Сидячая поза довольно скоро перешла в лежачую, и тогда, глядя на облачное небо, подключилась фантазия, вместе с приятными воспоминаниями из детства…
— Смотри, Гарри! — с улыбкой привлекла внимание мама, держа его на руках одной рукой, а второй указывая наверх. — Какое пушистое, большое облачко. Оно похоже на зайчика, правда?
— Да, мама! На зайчика! — восторженно лопотал Гарри, смотря на небо вместе с ней. Чуть затемнённые очки не давали солнцу слепить чувствительные глазки. — Только с тремя ушками! И лапа большая! Как твоя шкатулка с украшениями! Наверное, это не зайка, а зайчиха идёт наряжаться!
Счастливое, беззаботное детство, когда Гарри не имел ни малейшего представления о своих разрушительных способностях и просто наслаждался материнской лаской. Приятные воспоминания омрачил приход неизвестного волшебника. Гарри услышал его шаги и почувствовал совсем слабые отголоски магии, из чего напрашивалось два вывода: или пришла грязнокровка, или студент младших курсов — первого-второго. Впрочем, это было совершенно неинтересно, поскольку выяснилось, что его искал сам директор.
Интерес Дамблдора вызвал одни лишь подозрения. Гарри ещё помнил его недовольство и учинённый допрос после избрания, не стоило ожидать тёплого приема без каких-либо попыток выведать важную информацию.
Приход в кабинет директора стал для Гарри первым за всё время обучения. Несмотря на влипания разного рода неприятностей — дело не доходило до вызова на ковёр. Его мама, дядя и Марволо имели возможность побеседовать здесь, невзирая на жестокое противостояние между Светом и Тьмой на протяжении долгих лет, но только не он.
Но вот причина появилась, и причина весьма серьёзная. Гарри стал выступать от лица школы — немудрено, что директор, рано или поздно, пригласил бы на чашечку чая. Первое же, что Гарри увидел на столе Альбуса, после того, как разглядел кабинет — чайный сервиз на две персоны и несколько видов мармеладок.
— Гарри, — добродушно поприветствовал старик, — как я рад, что ты смог прийти так быстро, мой мальчик. Проходи, присаживайся.
— Благодарю. Чем обязан? — сразу перешёл к делу Гарри, без каких-либо прелюдий, как только сел напротив директора. Радушие старика очень его напрягало. Причин для доверия у него нет никаких, а вот причин для подозрений — хоть отбавляй: фактический наезд после избрания, набор преподавателей разной степени свихнутости, то, что он злейший враг Марволо, да даже отец не доверяет Дамблдору ни на грамм, постоянно накладывая лишние чары защиты, чтобы тот не услышал ничего лишнего. Его совы однажды атаковали Разбойника в конце концов!
— Не стоит так напрягаться, Гарри, — продолжил мягко говорить с ним Альбус и указал рукой на чашку ароматного чая. — Прошу, угощайся. Я хотел лишь побеседовать, ничего серьёзного.
— Я вас слушаю. А от еды всё-таки откажусь. Зельеварение сегодня было невероятно отвратительным, — как можно вежливее отказался Гарри, ссылаясь на достаточно правдивую версию. Эликсир для ночного зрения оказался донельзя вонючим при изготовлении, особенно при чувствительном обонянии парня. Ни о какой еде и речи не шло, стоило вспомнить «аромат».
Тень раздражения, появившаяся на старческом лице буквально на секунду, не осталась без внимания. Гарри следил за реакцией директора очень внимательно, и то, что ему удалось увидеть, натолкнуло на разумную мысль: Дамблдор ХОТЕЛ, чтобы он выпил чай, в котором что-то оказалось подмешано.
— Жаль, очень жаль, — поохал старик с наигранной печалью и взялся за мармеладку, придерживая длинный рукав, — ты отказываешься от настоящей вкуснятины. А также зеленого чая прямиком из Китая.
— Я как-то больше по странам Европы, — усмехнулся Гарри, собиравшийся на летних каникулах съездить снова в Грецию и Австрию. Но перед этим, конечно, стоило преодолеть Турнир. — Так зачем вы хотели меня видеть?
— Я ведь сказал, поговорить, — повторил Альбус, отвратительно хлюпая чаем. А ещё его, Гарри, обвиняли в отсутствии этикета. — Ты уже влился в учебный процесс?
