и без собственных травм, жертв и утраты веры. Всё это уже пережили множество историй о любви, которые хранятся в книгах. Незачем разбивать себя, вы не находите?

Её рассуждения выводили Сару, но она держала лицо.

— Думаю, мои родители уже разочарованы. — пожала она плечами.

— Я выдам тебе маленький секрет: для них, — указала мисс Рейнолдс в окно пальцем на образ Алфи, облокоченного на дверцу и беседующем о чём-то со своим водителем. — Для мужчин невыносима сама мысль, что вы не нуждаетесь в этих ощущениях, что вы выше и дальше. Они не выдерживают, когда вы не имеете потребности в них самих.

Сара молчала и слушала, как и всегда.

— Вы только вообразите: они не хотят видеть тебя в более приличном учебном заведении, например, выпускницей Гарварда или Сорбонны. Они не выносят видеть нас, женщин, в высоком статусе, вроде директрис или начальниц. Потому что они не будут нам интересны, когда мы на высоте. Мужчины не умеют радоваться нашим успехам. Чудаки!

Сара только сдержанно кивнула и закинула сумку на плечо, чтобы выбраться из школы, когда она опустела, дабы девочки не пустили злых слухов. Репутация — это тень, и о ней необходимо заботиться даже в самый пасмурный день.

— Но разве можно их за это осуждать? — продолжала мисс Рейнолдс.

Сара посмотрела в сторону двери, и мисс Рейнолдс стало ясно, что с ней больше не желают разговаривать и это её разозлило.

— До завтра, мисс Рейнолдс. До свидания.

Открыв рот, она стояла и смотрела как Сара выходила из класса.

— Вам никогда не удастся сблизиться ни с кем из них, дорогая, — она остановила девушку этой фразой и Сара задержалась в дверях. — Настолько, чтобы они впустили вас в свою душу и оставили рядом на всю жизнь. Мужчины видят в нас слабину. В течение десяти лет, которые я потратила на одного из них, я изо всех сил старалась приручить его. Они знают о жизни больше, чем мы, и вряд ли мы когда-нибудь узнаем то, что знают они. Таковы условия их существования, им с детства на всех плевать. Для них нет авторитетов среди вышестоящих, кто бы это ни был — мы, или полиция, или наши отцы и братья. Так их воспитывают.

Мисс Рейнолдс с некоторым злорадством оглянула смущение Сары и то, как она вышла из кабинете без прощания.

«Зануда!» — без конца повторяла про себя Сара, сбегая вниз по лестнице, нарушая правила школы, минуя узкий коридор.

Раньше ей нравилась мисс Рейнолдс. Нравилась её сдержанность, её манеры, но её взгляды на мужчин такие категоричные, что Саре захотелось поцеловать Алфи прямо сейчас.

Сара перебирала в уме все мыслимые ругательства. Она понимала, что пора затормозить, но чем крепче ругалась, тем легче ей становилось и нервозность била из всех щелей. Алфи был там и ждал её, чтобы выпить вместе кофе. Живот крутило, в горле то и дело скапливался ком, а ноги становились ватными.

Сара привыкла доверять мужчинам «на все сто», так уж было надо из-за отца.

Сара читала литературу, читала хорошие рассказы и больше фантазировала о другом мире, где мужчина уважает и любит.

Сара выскочила из дверей, пригладив волосы и заправив пряди за ухо.

— Добрый день!

Алфи ответил ей тем же:

— Да, оно самое, ага.

От его взора не ускользнули оголенные под оборкой юбки ноги. Сара невольно скрестила ноги, чтобы те казались ещё длиннее и изящнее, чем были, играя не по правилам.

Её ноги, как говорил отец, росли не от задницы, как у всех нормальных девушек, а от ушей. Такие они были длинные по его мнению. В общем-то, можно было подумать, что Алфи они понравились.

Трепет и смущение Сары от его взгляда польстили его и он, нахмурив брови, спросил:

— Кофе?

Сара жадно покивала и сглотнула с лёгкой улыбкой. Ей показалось, что слово «кофе» из его уст звучало как-то особенно, сладко и терпко, с привкусом корицы.

Сара не любила кофе, а тут ей жутко захотелось выпить чашечку.

Водитель Алфи, мужчина лет тридцати, любезно открыл для них двери и через мгновение они убрались со школьного двора, как из здания выбежала мисс Рейнолдс. Это было всё равно что обезвредить бомбу, смотрящую вслед.

За общение и любые отношения с мужчинами тогда отчисляли без суда и следствия. Заметили в компании джентльменов в неположенное время и в неположенном месте — тебе крышка. Только непорочные леди могли обучаться в этой хорошей, престижной школе, где год обходился мистеру Сабини почти в полторы тысячи фунтов.

И все прекрасно, кроме, наверное, Сары, все знали, что общение с мужчиной подразумевается исключительно постель. Как само собой разумеющееся.

Раньше это в её голове вовсе не мелькало. Сара думала, что можно встречаться, общаться, гулять и быть вместе без слияния тел, что в этом нет такой прямой важности. Но последнее, как выяснилось позже, было столь же необходимым, что и дышать. Её наивность ещё не знала границ.