Сара устало опустила плечи, прерывая мужчин: — Пожалей их, Алфи, ещё один раз. Ты не дал им умереть семь лет назад от рук грязного лекаря, хоть и был в шаге от этого, не пропустив меня в кабинет. Ты дал им шанс, ты дал им жизнь, так не ломай её, черт тебя подери!

Алфи выпрямился. Поджав челюсть, он развернулся и направился к дому, через несколько секунд он вернулся с Эдриеном на руках и Дариеном, держащим в руке кусок печенья. Малыш подошёл к Томасу и Саре, поглядывая на отца.

Сара увидела бледного, вялого сына, пытающегося осмотреться, укутанного в плед. Сердце её разрывалось.

— Эдриен!

Алфи остановил её взглядом. — Отойди, чтоб меня… Отойдя, бля. — угрожающе щёлкнув затвором в кармане пальто, держа сына на плече.

— Мама… — протянул обессиленный малыш. — Папа…

Алфи грозно посмотрел на Сару и сказал: — Ладно, по-хорошему ты не согласна. Другого ожидать было бы глупо, учитывая, что ты с материнской титьки росла упрямой и несговорчивой. Пойдём другим путем: пусть близнецы решат твою участь. Ведь именно участь тебя и ждёт, не так ли? Дариен, подойди ко мне!

Сара покачала головой и пролепетала подавленным голосом: — Зачем, Алфи? Не делай этого, я прошу тебя. Не разбивай им сердце…

— Дариен, подойди к папе, давай! — отчеканил Соломонс и мальчик, всё это время наблюдая за сценой со своим нерыным видом, робко подошёл к папе.

— Дариен останется с матерью. — строгого сказал Том, хватая мальчика за край пальто.

Алфи вцепился в сына намертво и прошипел в лицо Томаса. — Руки… Руки от моего сына убери.

Отняв Дариена, как игрушечного, он повернул его к себе и, выцепив из его ладошки кусок печенья, швырнул в песок, обращая к себе и внимание Эдриена, повисшего на его плече.

Том наблюдал за ним и удивлялся чужому зверству. Алфи использовал в своих целях даже больного ребёнка, лишенного сил.

— Вы уже взрослые парни, чтобы решить с кем вы хотите жить, ага?

Дариен посмотрел на откинутое печенье, а затем на отца, водя испуганным взглядом по его суровому лицу.

— Пап, разве мы не можем быть и с мамой, и с тобой?

— Нет! — строго ответил он, — Вам придётся выбрать. Сейчас.

Дариен опустил глаза.

— Ну, п-а-а-п, ну зачем…

— Выбирай, я сказал.

Маленький Дариен насупился, сдерживая плач. Он любил своего папу, он видел в нем себя. Ему нравилось проводить с ним время, в его уютном и шикарном доме. Он наслаждался его заботой. Но сейчас, смотря в лицо человека, который был его кровным отцом Дариен почувствовал некое отторжение, дёргая веками. — Я не хочу выбирать…

Малыш ретировался и подошёл к матери, зарываясь в её мягкую, тёплую руку.

— Мама, зачем он…? — и тихенький плач вырвался из его маленькой души. — Зачем так?..

Сара смахнула с лица слёзы рукавом, прижимая сына к себе теснее, склоняясь к нему и поднимая на руки.

— Ну, зачем?.. — завывал Дариен, пряча лицо от взгляда отца в волосах мамы.

Эдриен слабо обнял Алфи и с трудом приблизившись к его уху, пролепетал: — Папочка, я

тоже не хочу выбирать. Я люблю тебя, и маму, но можно я лучше к тебе на следующее лето с братом приеду?

Алфи посмотрел в его голубые материнские глаза и обиженно кивнул, опуская малыша на песок и его крошечные ботиночки осыпались песчанным золотом.

Том подхватил мальчика на руки и когда поднял голову, увидел дуло пистолета, наведенное на его стан в руках Алфи.

Он выпрямился.

— Найди более весомую причину спустить этот чёртов курок. — сказал Том, укладывая мальчика на плечо, медленно следуя за идущей впереди него Сарой, прикрывая её, оборачивающуюся и растерянную своим сильным телом.

Алфи смотрел им в след, держа оружие взведенным. Когда их облики отдались, превратившись в крошечные точки на горизонте, Алфи обернулся, устремляя взор к старой и тоскующей пристани.