— Влился, — коротко ответил Гарри. Обычно у него уходила неделя, а со второй он снова начинал штудировать учебники. И эти подробности вряд ли интересовали директора. Старик желал выпытать другое. — А сейчас мне любопытно, с чего вдруг вы пожелали со мной поговорить? — Гарри был почти любезен, но свою подозрительность не скрывал. — Скажем так, после недавних событий вы относились ко мне как к какому-то хулигану, который саботировал все занятия, довёл преподавателей до горячки и спалил школу.
— Упаси Мерлин, Гарри, — сладко заулыбался Дамблдор, от чего зубы у парня сводило, настолько мерзко и ненатурально это смотрелось. — Я не плохого мнения о тебе. Напротив, твои знания превосходны, ты по праву считаешься одним из лучших учеников. Следуя по стопам своего отца, — толсто намекнул. — Возможно, чуть больше мягкости и чуткости не хватает, но это поправимо.
Говорить, что Гарри мягок с теми, с кем близок, он не стал. Директор не должен знать, его это не касалось никоим образом. Он хотел сосредоточиться на том, как вести разговор дальше, но начало мешать… ухо. Пронзённое серьгой, оно сильно чесалось. В своих попытках снять зуд, парень напоминал лисёнка. И только через пару секунд до него дошло, что именно происходит. Дамблдор пытался прочесть его мысли, только серьга-легиллименции не впускала в чужую голову и сигнализировала хозяину о попытках вторжения.
«Старый хрен!»
— В этом году достаточно сложно будет учиться, учитывая обстоятельства. Надеюсь, ты осознаешь всю серьезность. Турнир — это не билет к славе.
— Я обдумывал риск, — подтвердил Гарри, всё ещё ощущая зуд на ухе. — И профессор Снейп оказывает мне необходимую поддержку. Пожалуй, единственный, во всей школе, — очень аккуратный упрёк вышел в адрес Дамблдора, который, как директор, совершенно не проявил поддержку. Что-то начало доходить до него только сейчас. Не то чтобы Гарри его поддержка вообще нужна, но всё же удобнее, когда на тебя не смотрят волком.
— Гарри, — директор обратился к нему с таким тоном, будто пытался вдолбить истину несмышлёному ребёнку, что очень сильно раздражало парня. Как и всё, что связано со стариком, — ты теперь представляешь лицо нашей школы. И я, как её директор, обязан наставлять тебя на правильный путь, давать советы, интересоваться о возникших у тебя проблемах и помогать их решить. Декан — на то и декан, он всегда должен помогать студентам своего факультета. А теперь ты можешь обращаться ко мне в любое время.
Гарри едва не рассмеялся от услышанного. Двуличность директора его поражала. В глаза говорил о наставничестве — на деле же пытался залезть к нему в голову, и весьма настойчиво! Серьга продолжала сигналить о попытках взлома, но Гарри был уверен, что артефакт Марволо надёжно скрывает его мысли. Иного быть не могло.
— Благодарю, профессор, — кивнул парень, делая вид, что поверил. — Я могу идти? Мне ещё нужно перечитать трансфигурацию.
— Если никаких проблем у тебя нет, мой мальчик, но есть неотложные дела — конечно, — согласно кивнул Дамблдор. — И все же, возьми хоть мармеладку одну. Не расстраивай старика.
Чисто для отвода глаз, но Гарри взял одну, ядовито-зелёную. Никто ведь не говорил о том, чтобы её есть. Да и интересно стало, что если Гарри отдаст её отцу? Действительно ли сладость чем-то накачана, или же это говорила привитая с годами недоверчивость?
— Спасибо, закушу ею обезболивающее зелье.
Не видя смысла в дальнейшем общении, Гарри коротко попрощался и ушёл из кабинета, держа свой дальнейший путь к отцу. Вот только не просто оказалось к нему попасть. Оставив одного Гриффиндорца на отработке, он не сразу освободился, тщательно следя за тем, чтобы мелкий шалопай все выполнил как надо и не сделал только хуже.
Гарри прильнул к стене рядом с классом зельеварения, и его удостоил мрачным взглядом тот самый гриффиндорец-одногодка. Рыжие волосы дали понять, что идиотом, попавшим в первую же неделю учебного года на отработки, оказался Уизли. Впрочем, это закономерно. Такой дебил, как Уизли, мог испортить весь кабинет своим неудачным зельем. Дождавшись, когда он наконец свалит, Гарри прошёл в класс.
