Беспомощность заставляла покоряться чужой воле. От одних только прикосновений горячих ладоней Гарри был готов добраться до наивысшей точки наслаждения. А поцелуи Энрике лишь добавляли масло в огонь желания. Гарри горел и ему это нравилось. Отдать себя без остатка этому пламени, казалось, единственно верным решением.

Громкий, протяжный стон потонул в поцелуе в тот миг, когда Энрике подтянул его ещё ближе к себе. Их члены, без лишних преград, соприкоснулись и стали, за счёт медленных движений, тереться друг о друга. Гарри о таком и мечтать не смел. Эротические сны на фоне действительности показались совершенно ничтожными.

Все сомнения, что раздирали несколько минут назад, казались теперь совершенно смешными. Руки сами потянулись ласкать взрослое тело, с удовольствием ощущая рельефы мышц. Гарри не оставался в долгу. Энрике окунал его в мир удовольствия, и он хотел соответствовать. Сначала прикосновения, затем и поцелуи. Раскрепощаясь, он сам стал осыпать и шею, и лицо мужчины горячими поцелуями, особенно сильно акцентируя внимание на губах. Обойти мимо них просто невозможно. Гарри ощущал себя зависимым только от поцелуев к губам. Он жаждал их ласкать, жаждал кусать, облизывать. Хотелось так много всего…

Бёдра, сжимающие мужчину, начали полыхать, в теле взрывались огни, кожа стала одним сплошным нервом, который безумно остро реагировал на любое прикосновение. Контроль давно был потерян где-то в волнах первобытного желания, о котором парень ничего не знал. Профессор Скортезе преподавал ему самый специфический урок, в котором точно хотелось быть отличником. И как же безумно возбудил он, когда стал действовать с большим напором! Гарри выгнулся назад, приоткрывая рот в немом стоне, когда Энрике обхватил его голову и оставил мокрую дорожку языком от основания шеи до кадыка… и его ещё обхватил губами.

Руки Лестрейнджа будто сами обхватили голову мужчины и прижали ближе к себе. Не для того, чтобы усилить ласки, тех и так было слишком, а для того, чтобы удержаться. Целое торнадо ощущений настолько сильно захватывали, что он боялся в них утонуть… сойти с ума и рухнуть без чувств…

— Эн…

— Мы только начали, — Скортезе с улыбкой коснулся подбородка парня. Желание поиграть с юным очарованием усиливалось с каждой новой реакцией. Он и не помнил, когда в последний раз ему попадались такие экземпляры. Податливые, обжигающие и жадные до ласк. А уж эта повязка на глазах… вызывала желание хорошенько помучить беззащитного парня.

«В другой раз попробуем с полумраком», — пообещал себе Скортезе, припадая губами к правому соску и сжимая чувственно ягодицы парня, когда тот, словно чувствуя его действия заранее, приподнялся.

Раскрепощенность полностью ещё не охватила. Тот миг Гарри ощутил много позже и успел не один раз достигнуть кульминационной точки в горячих руках взрослого любовника. В каких только местах не касался его Энрике, и чего он сам не делал, с каждым разом ощущая всё больше желания. Боль, удовольствие, все слилось в один яркий поток. Гарри не помнил себя. И Скортезе забывался, не в силах оторваться от горячего парня, коим стал Лестрейндж.

Это свидание им запомнится надолго, начавшееся сразу с постели. И не раз они повторят его. Однозначно.

***

Гарри проснулся ближе к вечеру почти в невменяемом состоянии… в чужой постели. И тело его ныло самым бессовестным образом. Воспоминание не сразу, но подкатило. В ярких подробностях. Чем он тут занимался… как страстно отдавался профессору… Лицо охватило пламя смущения. Но он был… рад? Да, именно рад. Мужчина не разочаровал. Подарил ему удовольствие, о котором Гарри мог только мечтать.

— О, я вовремя, — улыбнулся Энрике, заходя в спальню. — Пора ужинать, Гарри. А после пройдемся по городу. Ещё два часа у нас есть.

Ради того, чтобы посмотреть на немного шерстистую, но крепкую и красивую грудь, да и в целом окинуть жарким взглядом сексуальное тело профессора, Гарри преодолел ломоту в теле и приподнялся на локте. Вот только наличие повязки на глазах помешало. Он в ней так и спал.

