Чонгук молча садится в машину и давит на газ, уезжает, даже не взглянув на него.
Бель тяжело дышит, а напряженный Чонгук за рулём выглядит не самым лучшим образом.
— Кто это был? Почему ты выстрелил? — тихо спрашивает она, когда они отъезжают на достаточное расстояние.
— Бель… Я зол, давай поговорим чуть позже, — процеживает он, сжимая руки на кожаном руле. Костяшки белеют, а глаза молнии метают.
Она молчит. Сложно не заметить, как он зол. Таким она видит Гука впервые. Понимает, что тот прав, им стоит поговорить позже.
Через сорок минут, они, наконец, приезжают в особняк. Машина медленно останавливается на просторном дворе. Бель уже собирается открыть двери, покинуть напряжённую обстановку, но мужской голос останавливает:
— О сегодняшнем случае Юнги ничего не должен знать. Прошу тебя. Я должен сам во всем разобраться.
— Ты убил кого-то, Гук. На моих глазах пустил пулю ему в лоб.
— Тот мужчина в костюме, Шону, представился моим братом, — запинается Чонгук, — В качестве доказательства, он показал идентичную метку, — подняв край футболки, заключает он. Шрам «украшает» его оливковую кожу, но девушка не различает ни одной буквы.
Бель сглатывает, понимая, почему тот ведёт себя так. Хочет сказать что-то, но молчит. Какие слова должны говорить друзья в таких случаях?
— Болтал о нашей матери, отце, который и не был отцом, — хмыкает он, но замолкает, увидев направившегося к ним разъярённого Юнги, — Молчи, Бель, что бы не случилось, это касается лишь меня. Прости, что тебе пришлось увидеть это.
Покинув машину, он нацепил привычную ему улыбку, весело приветствуя Дракона. Бель, сделав глубокий вздох, последовала за ним.
— Вы где были? — с холодным прищуром спрашивает Юнги, окидывая взглядом странного Гука и молчаливую Бель.
— Я тут подумал, может мне стоит сменить род деятельности, — весело ухмыляется Гук, а Бель закусывает щеки изнутри, поражаясь его способности, словно змея, «сбрасывать кожу». Пару минут назад он был подавлен, зол, а сейчас ведёт себя, как ни в чем не бывало.
— О чем ты, Гук? — непонимающе уставился на младшего Мин.
— Вместо «снайпера» хочу быть флористом. Мне понравилось рыться в цветочках, — смеётся он.
— Ты потащила его в свой цветочный магазин? — холодно уточняет Юнги, подходя к Бель вплотную. Задыхается от того, как ее запах идеально смешался с запахами других растений и цветов. Незаметно вдыхает, наполняя ею свои легкие.
— Я сам вызвался помочь, — вмешивается Чонгук, не давая возможности прозвучать ответу девушки.
Но Юнги от этого меньше злиться не перестаёт. Схватив Бель за локоть, тащит в дом, на ходу бросая проклятия и маты. А когда они, наконец, остаются в комнате одни, отпускает.
— Я же запретил тебе. Какого черта, Ынбель? — рычит он, запустив руку в волосы, расхаживает по спальне.
— Перестань орать на меня. Я сделала то, что должна была, то, что хотела, — вперившись взглядом, бормочет она.
— Ты специально перечишь мне? Специально из себя выводишь? Я же четко сказал не покидать особняк.
— Ничего такого не случилось, — врет она, — Мы поехали вместе, поработали и приехали обратно. В чем проблема, Юнги?
— В том, что стоит прислушиваться к моему мнению, иначе это может привести к последствиям, — прожигает взглядом чёрных глаз.
— Моя жизнь не вертится вокруг тебя, этого дома и проблем клана. Я жила до тебя прекрасно, имела свою размеренную, спокойную жизнь, и она не может исчезнуть просто потому, что ты так хочешь!
Юнги молчит, плюхнувшись на край кровати, отводит взгляд. Он должен признать, что она права, но чувствует, что не может позволять ей делать все, что вздумается.
— На мне ответственность нескольких сотен человек. Среди них и ты, и Гук, и Хосок. Я прошу лишь не создавать проблем и делать то, что я скажу.
— Я понимаю. Но и ты пойми, человеческая свобода важнее безопасности.
— Человеческая свобода ничто в моем мире, Ынбель. Ничто.
