Лора выжидательно смотрит на меня, нетерпеливо барабаня наманикюренными пальцами по бедру. Я обращаю внимание на свои ногти и понимаю, насколько же им не хватает профессионального ухода…

Нетерпеливое сопение заставляет меня медлить.

– Достаточно ли просто сказать, что все сложно?

Вместо ответа Лора приподнимает брови, и становится без слов понятно, что так просто ее не уговоришь. Я подробно рассказываю о том, что произошло между мной и Лео за последние несколько недель, и если поначалу Лора выглядела немного взволнованной, то, когда я рассказываю ей, как освобождала Лео из темницы, ее настрой смягчается. А поскольку она все равно выбила бы из меня это, я добровольно рассказываю и о том, как мы оказались в одной постели. При этом я не пропускаю и той ужасной катастрофы, которая по-прежнему лежит у меня на душе тяжелым камнем. Я имею в виду, как можно быть такой безответственной?! В то же время я подсчитала в голове свой цикл десятки раз и уверена, что не забеременела, и все равно все еще не могу не винить себя за бездумность. Может, стоит сделать тест на беременность? Просто чтобы убедиться…

– Вы переспали! – Лора визжит так громко, что ее наверняка слышит не только Пауль в соседней комнате, но и весь дом.

– Тсс! – шиплю я, обеспокоенно прислушиваясь, не идет ли мой старший брат сюда. Но шагов не слышно, мне, наверное, просто повезло, и он снова сидит перед компьютером в наушниках.

– Именно об этом ты должна была рассказать мне в первую очередь, – захлебывается Лора.

– Очевидно, это для тебя важнее, чем тот факт, что нам удалось предотвратить безвозвратное изменение прошлого?

– Я и так знала, что вы справились! Ты и твоя личная жизнь в разы любопытнее. – С блестящими глазами Лора склоняется ко мне. – Ну и как теперь обстоят дела между вами?

– Я не уверена, – нерешительно говорю я. Лора выглядит растерянной.

– Что значит ты не уверена?

– Ну, просто у нас так и не получилось об этом поговорить. Сначала нужно было сосредоточиться на задании… К тому же я до сих пор не знаю, что на самом деле к нему чувствую.

Лора молчит некоторое время, ее взгляд бегает от моего лица к снимку в телефоне и обратно.

– Розали, – наконец произносит она, – я думаю, что твои оправдания звучат как полная чушь.

– Что, прости?

– Я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой, и я знаю, что ты ни за что не стала бы спать с парнем, если бы не была в него влюблена. Ты всегда ведешь себя очень осторожно, когда дело касается парней, и это классно, потому что помогает избегать неприятностей.

– Просто он такой сложный! – вырывается у меня. Эта тема так меня будоражит, что я больше не могу усидеть на месте и чуть ли не подпрыгиваю на диване. – Я никогда не чувствовала себя так, как с Лео, никогда! Он постоянно посылает противоречивые сигналы, и это сводит меня с ума. Иногда я так злюсь на него, что, кажется, собственноручно бы задушила, а в следующий момент мне уже хочется его поцеловать. У меня слова встают в горле, как только я пытаюсь поговорить с ним о своих чувствах, потому что между нами будто появляется стена. Он только намекал на отношения, и, возможно, в этом и причина того, каким пренебрежительным Лео иногда становится. А я даже не имею ничего против. Собственно, в самом начале из-за недомолвок я и была уверена, что с ним у меня нет никаких шансов.

– Ты должна поговорить с ним, – мягко начинает Лора, – откуда ты узнаешь, что он чувствует, если вы никогда об этом не разговаривали? В конце концов, вы так и будете ходить вокруг да около, если не найдете в себе храбрости прояснить ваши отношения.

Она выпрямляется на диване и неотрывно смотрит мне в глаза.

– Всегда есть риск быть отвергнутым, но попробуй сказать это тем, кто перецеловал уже сотню лягушек. Постоянно случается так, что один чувствует чуть больше, чем другой, и ты всегда знаешь, кто из них ты.

Я снова опускаюсь на диван рядом с Лорой, и она приобнимает меня за плечи.

– Я поговорю с ним, – обещаю я больше себе, чем Лоре.