— Почему я чувствую себя таким поломанным? — хрипло спросил Гарри. — И можно мне воды?

— Потому что мы немного перестарались, — хохотнул Скортезе и подошёл ближе. — Вода на кухне. Там же зелье, что поможет немного восстановиться. И в душ не забудь сходить. Выглядишь ты хорошенько оттраханным.

— Каким-каким выгляжу? — не понял Гарри, впервые слыша такое слово.

— Как человек, который долго и страстно занимался сексом, — объяснил более понятно, обхватив за затылок парня. Свои слова он выдохнул на покрасневшее ушко. — Так и манишь на очередной заход.

По коже пронеслись сладкие мурашки от обольстительного шёпота и смущающей фразы. Он бы и в самом деле согласился повторить… если бы не испытывал дискомфорт.

— Точно не сегодня.

Гарри не представлял, что именно на него нашло вести себя так несдержанно, податливо, постоянно напрашиваясь на большее. И получая это. Краснея от одних только мыслей, он ухватил Скортезе за руку и неловко шёпотом попросил:

— Проводи меня до ванной.

— Прежде надень очки.

Приняв незаменимую вещь, заодно огладив чужую теплую руку, Гарри вернул себе зрение. Насыщенного зелёного цвета лента, что он снял после того, как вернул очки на место, будет теперь ассоциироваться с чистым наслаждением, жаром и некоторым количеством боли.

С прозрением, к нему также вернулось немного сил, но только немного. Пришлось опереться на мужчину, чтобы выбраться из постели, но уже в ванной комнате сам за себя взялся. И, пожалуй, впервые Гарри так долго провёл время под теплыми струями воды, сильно возбудившись от недавних, жарких воспоминаний. Где бы себя он не касался в процессе мытья, он помнил прикосновения рук и губ Энрике. Помнил абсолютно всё. Все сладостные ощущения. Тело стало чересчур чувствительным и навязчивым. Ему безумно хотелось снова ощутить тепло мужского тела, его запах, касания, поцелуи — всё.

Холодная вода помогла притупить желание и повернуть мысли в другое русло. Все обязательно будет в следующий раз. А сейчас его телу нужен покой. Для первого раза Гарри они действительно перестарались…

***

Проспать до самого вечера! Гарри не раз успел себя мысленно ударить, ведь он столько возможностей упустил! Вместо двух часов прогулки, могло выйти шесть, а то и семь. И они могли занять ещё многими интересными вещами!

Мир маглов, иной раз, сильно удивлял. Профессор оказался хорошим спецом, он знал очень много интересного о маглах и вливался в их круг жизни, как свой. А уж как умело привлекал внимание интересными рассказами… Не знай Гарри, что он преподаватель — обязательно посоветовал бы работать в этой сфере. С ним даже самые замысловатые вещи становились понятны. А красивый голос был приятным бонусом.

Время пролетело незаметно. В восемь вечера их свидание подошло к концу. Впервые Гарри был так не рад, вернувшись в магический мир. Возвращение это иной раз доказывало, что волшебный день подошёл к концу. Завтра с ним останутся только следы на теле. А когда исчезнут и они — останутся лишь воспоминания. Да, они обязательно увидятся ещё раз, но сама мысль о том, что на сегодня это конец — едва не убивала.

Энрике, как и подобает профессору, что «случайно» встретил студента на пути в Хогвартс в вечернее время, проводил до школы. И хорошо было бы Гарри сразу завернуть в сторону подземелий, но нет, он захотел нормально попрощаться, и потому увязался за мужчиной до шестого этажа. А уж в его кабинете, не ощутив ничьего присутствия, Гарри прижался к профессору с горячими прощальными поцелуями. Он хотел наполниться благостным ощущением, чтобы сладко и спокойно спать.

— Ну всё, Гарри, всё, — Энрике поглаживал его по плечам и предплечьям во время поцелуя, и обхватил лицо, нежно поглаживая по щекам, когда прервал поцелуй. — Тебе пора возвращаться.

— Знаю, — несчастно вздохнул Гарри. — Ещё увидимся.

Вырваться из магнетического притяжения мужчины оказалось невероятно сложно. И всё же ему удалось заставить себя это сделать. В самом деле, нужно отправляться в спальню, и как можно быстрее, пока не пришло время отбоя. Запах Энрике, оставшийся на нём, поможет отринуть чувство одиночества, когда Гарри будет засыпать в постели.