Бель молча выходит, решая не отвечать более Юнги. Они не понимают друг друга. Нет смысла спорить о жизненных ценностях и устоях, когда они так разнятся.
Они будто живут в разных мирах: мир Юнги серый, упорядоченный и жестокий; мир Ынбель совсем не розовый, но в нем много теплоты, уюта и запаха цветов.
Могут ли цветы вырасти на каменистой почве?
***
Юнги так и сидит в тишине, раздумывая над словами девушки. Он загнан в тупик, впервые не знает, как поступить. Она взрослый человек и имеет свои права и желания, а Юнги глава, который должен защищать клан.
Телефонный звонок заставляет его оторвать взгляд от одной точки в стене.
— Юнги? Ты в особняке?
— Я здесь. Ты выяснил что-нибудь?
— Да. Еду с новостями, — раздраженно бросает Чон.
Через час Хосок застал Юнги в кабинете за столом. Мин поднял взгляд, указывая глазами на кресло. Хосок сел, потирая шею, расставил ноги широко. Вальяжно и свободно. Он слишком сильно устал за все это время. Практически ночевал в машине, пытаясь достать на нового врага хоть что-то.
— Говори, — строго приказывает Дракон.
— Шону. Нашего врага зовут Шону. Это его человек стрелял в Гука.
— Это ещё кто такой? — тёмные брови сошлись на переносице.
— Сам впервые слышу это имя. Как я понял, он приехал из Китая. Только вот зачем? Выжил из ума, раз решил нападать на нас? — усмехается он, — В Корее о нем практически ничего не знают. Придётся вылететь в Гонконг.
— Хорошая работа, Чон. По крайней мере, мы знаем имя этого ублюдка. Я лично им займусь. Отдыхай.
***
Громкие ритмичные шлепки раздаются по полупустой комнате. Запах секса смешан с запахом женских духов и с запахом дорогого мужского парфюма. В кресле у окон в пол небрежно лежит груда одежды: темно-синий костюм, белая рубашка, красное короткое платье. Плотные серые шторы не пропускают ни лучика света ночного Гонконга. В центре большой деревянной кровати с балдахином из легкого белого тюля лежит девушка. Темно-серые глаза ее направлены в потолок от блаженного чувства, название которому эйфория. Легкие наркотики почти выветрились, но зачем ей вещества, когда мужчина, который доставляет ей такое удовольствие лучше любого сорта.
Его крепкие руки обхватывают икры ее ног, удерживая их на широких плечах, отчего бицепсы перекатываются под загорелой кожей. Накаченные бедра двигаются в собственном ритме, так что после каждого толчка слышны женские вздохи и стоны вперемешку с его именем. Татуировка тигра под рёбрами двигается в такт от таких резких движений.
— Намджун… — томный голос доходит до ушей.
Он облизывается, чувствуя, что скоро кончит. Девушка снова произносит это имя, на этот раз выкрикивая его громче. Он чувствует, как мышцы ее влагалища сжимаются вокруг его твёрдого члена внушительных размеров. А когда он рычит, запрокинув голову, девушка удовлетворенно вздыхает, восхищается каждым изгибом мужчины.
Он падает рядом, обессиленный и потный, что ещё больше придаёт ему почти животной сексуальности. Пододвинувшись к нему ближе, она закидывает на его торс ногу, обвивая его словно плющ свою «добычу».
Намджун довольно скалится, но меняет выражение лица, когда чувствует вибрацию телефона на тумбочке у изголовья кровати.
— Да, Тэ, я слушаю, — выдыхает он, нажав на кнопку «принять».
— Юнги вылетает в Китай сегодня ночью. Мне нужно было предупредить тебя. Так как я сейчас направляюсь в Японию к Джину, он на тебе.
— Что он здесь забыл?
— В Чонгука стреляли. Похоже, кто-то бросил клану вызов, и этот кто-то из Гонконга. Юнги хочет узнать больше информации о нем. Пока что, известно только имя.
— Кто он? Я его знаю?
— Шону, кажется, так его зовут, — неуверенно произносит Тэхен.
— Блять… — застыв, бормочет он.
— Что такое? Ты знаком с ним лично?
— Ещё бы не знать Шону. Он торгует людьми, словно товаром. Те, кто попадают в его руки, либо умирают, либо становятся «деньгами». Только вот зачем ему нападать на Дракона и его клан? Тем более в Корее.
