Младший перестает смеяться раньше Юнги и утыкается носом в щеку друга. Теплая атмосфера растворяется. Старший старается отодвинуться от парня. Ему неприятно, ему кажется это нелепым. Он давно подозревает что…
— Ты и правда, как баскетбол для меня, — тихо хихикает Пак, а затем становится серьезным.
Появляется ветер, он гонит тучи ближе к площадке, нагоняет холод. Глаза Юнги становятся темнее, хотя они и без того черные. По телам парней пробегают мурашки от холодного ветра.
— Сложные правила, сложные условия выживания на площадке, тяжелый стук мяча, но мне нравится… — последние слова Юнмин шепчет. Слова сливаются с ветром и уносятся далеко прочь, оставляя рану в сердце Юнги, даже в свои 24 он чувствует её.
Юнги молчит. Он знает, что, если что-нибудь скажет, то это в любом случае будет неправильно. Это испортит отношения между ними. Их нерушимую дружбу, которая разрослась в их сердцах за 3 года. Но младший хочет…
— Хён, — голос твердеет, его обладатель быстро грустнеет.
Старший всё молчит.
— Юнги, — продолжает Пак, но старшему всё равно, что его назвали просто по имени. — Ты сложный, тебя трудно понять, — Пак начинает задыхаться, глубоко дышит, чтобы не задохнуться в такой неподходящий момент. Юнги тянется к зеленому рюкзаку друга, чтобы достать ингалятор. Его останавливает маленькая ладонь. — Юнги, — зачем-то повторяет младший.
— Подожди, тебе нужно… — свободная бледная рука Юнги тянется к сумке.
— Нет! Мне нужен ты! Ты моё спасение, а не эти чертовы препараты! — он выхватывает другую руку Юнги и сильно сжимает, потому что не хватает воздуха. Он закрывает глаза, потому что не хочет, чтобы хён увидел этот мутный взгляд.
— Пак Юнмин! — Юнги начинает трясти, он вне себя от злости. Как… Как этот человек может вот так признаваться ему такому жалкому, никчемному Юнги, который не может помочь спастись от этой ужасающей астмы?! Как это человек в такой момент может вообще может что-либо говорить ему, своему другу?!
Буря нарастает. Ветер поднимает опавшие листья с земли и разносит по всей площадке. Тяжелая капля падает с неба, но ливня нет, как будто он ждет последних слов Пака.
Из глаз младшего падает слеза, он открывает рот и тяжело дышит, словно рыба, которую вытащили из реки, опускает руки, как будто в последний раз…
Юнги быстро освобождается от рук дргуа и берет дрожащими руками ингалятор.
— Ну же давай, — Юнги помогает Юнмину вдохнуть пару раз распылитель, затем, повторяя это несколько раз, пока дыхание не восстановится и младший не упадет в руки Юнги.
Его глаза с благодарным взглядом закрываются.
— Хён, я люблю тебя…
Начался ливень.
***
Шуршание одеяла. Короткий треск половиц под холодными ступнями. Замирание на секунду, чтобы не разбудить спящего Хосока, а затем короткие медленные шаги к окну.
Чон Хосок давно проснулся, еще, когда Юнги стал шумно вздыхать под подушкой. Проснулся давно, но вот не хочет мешать хёну. Мину всегда нужно было хоть и маленькое, но пространство. Слова «Мне нужно время», «Извини, мне нужно побыть одному» для многих пустой звук, но не для Хосока. Он всегда чутко относился и относится к людям и чувствует каждое колебание души родного человека. Многих окружающих его людей это раздражает: ведь корейцы в основном закрыты в себе. Но Хосок нашёл такого человека, для которого он стал опорой…
— Юнги… — тихо позвал Хосок, когда прошло минут 20 после ухода Мина к окну, но он всё не возвращается, хоть и быстро может успокоиться. Пару раз было такое во время совместных прогулок. «Меня проглатывает прошлое» — как-то сказал Юнги.
— Хён, — уже более обеспокоенно звучит голос Чона.
