В голову стали лезть мысли, мешающие сосредоточиться на дальнейшем прочтении. Делал ли Марволо это ранее, даруя себе бессмертие? Или же только планировал расколоть свою душу? А если планировал, как он прожил так долго, сохранив молодость? Использовал другие средства? Проводил другие ритуалы? Продолжал над собой экспериментировать?

Гарри начал вспоминать, что видел и что ощущал рядом с крёстным. Моменты всплывали разные. Создание якоря объясняло долгожительство Марволо, как и частое проведение ритуалов очищения, которые он заставал, когда приходил в гости. Также Гарри вычитал, что отделённый осколок души сохраняет в себе память о том состоянии физической оболочки, которое изначально было при отделении. А вот само тело необходимо поддерживать при помощи различных ритуалов очищения.

Но больше всего Гарри интересовало другое — подробности создания.

И он нашёл эти сведения. К удивлению, они оказались не так сложны, как он предполагал. Книга действовала на него очень странно, знания из неё вкладывались в голову элементарно, словно объясняют, как обгладывать кроличью ножку. Невероятно! И захватывающе! Он так зачитался, что не почувствовал присутствие постороннего человека. Лишь посыпавшиеся вопросы заставили его вздрогнуть и перевести взгляд:

— Что ты здесь забыл, парень? Понимаешь хоть, где находишься? И что трогаешь?!

В голосе Гарри уловил «ненормальность». И понял почему, когда поднял взгляд. Мужчина его с какой-то жадностью стал оглядывать, словно оценивая. Но для себя ли?.. Что-то Гарри подсказывало, что нет. Скорее, для кого-то важного. И только он подумал о самом бредовом… как Барти Крауч-младший, а именно он и застал Гарри в библиотеке, читающим запретные, чужие книги, выдал:

— Ты один из любовников Повелителя?

Один из…

Одна лишь фраза всколыхнула ненависть в груди Лестрейнджа. Сколько их у Марволо сейчас? Двое? Трое? А может быть десять?!

Но ярость погасла так же быстро, как возникла, от мысли, что его приняли именно за любовника. Подобное предположение звучало дико, но… притягательно. А правда звучала бы слишком неожиданно, так что лучше, как обычно, согласиться с чужим предположением. Со всеми своими фантазиями по вечерам, Гарри было даже приятно.

— Именно. Имею честь пользоваться его благосклонностью. А почему тебя это интересует?

— Хм, — мужчина презрительно хмыкнул, не ставя пассий Повелителя ни во что, как уже понял Гарри. Да и Моргана с ним. Пусть думает, что хочет. — Ты первый, кто решил побыть в библиотеке Милорда. Он никого сюда не впускал. Да и не стремились они к знаниям. Насколько ты верен нашему Повелителю? Чем можешь доказать, что достоин?

— Доказывать своё достоинство и верность я обязан ему, а не тебе, поэтому не буду отчитываться, — спокойно ответил Гарри. — Впрочем, милорд больше ценит меня за тягу к знаниям и за мои умения, нежели за постельные навыки.

— Тяга к знаниям? Допустим, — из всего сказанного Барти выбрал именно последнее высказывание Гарри. Он продолжал смотреть с подозрением и легким презрением, что наводило на определённую мысль — любовники Милорда никогда не были достойны уважения. Спрашивается, что Марволо в них находил? Какого черта продолжал окружать себя и позволял к себе прикасаться грязи?

— Что за навыки? Что ещё ты способен делать хорошо, кроме как ублажать?

— Да вот как раз хочу доложить об удачно проведённой диверсии, когда милорд освободится, — ответил Гарри, сдержанно хвастаясь и не теряя достоинства. Он совершенно не обязан оправдываться, как и что-то доказывать. Тем более Краучу. — Но детали я тебе не оглашу. Ещё я достаточно неплохой следопыт.

— А что с глазами? — не мог не упомянуть об очках Барти. — К чему их скрытие?

— Сильная светобоязнь, — сорвалось с губ раньше, чем успел подумать, по привычке. — Это не лечится.

— И при таком явном недостатке ты неплохой следопыт? — скептицизм сквозил не только в голосе, но и в выражении лица.