– Сделай это! – Она ободряюще толкает меня в плечо. – Так, а теперь расскажи мне, как он целуется!

Я давненько так хорошо не спала, без сновидений: глубоко и спокойно. Кажется, мой матрас никогда не был удобнее, а постельное белье – мягче. Такое можно оценить только после нескольких недель сна на кроватях эпохи Возрождения. Плавно перевернувшись на другой бок, я вяло потягиваюсь и жмурюсь от солнечного света. Так же медленно я выскальзываю из дремы: боже, как же приятно быть дома! Лора пробыла у нас вчера до вечера, прежде чем ей пришлось уйти на вечернюю смену в кафе «Адельгейд». После ее ухода мы с Паулем заказали пиццу и остаток вечера провели перед телевизором.

Лишь наполовину проснувшись, я вожу ладонью по своей прикроватной тумбочке, пока не нащупываю телефон и не включаю его, потирая глаза, прежде чем проверить полученные за ночь уведомления. Лора спрашивает, не объявился ли Лео. Вчера весь вечер я пыталась заставить себя написать ему, но одного взгляда на переписку хватило, чтобы передумать: он так ничего и не ответил, хотя мои сообщения отмечены как прочитанные. Я откладываю телефон в сторону, потому что я не маленькая влюбленная девочка, чтобы часами гипнотизировать дисплей в надежде на ответ.

Босиком иду до кухни. От Пауля еще ничего не слышно, и я наслаждаюсь утренним покоем, пока готовлю себе чашку кофе, чтобы устроиться поудобнее на диване перед телевизором. Я останавливаюсь на утренней программе новостей и заинтригованная, как никогда ранее, слежу за сообщениями о событиях в мире. Я так долго была в информационном вакууме, что за это время вполне могла разразиться Третья мировая. И пусть этого не произошло (по крайней мере, пока), это вполне окупается длинным сюжетом о политическом кризисе между США и Северной Кореей, что тоже звучит довольно тревожно. Я продолжаю переключать каналы, на этот раз останавливаясь на документальном фильме о пингвинах в Чили. Это создает неплохой баланс с политическими новостями.

Через полчаса сонный Пауль вплывает в гостиную, падает на диван рядом, выхватывая из моих рук кофейную чашку и делая огромный глоток, прежде чем я успеваю запротестовать.

– Эй, иди свари себе свой!

– Нет времени, – зевает он. – Со мной связался орден, ты должна быть в штабе в одиннадцать.

Быстрый взгляд на настенные часы оставляет меня с пониманием, что это всего через полчаса. Я тут же подскакиваю с дивана.

– Эта организация очень слаба в тайм-менеджменте. Неужели они всегда назначают встречи через такой короткий срок?

Чертыхаясь, я спешу в ванную, потому что на сборы остается всего ничего. С первого дня, когда меня позвали в орден, ничего не изменилось: тогда даже Лео пришлось вскочить с постели и бесцеремонно вытащить меня из кровати.

За рекордные десять минут я успеваю принять душ, чтобы Пауль тоже смог умыться. После, уже в своей комнате, надеваю первые попавшиеся в шкафу вещи. Главное – не замерзнуть, потому что мир за окнами выглядит серым и неуютным, по оконным стеклам хлещет дождь. Я как раз заканчиваю свое расстроенное сообщение для Лоры, когда Пауль, уже одетый, но все еще с мокрыми волосами, появляется в моей комнате.

– Готова?

– Да.

Я следую за ним в коридор, хватаю с вешалки свое темно-синее шерстяное пальто и на ходу запихиваю телефон в карман: больше мне с собой ничего не нужно – я не собираюсь просидеть весь день в штаб-квартире Рубинов. В конце концов, у меня все еще есть жизнь помимо путешествий во времени, и в последнее время я достаточно ею пожертвовала. Например, пропустила четыре недели в университете. И если я не хочу завалить этот семестр, было бы неплохо снова приняться за учебу. Надеюсь, профессор Киппинг сможет меня прикрыть и как-то объяснить мое отсутствие, потому что без медицинской справки, свидетельствующей о наличии какого-нибудь тяжелого заболевания, у меня могут быть огромные проблемы.