«Марволо…»

Несмотря на чувства к Скортезе и продолжающиеся приятные встречи, Гарри всё равно ловил себя на мысли, что крёстный никуда не пропал из его мыслей и желаний. Буквально позавчера Гарри начал задумываться, что ведёт себя со Скортезе по-свински, используя как запасной вариант. Конечно, именно с этим расчётом Гарри и завязал отношения, но теперь он начал думать и о второй их стороне…

— Ты не до конца честен, детёныш, — тише произнёс змей и сам уткнулся мордой в волосы слизеринца.

— Да, — не стал спорить Гарри. Он и сам себя обманывал, запутавшись в чувствах. — Этот человек даёт мне то, что я хочу и сильно мне помогает, но я люблю другого человека, с которым, к сожалению, у нас ничего не будет. А этого — просто использую, хотя и к нему испытываю тягу. Но всё равно… это некрасиво. Наверное, для тебя это звучит странно и нелепо.

— Кого ты любишь? Откройся.

Невозможно. Голос, который должен ужасать всё живое, звучал так мягко… Гарри точно слышал. Василиск обращался к нему, как любящий родитель, готовый поддержать в трудную минуту и приласкать, если то потребуется.

— Марволо. Известного тебе, как наследник Слизерина, — признался Гарри с выступившими слезами на глазах. Ни с кем и никогда он не говорил об этом. И ему было больно. — Он мой крёстный отец. Мы просто не сможем быть вместе! Да и он сам, наверное, испытал бы отвращение от одной только мысли…

— Юный хозяин, — Василиск понял и позволил детенышу крепко себя обнять. Он бы и сам обвил сильнее. Но сожмет крепче — причинит боль. — Люди часто страдают от того, что не могут признаться. Рассказать о том, что на душе. Тому самому человеку, которого любят.

Слушая проникновенный, низкий голос змея, Гарри дал выход слезам, прижимаясь к чешуйчатому телу. Просто потому, что слишком давно держал болезненные чувства внутри себя, никому не показывая. И устав от этого. А сейчас, наконец, выражая свою боль, ощущал облегчение.

— Извини, я… слаб. Не могу сдерживаться.

— Поплачь. Это тоже помогает людям.

— Мне порой кажется, что ты знаешь всё на свете, — усмехнулся Гарри сквозь слёзы. Опыт Василиска чувствовался во всём.

— Не всё, — змей прикрыл глаза. Его жажда защищать детёныша становилась слишком сильной. Тот был сейчас таким маленьким и беззащитным… — Но достаточно для того, кто живёт тысячу лет.

— Даже не могу представить, как это — столько жить, — в голос просочилась задумчивость. Он не понимал ещё очень многое, а мудрость змея была нескончаемой. — Особенно одному. Это же… с ума сойти. Если только не спать веками. Мне самому, порой, хочется, когда устану.

— Тебе нужно больше отдыхать, детёныш. Не изводи себя.

— Не впервые слышу, — тихо хохотнул парень, окончательно прекратив лить слёзы. Общество, понимание и приятный голос Василиска очень успокаивали. А его забота трогала за душу. — Спасибо тебе.

Два смертоносных взгляда встретились. Гарри обхватил руками морду змея и в благодарность поцеловал. И тот ответил на ласку, щекотно пройдясь языком по щеке слизеринца. Тихий смех, словно вспышка, так же ярко и быстро разнёсся по подземному комплексу, где никто и никогда не смеялся. Но они, два странных по природе существа, понимаемые только друг другом, могли посмеяться в мрачном месте. Каким бы чудовищем ты ни был, если тебя понимают — одиночество отступает.

***

Предупреждение Василиска не давало покоя. Гарри не привык пускать всё на самотёк и ответственно подошёл к надвигающейся буре.

Первый шаг заключался в тренировках. Он предложил проводить занятия по изучению боевой магии, подключив к делу младшекурсников. Начиная с первого курса. Зверство чистого вида, если смотреть на ситуацию с одной стороны. Они ещё очень слабы. С другой же стороны, младшие могли бы прикрыть свой или чужой отход, когда дело примет совсем скверный оборот. Сражаться на полном серьёзе их никто не просил. И не имел права просить. Поэтому, в составе ещё нескольких сокурсников, Лестрейндж стал показывать заклинания, которые относились к расширенному курсу. Он полностью взял ответственность за первый и второй курс. Малыши его слушали с горящими глазами. За шесть лет обучения Лестрейндж успел сделать себе репутацию, и к нему тянулись.

