И собственное тело Том перестал ощущать, словно с мыслями улетел и его дух. Нельзя сказать, что это защитная реакция разума на стресс. Или же наоборот — последствие удара по нему. Нельзя описать его состояние каким-либо одним диагнозом. Это бешеный, опустошивший коктейль чувств.

Но контроль вернулся, с почти болезненным ощущением сжатия в груди. Как при пробуждении после дрёмы перед очередным звонком будильника. Гарри вскрикнул от боли, когда потребовалось снять с него футболку. Менять положение из горизонтального в вертикальное, и наоборот, оказалось очень болезненно.

— Потерпи, — смягчил голос Том и стал ещё осторожнее.

Медленно, почти безболезненно, им удалось снять кожанку. За ней пуловер, который пришёл в негодность и поэтому для удобства был порезан в районе груди.

Картина маслом.

Без одежды Гарри выглядел ещё ужаснее. Увиденное приводило в бешенство. Ссадин немного, но почти чернильные пятна гематом разлились по всему телу и установить причину их возникновения почти невозможно. Виноват байк или же рукотворный беспредел — загадка. Не исключены, конечно, и оба варианта. В конце концов, с Гарри никогда не бывало по простому. Уж Том это знал без малейших осечек.

С трудом выдохнув, Поттер выдал:

— Надо помыться.

И его голос, как мощнейшая доза успокоительного, привёл в чувство. Пелена ярости спала с глаз Тома. Он молча поднял мальчишку на руки, унося в ванную, где не так давно сам принимал расслабляющую ванну. А Гарри в это время…

«Твою мать!»

— Не кипятись… Просто так вышло, — попытался успокоить Гарри, ощущая всем телом напряжение своего мужчины. Он совсем не хотел волновать. Но сейчас ничего уж не поделать. — Извини…

— Да. Ты не хотел, — криво усмехнулся Реддл, задавливая в себе язвительный и очень болезненный комментарий на тему «не хотел». Гарри не в том состоянии, чтобы переживать обиду и лишаться с его стороны поддержки. Так сложились обстоятельства. И для полной картины Тому нужны подробности. Но прежде…

— Обопрись на меня.

Он усадил парня на бортик и выставил себя в качестве подстраховки и удобства для измученного тела. Гарри сможет сохранить баланс, если попросить, но надолго ли?

Мобильный телефон, кинутый в карман халата, был очень кстати. Пока Реддл будет смывать грязь со своей больной Карамельки, до них успеет добраться лечащий врач Тома. В силу непростой работы, подпольный доктор — едва ли не самый важный элемент в его жизни. С теми же пулевыми ранениями не заглянешь в госпиталь. Пойдут вопросы, приплетут полицию.

— Слушаю, — коротко и чётко ответил Северус, сняв трубку через полтора гудка, несмотря на поздний вечер.

— Ты нужен сейчас, — Том опустил объяснения, передавая лишь главную суть. — В моём доме. И как можно скорее.

— Понял, — ответил мужчина, в такт шуршанию постели, и первый положил трубку.

— Кому ты звонил? Своему шпиону? — поинтересовался Гарри, с трудом улыбаясь из-за болезненных ощущений.

— Доктору, — пояснил Том, осторожно придерживая парня, и не смог удержаться. Несмотря на грязь, перемешанной с кровью, он прижался губами ко лбу в долгом поцелуе, прикрывая глаза.

— Такой кайф, когда ты меня целуешь… — прохрипел Гарри, так же закрыв глаза. С его касанием боль будто уходила. Или же слабо сфокусированное сознание так быстро переключалось на приятное.

— Ты напугал меня, балбес мелкий, — голос под конец дрогнул и Том мысленно чертыхнулся, чувствуя, помимо всего прочего, как глаза начинает щипать. Словно он… — «Нет, это невозможно».

— Ну прости! Я правда не хотел. В голову не пришло, что они такие отбитые…

— Давай, сначала наберём тебе ванну и погрузим в воду, а потом расскажешь всё в деталях.

— Да, давай. Только с прохладной водой. От горячего пульсирует всё, — согласился Гарри, внеся свои коррективы. Он смотрел на мужчину с обожанием в глазах, абстрагировавшись, насколько это возможно, от боли. Совместный душ случался не раз, но то, как Том за ним ухаживал сейчас — никогда. И это безумно трогало.

