— Нет. Тэтэ, поезжай лучше домой. Отдохни. Видишь, со мной все хорошо, — бодрым голосом произносит она, помахав руками перед его лицом.
— Я в порядке, Бель. Хочу побыть рядом, — улыбка становится шире, а потом и вовсе превращается в квадратную. Эту улыбку мама называла самой привлекательной вещью в брате. Маленькая Бель обижалась, настойчиво спрашивая, а что же в ней тогда такого «необычного». Ответ мамы всегда бывал «душа», но девочка не понимала ни значения этого слова, ни того, где эта душа находится.
— А кто…?
Улыбка Тэхена вдруг пропала. Он знал, что она задаст этот вопрос. И Тэхен больше всего злился на свою беспомощность, ведь стрелял тот, кому он даже отомстить не может.
— Один из наших врагов, — сухо бросил он, показывая нежелание разговаривать на эту тему, одновременно понимая, что сестра имеет право знать больше об этом.
— А где Юнги? — осторожно спрашивает Бель, сглотнув ком в горле. Наблюдает, как чернеет лицо брата, как он хмурится, сжимая руки в кулаки. Такая реакция удивила ее, но Бель промолчала.
— Я здесь, Колючка…
Она поднимает взгляд, направляя его к порогу. Запыхавшийся мужчина с мокрыми волосами, в футболке и чёрных джинсах врывается в палату. Он выглядит обеспокоенным и слегка сбитым с толку. В руке она замечает веточки белых лилий. Удивленно хлопает глазами, переводя взгляд с его лица на цветы и обратно.
— Я пойду, — бормочет Тэхен, покидая комнату, чувствуя на себе взгляд сожаления сестры. Проходя мимо мужчины, сдерживается, чтобы не ударить, но бросает лишь колючий взгляд, громко хлопает белой дверью.
— Ты… Ты принёс цветы? — с удивлением спрашивает она, нарушив молчание.
— Да, это для тебя, — нейтральным голосом произносит он, положив их на прикроватную тумбочку. И Бель снова видит привычного Юнги, такого Юнги, которого она и знала: отстраненный, холодный.
— Не знала, что мой муж романтик, — смеётся она, игнорируя его серьезное лицо.
— Я рад, что все обошлось. Виновный понес наказание, — упустил момент того, что вместо надлежащей ему смерти, Юнги нанёс удар по его клану, пальцем не тронув самого виновного.
— Я в порядке. А где Мисук? Она, наверное, очень испугалась.
— Она ждёт тебя дома. Хоть и рвалась сюда, я не позволил, — ухмыляется он, заняв место Тэхена в кресле.
— Мне нужен мой телефон.
— Я прикажу привезти его. Что-то ещё? — искренне интересуется.
— Ты поливал мои цветы? — хмурится она, скрестив руки на груди.
Мужчина качает головой в знак отрицания, ехидно улыбается, отпивая из стакана с водой. Бель старается не думать о том, что он отпил из того же места, где находился отпечаток ее губ.
— Юнги! Где мои цветы?!
— Они на месте, — морщится он, ставит стакан на место, — Мисук следила за ними. Какого черта ты повышаешь на меня голос?
Лёгкая атмосфера в палате исчезает. Кажется, Бель забыла, кто сидит перед ней.
— Не смей больше вести себя так, словно я принадлежу тебе. Я добр и терпелив, потому что тебе пришлось не сладко, но моя доброта имеет свойство заканчиваться, — вкрадчиво шепчет он, наклонившись вперёд, отчего его запах становится более ощутимым и сильным. Зрачки Бель расширяются. Юнги замечает это и неосознанно облизывается. Кажется, напряжение между ними можно разрезать ножом.
— Ты мой муж, — твёрдо констатирует она и ,к удивлению мужчины, хватает его за руку. Помахав ею перед его лицом, показывает глазами на кольцо.
— Как тебя все это время терпел твой брат? — рычит он, вырывая свою руку из ее тёплых пальцев.
— Все просто: он меня любит, — ухмыляется она. Мелкая дрожь бежит по телу.
— Значит у нас нет шансов ужиться, — бросает он, откинувшись назад, разрушая близость между ними.
***
— Чимин, неужели ответного удара от нас не будет?! Драконы взорвали наш чертов склад. Блять, они почти что ведут на нас охоту, — взрывается от злости парень. Тёплый ветер треплет его серебристые волосы; серые глаза прожигают своей решимостью, злостью и ненавистью; челюсть сжата, а руки скрещены на груди.
