Через несколько минут она услышала, как Чангретта стоит под дверью. Она знала даже в юном возрасте, что Лука захочет вернуться к начатому и к ней, пока какой-либо отожествляющий фактор, вроде Доры, не переключит его внимание.

Прежде чем опуститься на подушки, Сара придвинула стул к двери и подперла им ручку, прислушиваясь к шагам Луки, бредущего в свои покои. Только после этого, решив, что она в безопасности, Сара могла успокоиться.

Она лежала в постели, прикрывшись одеялом и распахнув окно, чтобы холодный ветер смыл с неё грязь Луки.

Рассвет, окантованный слабой дымкой, опускался на город. Ни ванна, ни общая усталость после Алфи не сморили. Наконец, когда первый луч солнца упал на её красные глаза и обжег ярким болезненным светом, она осмелилась закрыть веки и заснуть.

Сара всегда старалась держаться подальше от Луки, с детства, и всё же он добрался до неё. Он был настойчивым ещё тогда, но она держала это при себе из-за отца и Доры, которую все считают фанатиком любви к Луке. Но таковых в этом доме было два. Сам Лука не без фанатизма относился к Саре и вышибал клин клином.

Чангретта использовал правду того, как выразился Алфи, что Сара уязвима и наивна. Сначала игры, шуточки, игрушки, побрякушки, книжки и, когда ей стукнуло пятнадцать, он смел касаться её с сексуальным помыслом.

Она действительно быстро созрела. В тринадцать с половиной она бегала по старым стройкам, прыгала в песок и в общем-то была оторвой и пацанкой, несмотря на внутреннюю гибкость характера. А уже в четырнадцать и пять месяцев Сара превратилась в девушку, с вопросом в лице не принимающая мальчишечьи предложения поиграть в машинки или армию.

Ей было почти пятнадцать, когда ее жизнь уже стала превращаться в череду горького молчания и обмана.

Сара под закрытыми веками знала, что доверять в этой семье совершенно некому, потому что это доставило бы слишком много неприятностей. Скажи она отцу — он стерпит, матери — она устроит скандал, а Дора раздует из этого трагедию и Лука снова останется ни при чём.

Хуже всего было то, что она даже не могла рассказать о домогательствах Луки Алфи. Даже когда они встречались, Сара молчала о том, откуда на её теле один раз в пол года появляются следы борьбы. Новость развязала бы войну.

Алфи знал, что Лука в Лондоне. Весь бандитский мир знал, если он приезжал в Лондон, но мог сопоставить только с ведением дел, чем с чем-то более очевидным, что плавало на поверхности за железными дверями домов.

========== 1.6. ==========

Комментарий к 1.6.

Дополнительные исправления.

Огромное спасибо Potteriana_love 🌀

***

В четверг Сара сидела на лекции, теперь понимая слова её гувернантки о том, что женский ум всегда воспринимался как, своего рода, изъян, болезнь, которую можно исправить только супружеством. Подобный подход предполагал, что всё мужское является нормой, тогда как женское — отклонением.

Женщина по мнению мужчин обладает менее развитым мозгом. Кроме того, отвлекаясь на образование, женщина поступает эгоистично, отлынивая от своих непосредственных обязанностей, вроде замужества и бесконечного рождения детей.

Лекция тянулась целую вечность. Сара посматривала на часы, списывала с доски уравнения и абсолютно ничего не соображала. Голова была тяжелой, сердцебиение бешеным, живот то и дело скручивало, сводило и переворачивало.

Ещё эта духота в кабинете и запах веществ, не успевших испариться через вентиляционный шкаф после опыта, вызывал общую дурноту.

Галстук туго перетянул шею, состояние было пытливым. Пальцы рук увлажнились, от чего пишущая ручка надоедливо скользила. Стрелки на циферблате, кажется, застыли. Всё вокруг вызывало раздражение.

Её мытарство прервал стук в дверь и голова старшекурсницы, что протиснулась и, осмотрев студенток, произнесла громким, почти уверенным голосом:

— Простите, это первый юридический… ?

Девочки покивали и Сара тоже, на стадном инстинкте, тогда, с позволения преподавателя, выпускница прошла внутрь.