— Ты самый лучший…

Настраивая в этот момент слабую струю прохладной воды, Том взглянул на своё ходячее несчастье и поступил по-детски, полив душевой лейкой ему на лицо. Быстро и неожиданно.

— Хулиган, — отозвался Гарри, пофыркивая от смеха, и сам подставил лицо водичке. Он желал как можно скорее избавиться от грязи, крови, строительной пыли и пятен солярки. — Ох, кайф… Держи так…

— Просто водой не получится.

Том подался ещё ближе, не боясь намочить халат, и прихватил с полочки душистое персиковое мыло. Оно идеально сочеталось с витавшим в воздухе тонким ароматом лаванды.

— Будет щипать, но ты терпи. По другому твою мордашку не отмыть.

Взгляд мужчины невольно падал на разбитые губы и тихо вспыхнувшая злость переплелась с жалостью. Он ведь теперь даже поцеловать своего мальчика не сможет, не причинив боль. Что уж там, Гарри причиняет себе боль при простом разговоре.

— Угу. Знаю. Это не первое моё дтп. Тогда меня тоже долго отмывали. Дезинфектор вонял бомбически…

— Ты про происшествие, после которого стал опасаться машин?

— Да. Мне было восемь. Мы с бабушкой ехали по магазинам, и в нас въехал какой-то кретин. Она погибла. А меня как паззл собирали. Паззлы, кстати, тоже не люблю, — поморщился парень от неприятных эмоций и тут же переключился на другое. — Мыло вкусно пахнет.

— И ты будешь вкусно пахнуть.

Том решил не зацикливаться на болезненном, слишком тошно представлять куда более страшные последствия, и с удовольствием переключился на другую тему. Легкими массажными движениями, он очищал лицо и создавал легкий ветерок, когда Гарри сильно морщился. Как маленькому ребёнку мама дует на ранку, когда её обрабатывает.

— Персик мой больной.

Парень улыбнулся сквозь боль. Сердце у него щемило от проявленной нежности. Том был таким… таким…

— Поцелуй меня, пожалуйста. Я так хочу от тебя поцелуй…

— Я не могу, — с сожалением Том опустил взгляд на губы, когда смыл всю грязь с мордашки парня. Видок стал лучше, но губы… они выглядели ужасно. И обычной водой им не помочь. Как и поцелуем. У них нет волшебного свойства. — Твои губы — это атомная война. И поцелуем мы только усугубим положение.

— Легонько, — кошачьи глаза просительно уставились на мужчину. — Легонечко… пожалуйста, папочка…

«Кто-то явно проверяет мою выдержку…» — обречённо пролетело в мыслях Реддла и он потянулся навстречу просящему мальчишке, целуя так легко и нежно, как никогда раньше не целовал. Шероховатость и вкус металла отчетливо ощущался на собственных губах и языке. И двигаться не хотелось. Он так и замер на месте, не делая ни единой попытки приласкать убитые губы Гарри. Тот сам пошёл по пути: «Хочу испробовать твои губы», ощутив ровно столько боли, сколько готов стерпеть. Нащупать грань оказалось легко. И, получив желаемое, Гарри отстранился с довольным выражением лица. Он добился своего, не выйдя за пределы.

— Теперь мне намного лучше.

— Ты безумец, — выдавил из себя улыбку Том и вытер влажной рукой губы, на которых остался вкус крови. А затем смыл прохладной водой окровавленный рот Гарри. И тот терпел. Стойко держался, не позволяя себе поморщиться или ещё как-то выказать недовольство.

Дальнейшие водные процедуры прошли в молчании. Как бы сильно Том не хотел расспросить Гарри — он не мог заставить мальчишку говорить после поцелуя. Пусть успокоится, расслабится немного, отдохнет. И Северус, наконец, его осмотрит. Реддл очень надеялся, что никаких переломов нет. Пусть ссадины и гематомы — будет их максимум.

Едва успел вытащить больного из ванны и уложить в спальне, как раздался звонок в дверь. Явился ожидаемый врач с чемоданчиком, полным самых разных медикаментов, в том числе продаваемых из-под полы.

— Что у вас? — подозрительно прищурился Северус, мгновенно оглядев Тома, но не увидел никаких повреждений, требующих его внимания.

— Не у меня, — Реддл открыл дверь пошире, впуская врача, по совместительству хорошего друга, доверие к которому росло с каждым годом, ведь он не раз выручал из откровенно дерьмовых ситуаций, — больной находится в спальне.