Плескание волн, шум и шипение вод, далёкое урчание пластинки. Он готов был поклясться, что видел себя, сидящим на самом краю, под голубым небом чудных дней, мечтающим осуществить миллионы замыслов, с её красивой улыбкой и ласково поглаживающей его спине.

«C’est le paradis?»

Комментарий к 3.6.

От фр. “Это - рай?”

========== 3.7. ==========

Комментарий к 3.7.

Концовка короткая и вполне очевидная.

***

Эпилог

Спустя год

Сара лежала на просторной кровати и весело смеялась, действительно смеялась, держа на коленях трехмесячную дочь, и этот смех заставил Томми улыбнуться ей в ответ, пока он смотрел на своего ребёнка.

— Она такая забавная, когда мочит пелёнки. О, её губы, они так смешно вытянулись в трубочку!

Томми проследил за мимикой маленькой Лили и посмеялся. — У неё твои губы. Дай мне её?

Том протянул руки и Сара ухмыльнулась. Она так много времени проводила с маленькой Лили, и Томми не возражал против естественного процесса, но порой она замечала, что иногда ему катастрофически не хватает возможности повозиться с ребёнком, поменять около пяти пелёнок, стереть с ткани идеально выглаженного пиджака полоску свернувшегося молока от акта срыгивания, почувствовать на своём лице неуклюжие ручки, испачканные слюной, поэтому Сара отпустила Лили с её красивыми небесными глазами в объятиях отца.

Близнецы же постепенно научились принимать то, что произошло между родителями. Сара чувствовала жуткую вину за своё халатное отношение к их психическому здоровью и в течение нескольких месяцев она водила их к детскому доктору. Это дало свои положительные плоды: Дариен излечился от тика, а Эдриен от агрессии. Хотя Сара могла связать улучшение их здоровья с минимальным присутствиям в их жизнях Альфреда. Дети виделись с ним не часто, даже не по праздникам, во время которых он умудрялся присылать им чеки, вместо встреч. Он словно не простил их за решение их матери стать счастливой с другим.

Сара помнила его визит этой весной, когда он привез мальчиков после небольших каникул. Это было преднамерено и Томми тоже это знал — любопытство прожигало еврея, когда он узнал от сыновей, что Сара ждёт ребёнка. Он не смог остаться в тени мерзких шуток.

Увидев Сару, Алфи коротко оценил её новые данные. Семейная стезя шла ей, что не говори: округлый живот, высокая грудь, густые волосы и абсолютное, не поддельное счастье на красивом лице. Когда он насладился зрелищем, то перевёл взор на Тома, который терпел его присутствие в своём доме только ради детей, и громко сказал: «Поздравляю, Шелби. Уверен, что тебе ничем не помогли?»

Это было пулей на вылет, но Том от неё увернулся. «Если ты о себе, то конкретно твой уход в тень стал для нас с Сарой самым благополучным и, как видишь, весьма плодородным периодом.»

Сейчас же Сара знала, что у Алфи рак. Он передал ей записку, сообщив о своём состоянии через неделю после её родов. Ей казалось, что все действия Алфи были тщательно спланироваными и гадкими, дабы нанести ей максимальный урон. Алфи понимал, что Сару расстроит эта новость в той или иной степени. И это правда. Сара действительно забеспокоилась и на время у неё пропало молоко, чтобы кормить новорождённую.

«Прости меня, любовь. Будь счастлива, живи долго. И пусть не угасает в твоём сердце память о НАС, заключенная в прекрасных детях.»

Это было так коротко, так остро и одиноко, что сердце Сары оказалось полностью разбитым в миг прочтения. Она чувствовала всю печаль ситуации, закопанную в о осознании, что даже после его смерти она останется в тисках Алфи, который сознательно и управлял её жизнью.

Она каждый день молилась перед тем, как заснуть, чтобы Алфи наконец обрел покой, чтобы Господь не был с ним строг.

— А вот и мы! — воскликнули близнецы, ввалившись в комнату в своей школьной форме, ища глазами сестру.

Мальчики обожали Лили. Когда Томас положил её на кровать, то близнецы окружили её своей любовью и её прекрасное личико озарилось в ответ. Она узнала своих старших братьев.

Для них всех это был чудо-ребенок, и семья полностью сблизилась с рождением маленькой девочки.