— Джи, я заслужил это. Если ты не забыл, я чуть не прикончил его жену, — выдыхает Чимин, выпуская из носа никотин. Слегка пощипывает, но вкус, запах табака стал настолько привычным, что смешался с его природным цитрусовым.
— Надо было убить эту суку.
— Джихен! Не смей. Она теперь часть его семьи. Я запрещаю тебе наносить вред Юнги.
— Но и ты был частью его семьи! Только вот тебя он предал. Ради чего? Ради власти? Конечно, же. Да плевать я хотел на него и его семью, — тирада парня прервалась глухим ударом. С разбитой губы стекает алая кровь. Он облизывается, чувствует солоноватый, железный вкус. Снова продолжает, — И несмотря ни на что, ты его защищаешь, — бросает он, удаляясь прочь.
Чимин сжимает зубы от ярости. «Похороненные» в сознании воспоминания снова ранят его. Звук открываемого маленького контейнера для таблеток уже привычен.
«Сейчас станет легче», — думает Пак, массируя виски, стараясь размеренно дышать. А в голове – «помнишь?». Он помнит. Все помнит. Как Юнги, выполнив задание вместе с ним, заявил, что их дружбе пришёл конец, что теперь он может лишь нанять его в качестве наемного убийцы в свой клан. Чимин долго не понимал его, но становиться прислужником не захотел. Он предпочёл работать на всех, кроме трёх кланов. Трёх.
— Черт, — шепчет, выронив таблетки. Руки дрожат.
«Ты мне больше не нужен. Ты никто. Изгой. В собственном клане для тебя нет места. Ты даже стать главой не сможешь, ведь брат твой ценнее тебя. Чимин, но я готов проявить милосердие, сжалиться и нанять тебя в свой клан, так как первое задание для нас ты уже выполнил», — произносит Юнги с отстранённым выражением лица, с холодной ухмылкой. Чимин вглядывается в бездонные глаза друга, но ничего не видит, кроме пустоты. Он не может понять, шутит ли его друг или говорит серьезно.
Как только машина рядом загорается, как только пламя огня отражается в этих глазах напротив, Чимин наблюдает метаморфозы. Его друг вдруг превратился в чужого.
В той машине сгорело все: их жертвы, дружба Чимина и Юнги, тепло их отношений, преданность, верность.
Чимин отворачивается, собираясь уйти, но останавливается. Протянув маленькую изящную вещицу парню, только и заставляет себя произнести: «Верни это в их дом».
Кулон в виде небольшой звёздочки из серебра приземляется на ладонь Юнги.
***
Каждый день в больнице проходит одинаково. И как бы Бель не старалась отвлечься, каждый новый день – это «день сурка».
Потянувшись, она медленно приближается к окну. Наступило лето. Такое солнечное, чудесное лето. Небольшой парк внизу так и манит, но Бель не разрешают спускаться одной, поэтому ей приходится наблюдать со своего этажа.
— Госпожа Ынбель, как Вы себя чувствуете? — раздаётся за спиной голос.
— Я в порядке. Хотела спросить, доктор, останется ли шрам на этом месте? — коснувшись раны сквозь пижаму, спросила она.
— К сожалению, да, — поправив очки, подтвердил мужчина.
— Жаль. Но ничего, это своего рода свадебные воспоминания, — улыбается Бель, заметив полный недоумения взгляд.
— Я могу Вас выписать сегодня. Принимайте лекарства вовремя, соблюдайте режим сна и еды, — подписав бумаги, он уходит.
Бель не верит своим ушам.
Через пару часов, в обычной одежде, она радуется, что избавилась, наконец, от больничных пижам. Ей хочется быстрее вырваться, уехать.
Стук в дверь заставляет улыбнуться ещё шире. Наверняка, это Тэтэ пришёл забрать ее.
— Колючка, ты готова?
— Статуя… — разочарованно выдыхает она, всунув ему в руки дорожную кожаную сумку, — Почему за мной приехал ты? Где мой брат?
— Ему пришлось срочно вылететь в Китай. А что тебя не устраивает?
— Ты, — кидает она через плечо.
Оба разместились на заднем сидении чёрного автомобиля. Пахнет привычно и знакомо, но есть ещё один запах, морской, свежий, словно бриз на берегу океана. Парень за рулём привлёк внимание. Многочисленные татуировки на руке пробудили любопытство: что там нарисовано и почему? Бель всегда любила рассматривать татуировку брата. И сейчас снова появилось желание посмотреть. Только не на брата.
