— Я был у него. Сообщил о решении. Бель, тебе не понравится то, что я сейчас скажу, но пойми, я не могу повлиять на его слово. Только не на Юнги.

— Что может быть ещё хуже, чем свадьба с таким человеком?

— Свадьба через три дня, — опустив голову, произносит он тихо.

Бель горько хмыкает, отворачиваясь от брата.

— Убирайся.

— Бель, прости меня. Пойми, я…

— Убирайся вон!

Тэхену приходится подчиниться. Мягко закрыв за собой двери, он прислоняется к дереву разгоряченным лбом. Слышит тихие всхлипы, и сердце его со стуком разбивается. Она никогда не плакала со дня смерти родителей. По крайней мере, не показывала слёзы ему. И от этого Тэхену не легче. Лучше бы она обвиняла его, крушила все вокруг, царапала его никчемное лицо, но не сидела в тишине, пытаясь спрятать свои чувства.

Бель хотелось бы все крушить, задушить и брата, и своего «жениха». Мама всегда говорила, что роль женщины, особенно в их мире, порой даже важнее роли мужчины. Она всегда твердила быть сильной. И Бель всегда пыталась следовать ее словам, но она словно слышит, как трещат по швам ее душа, мечты, цели, желания. Она всегда знала, что живет не в сказке, но разве нет шанса выбраться из этого кошмара?

— Госпожа… — мягкий голос Мии ещё больше выбил ее из себя. Она так скучает по матери, ее теплу и огромному любящему сердцу.

Увидев состояние своей госпожи, Мия присела рядом, там, где сидел Тэхен, и притянула девушку к себе, позволяя ее слезам проникать в ткань формы.

— Через три дня, Мия… Мне даже не дали времени свыкнуться с этой мыслью. Он… Он холоден и безразличен… Я не знаю, смогу ли жить с ним… Мия… — тихий обреченный голос, прерываемый новым потоком слез, звучит разбито.

— У вас есть только два выхода, Госпожа: всю жизнь избегать его, ненавидеть и проклинать; либо постараться стать ближе, понять, подарить тепло и, возможно, шанс на любовь.

— Я не думаю, что он умеет любить. Холодная статуя… Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне. Не хочу его.

— В любом случае, Вы должны быть сильной, — словно повторяет слова матери.

— Должна… — подтверждает Бель, ловя кончиками длинных ресниц новые капельки слез.

До самого рассвета они с Мией так и сидели, обнимаясь и разговаривая обо всем на свете. Кажется, Бель успокоилась, только вот это мнимое спокойствие.

— Это Тэхен? Куда он? — спрашивает она, подойдя к окну и наблюдая, как брат, одетый в белую рубашку (что ему несвойственно), садится в автомобиль.

— Господин едет дать клятву клану «Белых Драконов». Сказал, чтобы после его прибытия, никто не заходил к нему. Думаю, что клятва – это не просто произнесённые вслух слова.

— Надеюсь, что ему не будет больно… — искренне шепчет девушка, провожая взглядом чёрную бронированную машину.

***

— Ким Тэхен, глава клана «Горных Тигров», клянёшься ли ты до конца жизни служить и поддерживать великий клан «Белых драконов»?

— Я, Ким Тэхен, глава клана «Горных Тигров» готов поклясться в честной службе клану «Белых Драконов». До конца своей жизни, — твёрдо произносит он, стоя напротив Юнги.

Дождь, начавшийся внезапно, намочил вмиг стоящих во дворе особняка Мин людей. Белая рубашка Тэхена облепила его тело, отчего торс с крепкими мышцами живота выглядит потрясающе. И если бы скульптор, ценящий красоту мужского тела, оказался рядом, постарался бы непременно запомнить этого мужчину. Татуировка из красных чернил с раскрытой пастью тигра не отталкивает, напротив, придаёт этому телу свою изюминку.

Ким не разрывает зрительного контакта со стоящим под чёрным зонтом Юнги. На его губах довольная ухмылка, глаза полны спокойствия и холода, руки скреплены за спиной. Чёрная рубашка и такого же цвета костюм придают ему грозный вид. Он словно тень: все видит, за каждым следит.

Тэхен расстегивает пуговицы рубашки. Длинные пальцы ловко справляются, несмотря на непослушную мокрую ткань.

— Готов ли ты, глава, принять метку нашего клана? — Хосок подходит ближе.