— Тут вот книжку передали… для Сары…— сказала она, поворачивая в руке переданное ей добро. — Сабини? — поднимая вопросительный взгляд.

Сара сглотнула и приподнялась. Волнение захлестнуло и она ощутила как колет подмышечные впадины. Все смотрели на Сару, как на редкое явление. А она неуверенно ступала к центру с протянутой рукой.

Урок шёл и мисс Рейнолдс была, вероятно, удручена всем этим.

— Долго ждать? — раздраженно спросила она, когда Сара стала крутить в руках оригинальный экземпляр Фёдора Достоевского «Преступление и наказание» самого первого издания в ветхом переплете.

— Простите, — торопливо добавила Сара и, поблагодарив посыльную, вернулась на место более стремительно не потому, что мисс Рейнолдс распиливала её затылок взглядом, а потому что из книги торчал уголок записки.

Сара села и отложила дорогущий раритет, адресованный лично ей. Другие девочки мяукали и перешёптывались от зависти, подшучивая постольку-поскольку: «Чем же ещё растопить твоё ледяное сердце, если не книжонками».

Любопытство распирало и, когда мисс Рейнолдс увлеклась задачей, Сара вынула записку и уткнулась в текст. Почерк был косой, мелкий, но чертовски каллиграфический и до жути знакомый.

«Никакие добрые дела не оправдают поступка и не принесут мне ожидаемого удовлетворения…»

Сара быстро пробежалась глазами по тексту, ещё раз и ещё раз, вдумываясь в суть. Что Алфи хотел сказать этим?

Она повернула голову и, опустив взгляд, наткнулась на тёмно-вишневый автомобиль исключительной сборки, очень элегантный, отливающий блеском дороговизны. Найдя опору в капоте, Алфи Соломонс смотрел на проходящих мимо него студенток. Его взгляд был протяжным, волочащимся за их юбками.

Когда перед ним нарисовалась фигура мистера Линтона, учителя математики, что двумя часами ранее отвесил Саре линейкой по рукам за рассеяность и плохую успеваемость — Алфи вальяжно облокотился на стекло автомобиля. Олли схватил мистера Линтона за грудки и притянул к лицу старшего кузена.

Ох уж этот Линтон! Как же он любит злоупотреблять правами учителя и телесно наказывать студентов. Настоящий садист.

Жест Алфи был тяжелым, вымученным, и это читалось по деревянности его движений.

Сара не спешила идти на встречу к Алфи, потому что он, вероятно, не ждал её, как раньше. И от этого было ещё тяжелее.

Она задумалась и воспоминание их первого свидания поглотило её тёплыми нотками.

Несколько лет назад.

Школьное занятие подошло к концу и мисс Рейнолдс взглянула на Сару и, видимо, она имела такой встревоженный вид, словно постоянно ожидала чего-то. У неё складывалось впечатление, будто Сара с самого утра занималась только одним серьёзным делом: ждала, смотрела в окно и ждала. Чего она ждала?

Мисс Дарла Рейнолдс задавала себе этот вопрос, поглядывая в окно, обводя вишнёвый автомобиль и прилагаемого к нему мужчину в пальто и чёрной фетровой шляпе.

Всякий раз, когда открывалась дверь в класс, мисс Рейнолдс замечала, как Сара поворачивала голову и в глазах её читалось ожидание и восторг, гаснувший почти моментально. Последние несколько дней Сара стала молчаливой, почти ни с кем не разговаривала. И вдруг, сегодня, в обычную среду, она оживилась.

Может, причина крылась в стоящем во дворе школы автомобиле с джентльменом, который и внёс разнообразие в её скучную школьную жизнь?

Мисс Рейнолдс отвлекла Сару, заставив взглянуть на неё. Она была молода, довольно красива, хотя выглядела чересчур скучно. Чувствовалось, что она гордится своим хорошим воспитанием и образованием, полученным в престижном учебном заведении.

Она была не замужем и, казалось, никогда не пробовала ничего из серьёзных отношений.

Для неё эта школа для девочек было идеальным местом, для её взглядов пуританки до мозга костей. Почти феминистское направление, зарождение которого, казалось, происходило именно в подобных заведениях. В то время в таких школах, как в Итоне, зарождался маскулизм.