Тишина. Эту оглушительную тишину разбивает тихий всхлип, который подавляется хозяином. 20 минут для многих — это нормально время чтобы успокоиться, а для Юнги это уже длительное время, сам по себе он успокаивается минут 10, не больше, но когда… Повторный скрип половиц, но уже более резкий и не такой тихий: будить явно некого. Младший видит парня, его тёмную фигуру, стоящую у окна, из которого бьют огоньки одиноких фонарей. Он видит каждую деталь: короткое напряжение мышц, совсем тихое дыхание и длинные пальцы, сжимающиеся в кулаки. Любой другой бы подумал, что Юнги лишь стоит у окна, немного напряжен, но не Хосок. Парень уже за пару месяцев общения знает каждое движение, положение тела, когда Мин не хочет беспокоить его из-за вновь накатившей паники, как будто провел с ним не три месяца, а три года. Так было и в первый день, когда Чон увидел слабую сторону хёна, точнее вовсе не слабую, а настоящую, отличающего его от других людей. По словам самого старшего, Хосок интуицией отличается от других. Он не бросается за таблетками, не кричит, не рыдает вместе, а…
— Юнги-хён, всё в порядке? — Хосок совсем незаметно подходит со спины и обнимает, делая замок из своих тонких пальцев на животе хёна.
Теплота, исходящая из укромных уголков младшего, буквально обволакивает тело и душу Юнги, словно он вернулся в самый тёплый, счастливый, летний день в детстве. Мин не знает, как это парень заставляет его чувствовать это, но он очень благодарен ему.
Тихий всхлип вновь заполняет комнату. Он уже не такой пугающий, не такой грустный, как был до этого.
— Юнги-хён, — Хосок знает, что Мину нравится такое обращение, особенно когда это прошептано на ухо.
Хосок словно забирает всю боль из души Юнги, словно медленно убаюкивает его своим тёплым, слегка хриплым голосом.
— Хосок~и, — медленно, аккуратно тянет Юнги. Его глаза заполняются слезами, он разворачивается к парню и утыкается лицом в мягкое плечо. Младший прижимает его ближе к себе за плечи, медленно проводит по волосам.
— Я люблю тебя, — шёпот, который запомнится на всю жизнь…
Из глаз Хосока незаметно падает слеза, на щёку Юнги. Мин поднимает голову, глаза полные слёз и утопает во взгляде. Тёплый, обволакивающий, захвативший взгляд, словно вино, заставляющее хмелеть старшего, словно солнце, такое необходимое для жизни мира Юнги.
Из его глаз катятся слёзы счастья, слёзы взаимной, такой необходимой любви.
— Не плачь, пожалуйста, — мягкий голос говорит Юнги, мягко целуя Хосока в щеку.
— Я люблю тебя, — всхлип, навзрыд для обоих, так необходимо…
***
В Корее вечереет очень быстро. Особенно весной и зимой. Люди приходят на работу еще темно, выходят все так же темно. Сейчас в начале мая хотя бы темнеет чуть позже, но все же не так медленно.
В студии раздался звонок. Юнги лениво прохрипел и чуть-чуть поднял руку чтобы достать телефон. Было очень лениво и сонно особенно после того как он успокоился в руках Хосока и уснул. Чон нажимает на кнопку видео звонка.
— Ребят, ну вы где? — Намджун стоит около той точки схода.
— Спииим… — прохрипел Юнги и отвернулся.
— Все в порядке, хён. Мы скоро придём, — парень начинает щипать композитора около себя, а тот лишь продолжает зевать как сонная муха.
— Что случилось? — Джун пытается посмотреть на Юнги, но тот не показывает лицо. Они уснули час назад.
— Я перезвоню, — тихо прошипел он и отключился. Хосок аккуратно вылез из-под хёна, медленно, чтобы не тревожить.
— Так что случилось? — Джун сразу поднял трубку.
— Он часто жаловался на прошлое? — задает прямой вопрос Хосок, выходя в туалет студии.
— В Японии особо часто, — на той стороне трубки вздыхают. — Он сам расскажет тебе как придет время. Не думаю, что он сейчас так часто вспоминает то, что было 3 года назад.
— Да, не часто. Но… Сегодня он рыдал. Мне пришлось его успокаивать. Извини, думаю мы не придем сегодня, — Хосок тихо включает воду.
— Ничего страшного. Просто будь с ним рядом, — Намджун положил трубку.
Хосок включил воду и ополоснул уставшее лицо. Он начинал привязываться к Юнги очень быстро. Вновь ощущал себя спасательной шлюпкой для кого-то. Но теперь этот кто-то помогал и ему в ответ. Все эти якобы незаметные жесты помощи он замечал, принимал и начинал любить этого человека. Мин не был из вида людей, которые помогают как-то заметно. Он говорил слова утешения больше в песнях, чем прямо в лицо, не начинал разговор с прямого грубого иногда вопроса, а начинал из далека, как будто был личным психологом Хосока. Чон изредка начинал сдаваться, отказываться от своей мечты, но Юнги напоминал ему о тяжелом пути творчества и помогал с выходом из тупиков. По этим самым причинам за короткий промежуток времени он влюбился в Юнги, а тот полюбил Хосока.