Второй шаг — предупредить друзей и отца. У Гарри не было никаких доказательств, и даже чёткой формулировки, но всё же он должен поделиться подозрениями, сославшись на опыт древнего существа. И конечно, рассказать крёстному. Он должен понимать, что Василиск предупреждает неспроста.

***

По возвращению в спальню, сразу после занятий с младшими, Гарри взялся за записную книжку, по которой держал связь с Марволо.

— Здравствуй, крёстный. Надеюсь, ты в добром здравии, и с тобой всё хорошо.

— Здравствуй, Гарри. Я удивлён, что ты нашёл время написать мне. Наши разговоры стали реже. Дела обстоят хорошо. Мы всё ближе к уничтожению вампирских выродков. На здоровье не жалуюсь. Как твои дела?

— Всё в порядке. К сожалению, я пишу тебе не просто так. Я наносил сегодня визит к нашему другу Василиску, и он поделился дурным предчувствием. Что-то надвигается на Хогвартс. И я, честно говоря, боюсь, что он окажется прав. У меня нет причин ему не доверять. Да и лгать мне он бы не стал.

— Что-то надвигается, говоришь. В данный момент у меня лишь одна мысль, но я могу и ошибаться. Всё же, в Хогвартсе ты можешь встретить свои проблемы. С тем же Избранным и всей светлой стороной. Ах да, говоря о Светлых. Возможно, тебе интересно будет узнать, что ещё один Древний уничтожен. И дело не обошлось без помощи Ордена Феникса.

— Это здорово! А можно подробнее? Или только при встрече можно услышать?

— Отнюдь. Я расскажу. Мы напали на след Эльмира Варела. Оказалось, Светлая сторона задалась той же целью. Они прибыли раньше нас и успели лично повстречать создателя чудовищ. О них я расскажу подробнее при встрече, если будет интересно. Они сражались долго и упорно, но их сил явно было недостаточно. Тогда-то мы и явились через чёрный вход. У нас было больше опыта по борьбе с вампирами и самим Древним. Удалось обойтись без жертв. Что не сказать о Светлой стороне. Твоя мама и дяди тоже участвовали в операции. Но не переживай, личность каждого была скрыта и никто серьёзно не пострадал. Что же я могу сказать в целом о битве. Это потрясающе. Объединение мощной светлой магии и тёмной против одного врага — будоражила. У Варела, каким бы древним он не являлся, не было ни единого шанса.

Парня охватил настоящий восторг и он словно наяву слышал рассказ крёстного. Масштабы совершённого поражали. Сражение в союзе со светлыми даже звучало фантастически. А ведь оно произошло на самом деле! Его распирала гордость за своих близких. Они сражались бок о бок, победили и не были серьёзно ранены. Умение каждого поражало воображение.

— Я очень рад, что вы продолжаете великие дела. Скоро вы точно познакомите вампиров с окончательной смертью!

— Да. С их уничтожением начнется новая глава.

Казалось бы, разговор на этом должен был подойти к концу. В последнее время общались они всё реже, это Марволо верно подметил, и Гарри чувствовал некую стену между ними. Она мешала открыться. Да и у крёстного много дел. Подолгу они никогда не могли общаться. И тем не менее, Марволо продолжил. И задал вопрос, который от него ожидался в последнюю очередь:

— Как продвигаются дела на личном фронте? Меня твой Скортезе сильно огорчает.

— Признаться, ты заставил меня растеряться. Пока не спросил, мне не о чем было беспокоиться. Что случилось?

— Сначала ответь на мой вопрос.

— Как я уже сказал, мне не о чем было беспокоиться. Всё хорошо. Мне с ним приятно. Судя по всему, ему со мной тоже. А теперь ты ответь мне.

Каждое последующее слово было пропитано едкостью и едва сдерживаемым гневом:

— Он стал сдавать. До омерзения пытается угодить, разглядев видно во мне твоего отца, но допускает глупые ошибки. Если бы не твоя мать — Скортезе был бы единственной жертвой в недавнем сражении с Древним и его монстрами.