Чем дольше это продолжалось, тем сильнее Гарри начинал испытывать раздражение. Он не обязан отчитываться перед Пожирателем с нездоровой головой. Но и выказывать своё недовольство нежелательно. Он помнил предупреждение Марволо, касательно людей, что продолжали жить в его доме.

— Так ведь использовать можно не только глаза. К примеру, сейчас милорд идёт по коридору второго этажа к лестнице вниз, — хватило короткого взгляда сквозь стену, чтобы уловить присутствие хозяина дома.

— Блефуешь.

— Думай, что хочешь, — пожал плечами Гарри, не имея ни малейшего желания продолжать спор с больным человеком, иначе организует ему несколько травм. — Как ранее было сказано, я не обязан отчитываться перед тобой. Тебе бы стоило отдохнуть. Зелья тебя наверняка заждались. Как минимум три, если запах мне не изменяет.

— Да что ты знаешь вообще? — оскалился мужчина, явно оскорбленный, и стал заметно дергаться, что не приведёт ни к чему хорошему, если сорвётся. — Не думай, что если наш Повелитель трахает тебя — ты стал особенным.

— Барти.

Приход Тёмного лорда мгновенно остудил пыл Пожирателя.

— Мой возлюбленный милорд. Я так скучал, — Гарри не стал терять возможность и подлетел к опешившему мужчине. И позволил себе наглость поцеловать в щеку. — Мне столько нужно рассказать, а времени, увы, не много.

«Милорд» из уст Гарри звучало по меньшей мере странно, но «возлюбленный» — то, что привело тёмного мага в легкий ступор. Он слышал, о чём говорил Барти, и догадывался, кому слова предназначались, за что был готов наказать болтуна. Но Гарри порушил все планы и увёл его вон из библиотеки.

— Какой же псих всё-таки, — утомлённо вздохнул парень, когда они вышли из зоны слышимости Крауча. — Давно меня так не раздражали. Пришлось вспомнить, как себя успокаивать. И… — Гарри смущённо закусил губу. — Прости за этот концерт. Просто, он спросил кто я тебе и предположил, что я твой… — парень поперхнулся на слове. — Любовник. А правда в данном вопросе звучала бы слишком странно, так что мне пришлось подтвердить и сыграть роль. Прости.

— Правда в любом случае всплывёт, Гарри, — с непониманием стал хмуриться мужчина. — Или ты думаешь, я буду при своих сторонниках играть роль твоего любовника?

— Он слишком неуравновешен, чтобы держать это в памяти, — махнул рукой Гарри. Ему совершенно плевать на то, что думает какой-то свихнувшийся пожиратель, которому прямая дорога в пушечное мясо. — Забудет. К тому же, я здесь не частый гость. И у меня правда не много времени, остался час.

— Не будь так самоуверен, Гарри, — сбил с него спесь Марволо, после чего отстранился и молча направился в ближайшую свободную комнату. Негоже слушать новости посреди коридора.

Гарри следовал за ним молча и не знал, как именно воспримет крёстный новость. Но если отец, крайне серьёзный человек, отнёсся к его сообщению не как к обычной шалости, а как к эффективной дезинформации противника, значит, то и Марволо не разочаруется. Да и отговорил бы его родитель от затеи связаться с крёстным, если бы Гарри совершил какую-то ошибку.

Прежде чем позволить парню открыть рот, Марволо удивил последующими словами, что являлось приказом для домовика:

— Две порции крольчатины и горячий шоколад.

Следуя умилительной традиции, он угощал крестника и самого себя горячим шоколадом. А уж крольчатина и вовсе верх удовольствия.

— Спасибо.

— Пока идут приготовления, — мужчина откинулся на спинку мягкой мебели, и на губах его вновь заиграла безмятежная улыбка, стирая прошлую хмурость на лице, — рассказывай. Ты заинтриговал меня в момент встречи, и я жажду услышать подробности.

Чтобы не испортить настроение крёстному, парень стал подбирать слова. Врать или что-то умалчивать он совершенно не собирался, но формулировка играла крайне важную роль.

— Мне удалось обмануть Избранного, когда он пытался обмануть меня. Он умудрился просочиться в гостиную под личиной моего однокурсника, чтобы выспросить у меня что-нибудь интересное. Но мне сразу стало понятно, что передо мной другой человек. Оборотное зелье меняет облик, но не магическую ауру.