В руках раскалённое железо. Тэхен слышит, как шипят капли дождя, попадающие на него.

— Готов, — кивает он.

В следующую секунду сжимает зубы до хруста, но молчит. Раскалённое железо отпечатывает небольшого дракона на левой груди, прямо над головой тигра. Кожа будто тает от горячего металла. Жжет так, что желваки на скулах ходуном ходят.

— Довольно, — холодный голос заставляет Хосока прекратить и отойти.

Юнги приближается к Тэхену, также намокая под дождем, отдаёт приказ оставить их наедине.

— Ты волен править своим кланом, как раньше, но знай, финальное решение за мной.

— Я знал, на что иду, — рычит Ким, пронизывая взглядом мужчину.

— Знаешь, в чем главное отличие между мной и тобой? Почему мой клан на вершине «пищевой цепи»?

Ким молчит, сжимая и разжимая кулаки. Мин продолжает:

— Если бы мир был змеёй, я бы раздавил ее подошвой своего ботинка, потому что в отличие от тебя, меня ничто не сдерживает. Защищай свою семью, а я буду и дальше давить неугодных мне.

— Знай, не каждая змея является безобидным ужом. И если в один день ты будешь умирать от яда, я пройду мимо, — выплёвывает Тэхен.

***

Бель не спала почти сутки. Уже вечер, а уехавший ещё на рассвете брат так и не вернулся. Хоть она и зла на него, но переживает. Ей удалось дозвониться лишь до приближенного Тэхена. Джису сказал, что глава только и делает, что пьёт, не просыхая.

Все ли прошло гладко? Она может только гадать.

11:30 ночи. Бель отпивает из большой голубой чашки с кофе.

Телефонный звонок разрывает тишину. Бель совсем одна в доме. Заставила Мию поспать, понимая ее усталость.

— Да? Я слушаю.

— Ынбель, надеюсь ты узнала меня.

Бель сглотнула ком в горле, потирая глаза от напряжения.

— К сожалению.

— Завтра днём за тобой заедет Хосок. Собирай вещи.

— Но ведь свадьба через два дня. Я бы хотела провести эти дни с семьей.

— Твоя «семья» наплевала на тебя и развлекается в клубе. Не будь такой наивной, — протягивает Юнги, — Тебе лучше подчиняться мне безоговорочно. Будь готова.

Бель с презрением кинула выключенный телефон на небольшой журнальный столик у дивана. Разве может живой человек быть настолько холодным и невыносимым? Ей придётся не спать теперь уже двое суток, чтобы собрать все необходимое для переезда.

Оглядывается вокруг. Высокие светлые стены с семейными фотографиями, зелёные растения, благоухающие цветы, простор и уют. Все это она должна променять на такой холодный, отталкивающий дом.

Звуки открывающейся входной двери заставили подорваться с места. Пьяный Тэхен, ввалился в дом, на ходу бросая проклятья и маты. Ударившись об угол двери, он устало потирает колено.

— Тэтэ? Стоило ли так напиваться?

Бель подхватывает тяжелое тело, пытаясь оттащить к одной из гостевых спален на первом этаже. От него так и разит алкоголем, сигаретами и дорогими женскими духами. Бель даже морщится от тошноты, подступающей к горлу.

Наконец, уложив брата, она стягивает с него грязную одежду. И, расстегнув сменённую на темно-синий цвет рубашку, зажимает ладошками рот. Кровавая метка дракона выглядит слишком противно и зловеще, настолько, что ей приходится бежать в ванную для облегчения. Она всегда ненавидела кровь, боялась ее и каждый раз ужасалась, когда брат приходил в ссадинах и синяках с кровоподтёками. Пересилив себя, она все же обработала рану, глотая слёзы и стараясь не думать о том, кому принадлежит этот дракон.

— Все будет хорошо, Тэтэ…

***

— Ты что жить туда едешь? — с издёвкой спрашивает стоящий у автомобиля мужчина, — Ах, да, точно.

Бель злобно хмурится, оглядывая его. Это он и есть. Хосок, который похитил ее по дороге на работу. Теперь он не такой пугающий, как в тот день. Свободные чёрные штаны, свободная бежевая рубашка, белые волосы коротко пострижены, сверкающие на солнце наручные часы. Выглядит совсем безобидным. Выглядит.

— Сколько вещей, блять. Овечка, надеюсь, ты шутишь? — с удивлением спрашивает, заметив, как Бель тащит из дома огромный горшок с растением.